Smoking gun

Никто теперь ей не поможет. Ни Тейт, который подорвал ее доверие, ни даже Тревис, который так храбро сейчас за них вступился.

Единственная мысль, достойная ее внимания, промелькнула, словно падающая звезда. Вайолет уцепилась за эту идею, лихорадочно соображая, нет ли другого выхода. Но его, как ей сейчас казалось, не было.

Вайолет оглянулась. Позади океан, обрыв. Но не сильно высокий. Метров тридцать, не больше. Примерно как девять этажей.

— В-вай, — Тейт понял, — Вайолет, даже не думай!

Но Вайолет не слушала. Какой у нее выбор? Отдать часы и умереть просто так или же насолить врагам, затеряв часы в океане и все равно умерев? Второй вариант казался куда более привлекательным. Старик никогда не опустит пистолет. Его дочь или… кто бы там ни был… в опасности. Он скорее пристрелит Тейта, чем подвергнет опасности жизнь члена собственной семьи. Можно было бы задаться вопросом, а что было бы, если бы каким-то чудесным образом ситуация разрешилась в пользу молодежи? Что бы ждало Вайолет? Ее отец, судя по всему, мертв еще с прошедшего дня, а парень, который ей нравится до безумия, оказался лжецом. Жить каждый день в страхе, что кто-то придет за тобой? Вслушиваться в каждый шорох у двери? Ну уж нет…

Вайолет рванула с места. Ноги оторвались от земли, от края обрыва, и в это мгновение все стало таким неважным, таким пустым. Перехватило дыхание. Вайолет вспомнила, как каталась на американских горках в детстве, но даже тогда дух захватывало не так, как-то по-другому. То словно была генеральная репетиция перед грандиозным финальным выступлением. Сильнейший поток ветра вздувал одежду, волосы. Позади себя она услышала душераздирающий крик Тейта, возглас Тревиса и выстрел. Один единственный выстрел. Одна пуля, два пистолета, четыре человека. Кто пострадал? К своему ужасу, если бы у Вайолет было время на раздумье, она бы поняла, что последние секунды перед контактом с бездной думала о Тейте. О том, не попала ли пуля именно в него.

А затем все померкло. И Вайолет принял спокойный, только что переживший бурю океан, темно-изумрудная вода обласкала девушку своими ледяными руками, и пенящиеся холодные волны сомкнулись над ее головой.

========== ANNOUNCEMENT (дубль два) ==========

Котята мои любимые! Знаю, вы ожидали увидеть главу, а я, такая нехорошая, снова к вам со своими излияниями. Но, что поделать, мне кажется, я должна это написать.

Меня очень трогают отзывы в которых вы пишете, как ждете новые главы. О, поверьте, а я-то как жду момента, когда смогу снова выкладывать! Но у меня очень-очень тяжелые недели в плане учебы, поэтому я сяду за написание продолжения не ранее конца следующей недели (это в лучшем случае). Очень, кончено, хочется забросить философию и историю, но от сессии никуда не деться.

Все это я веду к тому, что и сама, когда нахожу работу мне по душе, сижу и обновляю страницу как ненормальная в надежде, что автор чудным образом выложит все до конца в один день:D Так вот, можете смело забыть о моем существовании на ближайшее время, как бы грустно для меня это ни звучало. Я вернусь, как только все сдам.

И последнее (но не по значению)… сегодня… барабанная дробь… Пятница 13! Самый чудесный и атмосферный день для просмотра ужастиков (не считая Хэллоуина, конечно). Так что поздравляю с этим мини-праздником всех, таких же любителей страшных фильмов, как и я.

Ведите себя хорошо и остерегайтесь Джейсона Вурхиза:D

Я вас всех очень-очень люблю!

Комментарий к ANNOUNCEMENT (дубль два)

И да, если среди вас и правда есть такие же любители мрачного стафа, напишите мне ужастики, которые вам понравились (ну или хотя бы не вызывали реакции вроде “Боже, что это за бред полуторачасовой я только что посмотрел?”)

Может, я открою для себя что-то новое:)

========== Chapter XXII ==========

Все люди боятся смерти. Даже когда мы думаем, что хотим умереть, при встрече с неизбежным в нашем разуме все равно крутятся маленькие шестеренки, запуская режим паники. Нам всегда было и будет страшно перед лицом опасности, до этого каждый из нас лишь относится к одной из трех групп: «я боюсь умереть», «я хочу умереть», «мне абсолютно наплевать».

