Город

Как бы сильно не было желание Евгении укрыться от летящих ей вслед воплей за дверью собственной квартиры, но, тем не менее, страх парализовал все её чувства не на настолько, чтобы, сквозь плеск воды сбегающей сверху по ступенькам, она не смогла не услышать грохота чьих-то шагов доносившихся с площадок верхних этажей.

Евгения в нерешильности замерла на нижних ступеньках лестницы, по щиколотку погрузившись в мутную воду, сбегающую с верхних этажей. Возможно, что она так и продолжала бы пребывать в этом оцепенении, если бы незнакомец сверху не вторил существу из джипа тем же безумным вопль. На принятие решения у Евгении ушла сотая доля секунды, а в следующее мгновение она вновь была снаружи, затворив за собой металлическую дверь в подъезд, огласившую округу щелчком захлопнувшегося замка.

Евгения не успела отбежать от подъезда и с десяток шагов, как в дверь замолотили с не меньшим энтузиазмом, чем в окна иномарки.

А ещё через миг откуда-то сверху раздался звон разбитого стекла и позади Евгении и вместе бисером осколков на асфальт упал мужчина в семейных трусах и изодранной пожелтевшей майке. При падении он, похоже, раздробил себе обе ноги, и теперь плоть на его ногах, ощетинилась переломанными костями, выглядывающими из открытых переломов абсолютно бескровно. Но, даже не смотря на это, мужчина, как одержимый, ни обращая на увечья никакого внимания, пытался преследовать Евгению.

Очередной камикадзе спикировал к Евгении с балкона пятого этажа, но в полёте он зацепился за бельевые верёвки, развешанные на нижнем этаже и до того как встретиться с землёй, бешено вращался в воздухе. Его падение завершилось практически у самых ног Евгении, при этом череп самоубийцы разлетелся на несколько кусков, и освобождённый мозг выскользнул из разрушенной черепной коробки, и словно серый резиновый мяч покатился по пыльному асфальту.

Перепрыгнув через распростёртое тело, всё ещё сотрясаемое конвульсиями, Евгения продолжила своё бегство.

А вокруг неё, сквозь распахнутые двери подъездов, из окон, из соседних кварталов, во внутренний дворик квартала выбегали всё новые и новые безумцы.

Евгения как загнанный зверь всё ещё продолжала слепо бежать куда-то, но что-то говорило ей о том, что вскоре всё это безумие настигнет, и, словно зловонная жижа болотной трясины, сомкнётся вокруг неё.

ГЛАВА 7

14.00

Оперативная информация, которая ежеминутно поступала в экстренно созданный штаб по чрезвычайной ситуации в городе Кемерово, была просто ужасающей.

В этом огромном городе, где всего лишь пару часов назад появился первый инфицированный неизвестным заболеванием человек, дела принимали ещё более плачевный оборот — заражение здесь было не просто массовым, а тотальным, доказывая тем самым, что большое скопление людей лишь многократно ускоряет распространение заразы.

Оказалось, что противостоять многотысячной массе из заражённых не способен вообще никто — ни силы правопорядка, ни даже хорошо оснащённая и обученная армия, вставшая на её пути.

Люди, поражённые неизвестной болезнью, в считанные секунды сметали на своём пути любую преграду, при этом беспрестанно увеличивая численность и мощь своих рядов.

Уже к исходу первого часа после начала эпидемии движение на автодорогах Кемерово было парализовано полностью. То же самое случилось и с железнодорожным движением.

Крах всей инфраструктуры был настолько очевиден, что единственное, что в данном случае оставалось сделать Губернатору, так это выступить по областному телевидению с обращением к гражданам о введении чрезвычайного положения, которое если честно, вряд ли могло принести какой-то ощутимый эффект, поскольку ситуация уже не могла быть взята под контроль, и те потенциальные возможности, которые ещё оставались в руках у областной администрации, невообразимо стремительно теряли свою силу.

