Страница 22 из 59
Холмс в яростном порыве бросается к эксперту, и тот испуганно отшатывается, улыбка мгновенно слетает с лица. Трус.
Внезапное озарение пригвождает детектива к месту, спасая Андерсону челюсть, как минимум. Тела нет. Её здесь нет. Сознание пронзается надеждой.
- С чего ты взял, что она в Темзе? – в голосе сквозит плохо скрываемая угроза, Андерсон с опаской отступает ещё на несколько шагов, пару раз пробормотав «псих».
- Девушка оставила записку. – Шерлок оборачивается на подошедшего Лестрейда. – А теперь объясни, что происходит. Почему ты здесь?
- Где она?
Взгляды пересекаются, и через пару секунд инспектор первым опускает глаза, признавая поражение.
- На ноутбуке. В спальне.
Детектив проходит в комнату и захлопывает за собой дверь, отстраняясь от остальных. Внимательно оглядывает небольшое пространство – однотонные светло-зелёные обои, одна стена почти полностью обклеена яркими вырезками из журналов, они облепляют две картины в массивных рамах – Офелия Миллеса, скопированная довольно талантливо, и барочная сценка, написанная совсем непрофессионально – явно подарок подруги-художницы.
Большая кровать, занимающая почти всё пространство комнаты – разобранная, на ней валяются книги, мягкие игрушки, декоративные подушки. Стену над кроватью украшает коллаж из пришпиленных к обоям фотографий – расположенные с чувством цвета, профессиональные и явно сделанные на что-то вроде телефона, детские и довольно откровенные…
Правую стену занимает окно, обрамлённое тёмно-зелёными шторами. Подоконник сильно захламлён, несколько пышных растений, горки книг, несколько подушечек, забытые кружки, одна туфля… Последнюю стену полностью оккупирует тёмный книжный стеллаж – полки идут до самого потолка, обрамляют дверной проём, превращая его в арку. Книги, сувениры, картинки, духи – шкаф одинаково хорошо вмещает всё это.
Рядом с прикроватной тумбочкой внушительная стопка женских журналов, и ещё одна, поменьше – из газет. Они слегка рассыпались, и видно, что единственное, что их объединяет – Шерлок Холмс. Заметки, фотографии… Газет много, она собирала их не меньше полутора месяцев. Последняя – за три дня до того, как они с Джоном вновь ворвались в жизнь девушки. Какая ирония. Шерлок горько усмехается, хотя больше хочется плакать. Так, необходимо отстраниться от эмоций, просто проанализировать факты и получить вывод. Как всегда.
В комнате бардак, но он привычный, подходящий под определение «организованный нелинейный порядок». Никаких следов борьбы, присутствия посторонних, кроме очевидного и раздражающего полицейского осмотра. Значит, она ушла сама. Добровольно. Но почему?..
Открытый ноутбук лежит на кровати, по экрану летают разноцветные пузырьки заставки. Записка. Мысли немного бессвязные, обрывающиеся, смысл сводится к банальному «мне просто слишком тяжело, никто не виноват». Мери простилась бы с миром по-другому, это слишком наиграно, театрально. Она не такая. Она настоящая.
…Река не оттолкнёт меня, она примет, укроет волной, смоет слёзы. Я чертовски поэтична, да? Не важно. Нет сил. Я просто делаю то, что ты хочешь. Ухожу. В одном омуте потеряла себя, так может смогу найти в другом…
Шерлок достаёт резиновые перчатки, берёт образцы с клавиатуры. Под ногой что-то хрустит – на полу валяется пустой блистер из-под таблеток. Снотворное. Пачку, она, очевидно, взяла с собой… Улика отправляется в стерильный пакетик. С образцами всё, детектив закрывает файл записки, проверяет почту, контакты в социальных сетях, открытые вкладки… Все переписки удалены сегодня в пять часов вечера.
В спальне больше делать нечего, ещё раз осмотреть гостиную, прихожую, игнорируя вопросы инспектора, лестничную клетку.
- Молли, мы едем в Бартс.
Девушке достаточно лишь одного прямого взгляда – и она послушно разворачивается, спускается по лестнице. Детектив сбегает следом. Сверху доносится очередное лестрейдское «Шерлок!!»