***

В первые несколько секунд при контаке с холодной водой учащается сердцебиение, подскакивает артериальное давление, перехватывает дыхание. В ушах стоит звон, окутывает мгла. Холодная, сковывающая мгла.

Вайолет всегда боялась глубины. Как ей казалось - единственное, чего она боялась.

Вода серая, мутная, осадок еще не осел после прошедшего шторма.

Мышцы сводило, и шансы выплыть стремительно катились к нулю. Голову сдавливало и жгло. Кончался кислород. И Вайолет потеряла сознание. Наступил шок.

***

Бурые слизские водоросли валялись по всей каменистой береговой линии, скользкая трава покрывала низкие валуны. Темный песок впитывал соленую воду, и, если прислушаться, можно было уловить перекатывание песчинок под напором воды.

Сквозь полы легкого ситцевого платья проходили лучи солнца. Они ослепляли, переливаясь, играя на ткани. Женский смех. Такой же приятный и тонкий, как и материал одеяния.

- Мама, я устала.

Блеснула копна светлых локонов, и девушка присела, подбирая под себя полы платья. Почему волосы такие светлые? Почему не рыжие?

- Милая, еще рано для сна, - ответила та, гладя по волосам у правого уха пятилетнюю девочку.

- А сколько времени?

- Не знаю, но у тебя есть часы. Ты можешь посмотреть.

- Не могу! Я не могу! – девочка начала плакать. Волны подступали, и пена касалась босых ног белокурой девушки.

Солнце пекло, и, казалось, выжигало грудь и голову.

- Ты можешь, Вайолет, ты все можешь.

Но девочка продолжала плакать. Плакала так, словно расстраивалась из-за сломанной игрушки, не более. Это не походило на истерику. Это выглядело как бессилие.

- Я не могу, я хочу спать… - девочка опустила голову на разноцветное полотенце, на теплый, прогретый песок.

- Тебе нельзя спать! – произнесла светловолосая девушка. – Нельзя, слышишь?

- Но я хочу! Я так устала!

- Вайолет, не спи! – слова эхом звучали, гудели, словно в пустой раковине. – Вайолет, тебе нельзя спать, Вайолет, очнись!

Глубокий вдох. Первый глоток воздуха. Поток кислорода встретился с преградой, и Вайолет начала кашлять, морская вода выходила изо рта и носа, орошая и без того влажный песок и камни. Жгло грудь и сдавливало голову, а кашель так и не прекращался, и Вайолет казалось, что она захлебывается, давится. Вайолет сделала свой первый вдох через десять минут после падения в океан.

Первые секунды все плыло. Плыло и было как в тумане. Разум, зрение, слух. Тело не слушалось и дрожало, мокрая одежда липла к коже. Размеренные волны накрывали берег одна за другой, пальцы тонули в сыром мягком песке, пена подступала к промокшим конверсам, и Вайолет инстинктивно отползала от воды, мелкие песчинки больно врезались в кожу ладоней.

Что произошло? Разум опустел. Она силилась вспомнить, но чем сильнее напрягалась, тем хуже получалось. Она лишь слышала. Слышала шум прибоя, короткий гудок морского судна вдали и завывание ветра в щелях утеса.

Словно дикий испуганный волчонок, потерявший свою маму, Вайолет продолжала ползти к скалам. Что-то клацнуло, и только сейчас девушка поняла, что что-то было зажато в пальцах. Часы! Выглядели как новые. Ни воды в корпусе, ни треснутого стекла. Маленькие стрелки показывали двадцать минут четвертого.

«… сейчас три утра, а малютка Хармон отнюдь не в постели…»

Первое воспоминание. Вайолет передернуло. Первая фраза, словно свет прожектора в покрытом мглою сознании. Еще одна тонкая струйка воды стекла от носа к подбородку. Вайолет закашляла и перевернулась на спину, раскинув руки. Ветер с Атлантики казался ледяным из-за мокрой одежды, к влажным волосам лип песок с пляжа. Вайолет трясло все сильнее и сильнее. Начиналось обморожение. Надо было срочно найти теплое место, но Вайолет продолжала лежать на берегу, тупо глядя на чистое ночное небо, озарявшееся звездной россыпью. С горизонта тянулась серая полоса.