Уж если говорить на чистоту, губернатор должен был открыто признаться в полном бессилии власти и органов правопорядка. Однако, как никто другой, понимая, что в минуту отчаяния людям более всего необходима надежда на то, что всё наладиться и вновь будет под контролем, глава кемеровской области не собирался раскрывать все свои (без малейшей тени сомнения, дрянные) карты.

Вот поэтому он принял решение отправиться в одно из отделений местного телецентра, где собирался выступить перед своими земляками в прямом эфире.

На данный момент дорога туда ещё была свободна, и нужно было поторопиться для того, чтобы успеть до того как эта дорога тоже будет парализована — в том, что в скором времени дело будет обстоять именно так, уже никто не сомневался.

Из телецентра по мобильному телефону сообщили о том, что к прямому эфиру всё готово, и съёмочная группа ждёт появление главы кемеровской области.

Хотя дорога к телецентру и была свободна, но опасность прорыва всё равно существовала, однако в принятии своего решения, выступить по телевидению, губернатор, не смотря на рекомендации охраны и уговоры соратников, оставался непоколебим. Конечно, он мог ограничиться трансляцией звуковой записи голоса через телефон, но в подобной ситуации он посчитал это малодушием и слабостью, которую, непременно, почувствуют и все остальные.

* * *

Артём ещё какое-то время постоял возле неподвижного тела Анфисы, лежащей на кушетке находящейся в комнате отдыха, расположенной в магазине LG, и всё ещё пребывающей в бессознательном состоянии, а затем вышел из помещения в зал, где сейчас находился Степан, который с помощью пульта остервенело рыскал по телевизионным каналам, надеясь найти новость, которая могла хоть что-нибудь прояснить о ситуации, которая на данный момент сложилась в его родном городке.

Глядя на него из дальнего угла зала, Артём думал о том, что на сегодняшний день они испытали слишком много, и теперь для Степана это телеистерия была единственной отдушиной, всё ещё позволяющей ему удерживаться на плаву. Для Артема же такой отдушиной был уход за беспомощной Анфисой.

Однако, время шло, но не смотря на все прилагаемые усилия, Степану так и не удалось пока отыскать что-либо стоящее.

На сегодня и без упоминания о них было предостаточно проблем: сообщение о забастовке на крупном автомобильном предприятии, землетрясение, крупная железнодорожная катастрофа, таинственное исчезновение вертолёта вылетевшего из новосибирской области, а так же мобилизация сил направленных на его поиски.

Но всё это было абсолютно не то, что требовалось Степану.

В конечном итоге у Степана сложилось вполне достоверное впечатление о том, что о них все просто забыли, и их судьба абсолютно никого не интересует — и от осознания этого жестокого факта ему становилось ещё тяжелее.

— Да, что они, в самом деле — издеваются?! — В конце концов, не выдержал Степан, — Тут такое твориться, а о нас ни единого слова!!! Ну где же справедливость?! Они готовы часами обсасывать любую глупость, а о действительно важных вещах молчать годами!

— Степан, возможно, эта информация ещё не дошла до прессы и телевидения, — попытался успокоить товарища по несчастью Артём, — вполне возможно, что именно сейчас она обрабатывается и готовиться в эфир. Так что, постарайся успокоиться и наберись терпения.

Не смотря на то, что просьба Артёма имела единственную цель — успокоить Степана, тот напротив пришел в состояние крайней ярости. Он уже повернулся лицом к Артему, для того чтобы, не стесняясь в выражениях, высказать тому всё, что он об этом думает, но как раз в этот миг, словно услышав слова Артёма на канале, транслирующем областные новости возникла заставка, извещающая о том, что через несколько минут, в прямом эфире, будет транслироваться экстренное обращение кемеровского губернатора к Кузбассовцам.

В мгновение ока забыв обо всём, что было ещё мгновение назад, Степан, как загипнотизированный, неподвижно уставился в экран.