Напряжённое размышление всю дорогу до госпиталя – лишь выходя из такси, Холмс понимает что всё это время рядом с ним сидела Молли. Он придерживает для неё дверцу – и они также молча проходят в тёмное здание, поднимаются в лабораторию, Шерлок кидает на стул своё пальто, говорит название необходимых ему реактивов и справочников, садится за микроскоп, отвечает на звонок Джона… И только когда несколько неуверенный девичий голосок озвучивает результаты первых анализов, детектив поднимает глаза, смотрит на свою добровольную помощницу. Он так привык к её присутствию, что это воспринимается как должное. Но сейчас, когда, возможно впервые, сложная, практически нерешаемая загадка вызывает не охотничий азарт, а неприятное тянущее чувство, что-то сродни страху… И Молли здесь, рядом, готовая помочь не задавая глупых вопросов, просто потому что знает, что нужна ему…
- Спасибо тебе.
И без того огромные ореховые глаза удивлённо распахиваются.
- П…пожалуйста. Ты правда думаешь.. Думаешь, ты ещё можешь спасти Мери?
Шерлок просто не отводит взгляд, ничего не говоря. На этот вопрос он не может ответить даже себе.
Почти интимную тишину разрушает звук мобильного телефона. Джон. Молли уходит, чтобы провести его в госпиталь, и Холмс вновь погружается в напряжённый анализ. Анализ улик, фактов, вероятностей…
Цепочка фактов всё ширится, но никак не может сложиться в цельную картину. Снотворное. Темза. Дорожное покрытие. Окисленное железо. Керамическая плитка, старое производство… Туннель под рекой… Гринвич!
Уже через полчаса пологий берег Темзы освещается ярким пульсирующим светом полицейских мигалок, ночная тишина отступает перед переговаривающейся группой людей, ищуще скользящих по практически пустому пространству между лениво плещущимися волнами и глухой стеной бывшей верфи пятнами фонариков.
Шерлок молча, торопливо идёт вперёд. Он наклоняется над практически незаметными следами на влажном песке, затем бежит дальше, остатки размякшего картона, бывшего пачкой от снотворного, кучи мусора, отбрасывающие дрожащие, фантосмагоричные тени, когда на них падает свет фонарей…
В пятне света на мгновение вырисовывается вытянутый, лежащий у самой кромки воды силуэт. Сердце гулкими басами начинает стучать в ушах, отчаянный рывок, спутанные светлые волосы, испачканная грязью и илом одежда, белое лицо с синими губами… Шерлок падает на колени рядом с телом девушки, не обращая внимания на мгновенно промокшую ткань брюк, торопливо оглаживает лицо, убирая волосы, с отчаяньем чувствует, насколько холодна её кожа…
Кто-то хватает его за плечи, старается поднять, увлечь от тела девушки, но детектив раздражённо вырывается, и Джон обходит его, опускается на корточки, уверенными движениями прикладывает пальцы к иссиня-бледной шее, затем берёт запястье.
- Жива. – тихий выдох, Шерлок впивается в лицо друга взглядом, боясь поверить услышанному. – Она жива. Скорее, нужна скорая!
- Кто-то накачал девушку снотворным и оставил на берегу, чтобы она утонула во время прилива? – Лестрейд недоверчиво хмыкает, Джон молча кивает, вытирая испачканные в иле руки бумажным полотенцем. – Но как же можно было это понять?
Вопрос обращён к единственному в мире консультирующему детективу, но он не отвечает, кажущиеся тёмно-синими глаза неподвижно смотрят в пространство. Инспектор и не настаивает на ответе, добродушно оглядывая поблёскивающую волнами Темзу. Сейчас на плечах Шерлока как никогда уместен ярко-рыжий шоковый плед.
Темза впадает в Северное море.
====== Часть двадцать вторая, большая и чистая ======
Шум. Отдалённый, неясный, успокаивающий… Мутные пятна света, этот шум, затем снова темнота.
Рокот прибоя, перекатывающего круглые камешки гальки, тени и свет, сменяющие друг друга, и это тревожно, сознание начинает метаться. Но появляется какой-то новый звук, глубокий, обволакивающий, приятный, и всё снова становится хорошо. Можно мягко соскользнуть в свою темноту.
Запах. Периодически, среди уже привычного танца размытых теней и света меня касается чудесный запах, и он наполняет ощущением счастья; глухие удары, которые всё время звучат во мне, становятся чаще, но это совсем не пугает. Сознание устремляется к аромату, и кажется, что я вот-вот проснусь, но сил не хватает, раз за разом меня снова засасывает бархатная темнота.