Кошки-мышки

Дейзи картинно утешает Мэрла, не забывая коситься в сторону Цезаря, благосклонно кивающего одной из новеньких девушек, которая сегодня пойдет с ним. Молодая, симпатичная, веселая, деловитая – никакая. Та, с которой появиться на празднике Губернатора – заставить позавидовать каждого второго.

Мир меняется. Не меняются только ценности. У кого-то сложные, а у кого-то простые – иметь положение, теплую постель, сытную еду и женщину. Ту, которой другие мужчины будут смотреть вслед, желая и себе такую. А та, которая смотрит издалека, улыбаясь одними только уголками губ – нужна для другого.

Мартинес обнимает свою спутницу за талию и направляется в сторону дома Губернатора, выбрасывая из головы странную улыбку привычно бледных, искусанных темно-розовых губ.

========== Глава 22 ==========

Он пьяно вваливается в открытую Минни дверь и бессвязно рассказывает что-то о празднике. Позволяет стянуть с себя куртку и подтолкнуть к дивану. Громко смеется и делится впечатлениями: давно он так не расслаблялся. Давно не пил так много, давно не мог после прийти к кому-то и просто честно поделиться всем, что думает. С другими ведь не поделишься. Другие сболтнут. Обязательно проболтаются. Не поймут ведь. А эта сероглазая – она всегда понимает. Молчит же? И кивает. Понимает. У нее нет выбора – только понимать и принимать.

Минни отстраняется, не позволяя себя обнять, и едва заметно морщится – наверное, запах алкоголя слишком сильный. Плевать. И на нее плевать – обойдется, все равно сил нет ни на что. Только на то, чтобы закончить сбивающийся рассказ о почти не пившем и наблюдающем за всеми тираном-Губернатором, который, наверное, после всего этого пошел забавляться со своей ходячей дочуркой. О жестоких шутках Мэрла, поливающего грязью дам, присутствующих на празднике, и обошедшего своим вниманием только Роуэн. О глупой Дейзи и прочих девицах, которые, вынужденные держать лицо, только хихикали, хлопали глазами и пытались перевести тему или сбежать в дальний угол при приближении Диксона.

За окном уже рассвет, и Мартинес прикрывает веки, почти не чувствуя, как Минни помогает ему лечь – не раздеваясь и почему-то тут, на диване. Еще минута, и она уходит на кровать. Просто берет и ложится отдельно. И даже засыпает там одна. Мысли о том, что это как-то неправильно, сменяются глубоким сном, похмельем в полдень, отвратительным кофе, который кажется божественным нектаром, и блаженной тишиной. Да этой девчонке можно памятник поставить за то, что она молчит. Пусть это и не совсем ее заслуга. Минни косится на него и, словно делая одолжение, приближается, касаясь ледяными пальцами его висков. Осторожно проводит, делает массаж – и боль уходит.

Хорошая девочка. Удобная…

***

Зима сменяется весной, а в городе становится все спокойней. Стены держатся, молодняк обучается, припасов хватает, каждая вылазка заканчивается удачей. А иногда и новой кровью. Но главное ведь, что не их кровью. Они не потеряли ни одного человека – это ли не успех? А в остальном… Выжившим больше – выжившим меньше. В нынешнем мире это не столь важно. В том мире, который находится за стенами Вудбери.

Жители городка расслабляются, превозносят своего предводителя каждые выходные, восторженно взирают снизу вверх на своих защитников и добытчиков – это приятно. Все их заискивающие улыбки, восхищенные взгляды и благодарные слова дрожащими голосами. Блейк не позволяет горожанам забыть, кому они обязаны: благополучием, сытостью, теплом, крышей над головой, здоровьем и даже жизнью. Они обязаны всем. В том числе и ему, Мартинесу.

Тому, который почти убедил себя, что нашел свое место. Именно тут – в этом новом мире с новыми правилами. Теперь не он – обслуживающий персонал, теперь – они все его обслуживают. И подчиненные, и горожане, занимающиеся своей работой, и та покорная девушка, которая ждет его каждый вечер в своей квартире. Которая даже не заикается о том, чтобы хотя бы раз прийти к нему, которая молчит, когда он не появляется несколько дней подряд, которая не говорит ни слова, даже если он неправ. Ах да, она же не умеет. Готовить научить – и идеальная женщина будет.

Только вот смотрит иногда странно.

Пятница напоминает о том, что пора запастись продуктами, и Мартинес прогулочной походкой приближается к складу, заранее кривясь при мысли о том, что придется видеть Дейзи. Которая снова будет тихо вздыхать, картинно смахивать со щеки несуществующую слезу, шептать навзрыд, упрекать и смотреть глазами побитой собаки. Так, как делает это каждый раз – гордости ни на грамм. Вся гордость ушла ровно тогда, когда Дейзи надоела Мэрлу. А чего она ожидала?

Остается надеяться, что там есть еще кто-то – тогда Дейзи промолчит и ограничится только косыми взглядами в его сторону. И пусть вины за собой Мартинес не чувствует – все равно неприятно. Почему-то.

Он приоткрывает дверь плохо освещенного склада и натыкается на вопросительный взгляд Дейзи. Она тут же узнает его и вдруг улыбается. Немного криво и насмешливо. Осматривает изучающе с ног до головы, нарочито медленно встает, оправляя нарядное платье, обтягивающее фигуру и позволяющее полюбоваться чересчур откровенным декольте. Облизывается и хлопает ресницами, накручивая локон белокурых волос на палец. Заставляет нервно сглотнуть против воли. Зачем все это представление?

- Привет, Цезарь, - щебечет она, улыбаясь все шире. - Тебе как обычно?

- Без изменений, - кивает он, не представляя, по какому поводу такая заботливость.

- Давай сумку, - протягивает она руку, касаясь его пальцев, и неторопливо шагает между рядами, наклоняясь и продолжая странную игру, которая достигает своей цели – Мартинес не может отвести от нее взгляда. - Вы в прошлый раз привезли много шоколада. Я могу положить пару плиток. Знаешь, твоя… эта, как ее… Марта? Монна? Ах, Минни, да… Совсем болезненно выглядит. Ей нужно лучше питаться. Так что шоколад – персонально для нее с наилучшими пожеланиями!

- Спасибо, красавица, - хмурится он, не понимая, откуда эта девица обо всем узнала – на людях он свои отношения не показывал, и не зная, чего можно теперь ожидать.

- Что ты такой зажатый, ммм? Почему смущаешься? - приближается Дейзи с полной сумкой продуктов, ставит ее на стол и медленно проводит пальцем по щеке не успевшего сразу отпрянуть Мартинеса. - Мы ведь свои люди, милый. И я… знаешь, я больше не обижаюсь. Увидев, кого ты выбрал, я поняла, что не во мне дело. Хотя я тебе, конечно, сочувствую. Надеюсь, она тебя вполне устраивает, и ты все же не переключишься на несовершеннолетних девочек. Но тсс! Я ни о чем не догадалась и ничего никому не скажу! По дружбе, да? Ты ведь сам хотел остаться друзьями? Если вдруг вкусы поменяются и твое, несомненно, болезненное влечение…

- Заткнись, - прерывает он ее, хватая сумку и не собираясь слушать дальше эти глупости, направленные на то, чтобы унизить его самого и его выбор.

- Если вдруг снова потянет на нормальных… нормальных, дорогой, если ты еще помнишь, что это такое, женщин, то обращайся! Я обещаю подумать! - кричит она ему вслед и громко смеется.

Кажется, смех переходит в рыдания. Но он уже уходит. Ему ведь все равно.

***

В первые дни после новости о том, что Дейзи в курсе его отношений, которые Мартинес не то чтобы скрывает, но афишировать тоже не спешит, он ждет какого-то подвоха. Пытается объяснить Минни, почему та не должна ходить по вечерам одна – на всякий случай. Ожидает насмешек Мэрла и удивленно приподнятой брови Блейка. Но город живет своей жизнью и всем плевать, с кем проводит ночи Цезарь Мартинес. Ну, может быть, не всем. Может быть, парочка молодых и свободных женщин была бы не против занять место в его постели – их взгляды на это намекают. Но не более. И это радует. О подобных отношениях кричать вслух не хочется.

Он не обращает внимания на то, что Минни вдруг начинает чаще улыбаться и свежеет на глазах. Уверен, что это его заслуга. А может быть, весна так действует?

Тихий насмешливый шепот Дейзи заставляет поморщиться и ухмыльнуться недоверчиво. Какая ерунда. Зачем она говорит все это? Неужели думает, что он поверит? Неужели рассчитывает своими словами изменить что-то? Ведь все так просто проверить.