Страница 82 из 106
Семенов. Товарищ Ленин…
Ленин. Надо лучших, энергичнейших людей послать на юг, а не сонных тетерь. А то, пока вы там спите, Врангель вышибет нас с Украины и-Донбасса. Так нельзя…
Ходит по комнате. Семенов мрачно молчит. Входит секретарь.
Секретарь. Прибыл из Туркестана товарищ Фрунзе…
Ленин. Прекрасно! (Он вслед за секретарем быстро идет к двери, высовывает голову.) Пожалуйте, пожалуйте, Михаил Васильевич!
Фрунзе у двери в волнении оправляет гимнастерку, входит. Ленин энергично трясет его руку.
Ленин. Рад, очень рад вас видеть… Именно и особенно вас.
Фрунзе (смущенно). Здравствуйте, Владимир Ильич…
Ленин. Вы прямо с поезда? Здоровы?.У меня есть сведения, что вы еще с тех времен подцепили какую-то зверскую болезнь желудка?
Фрунзе (смущенно). Спасибо вам большое. Я прекрасно чувствую себя.
Ленин. Познакомьтесь. Уполномоченный главкома при штабе Южфронта — товарищ Семенов.
Фрунзе (живо). Как, из Харькова? (Знакомятся.) Ну, как там?
Семенов (чуть пожимает плечом). Все то же. (К Ленину.) Прикажете уйти или могу остаться?
Ленин. Теперь со всеми вопросами обращайтесь вот к нему (указывает на Фрунзе).
Семенов. Понимаю. (С достоинством кланяется, выходит.)
Ленин и Фрунзе в креслах за столом.
Ленин (указывает на карту настене). Как вам все это нравится? А?
Фрунзе. Да, положение трудное.
Ленин. Архитрудное! Народ обнищал, устал, крестьянство ропщет на продразверстку, армия не оправилась от тяжелейшей польской кампании, голодна, раздета, разута, железнодорожный транспорт разрушен. И дело идет к зиме.
Фрунзе. Говорят, англичане и французы чудовищно укрепили Перекопский перешеек?
Ленин. Еще бы! Они дают Врангелю все: снабжение, снаряжение, аэропланы, танки, деньги, — все. Последняя отчаянная попытка восстановить власть помещиков в России, и все для того, чтобы укрепить падающую власть, власть — английских и французских эксплуататоров во всем мире. И заметьте! Керзон ставит условием торговых переговоров с нами, чтобы мы не трогали Врангеля. Каково? А? (Ленин весело, заразительно хохочет.) Дескать, пока будем разговаривать, вас, может быть, побьют!
Фрунзе (в волнении встает, быстро идет к карте). Владимир Ильич! Простите, если я что скажу не так. Но я давно и не без досады наблюдаю за странной динамикой сжимания и разжимания крымского пузыря. (Показывает на карте.) Тактика эта не только глупа, она преступна. Не лучше ли, раз армия Врангеля вылезла за перешеек, ударить ей в тыл, вот здесь, через Днепр, на Каховку и отрезать ее от перешейка? Вот так! (Показьшает по карте.) Насколько мне известно, таков и был план товарища Сталина. Почему он не выполнен?
Ленин. Почему? Я сам только что спрашивал вот у этого господина (показывает на место, где стоял Семенов). Сталин, к сожалению, заболел. А некоторые господа при главном командовании, кажется, утеряли элементарное представление об интересах революции и фронта. Я вам вот что скажу: если мы в кратчайший срок, в два месяца максимум, не ликвидируем Врангеля, он с помощью англичан и французов ликвидирует советскую власть. Так стоит вопрос. Скажите мне совершенно откровенно: чувствуете ли вы себя в силах справиться с этим делом?
Фрунзе. Да, я готов взять это на себя.
Ленин. Другого ответа я от вас и не ожидал.
Фрунзе. Благодарю вас за доверие. Но…
Ленин. Что?
Фрунзе. Поскольку товарищ Сталин болен, я прошу возможности во всех трудных случаях сноситься непосредственно с вами.
Ленин. Хорошо. С чего вы думаете начать?
Фрунзе. Я думаю прежде всего убедить украинского крестьянина в том, что ему выгоднее помочь нам, чем идти под неслыханное зверское иго Врангеля.
Ленин. Правильно! Все английские газеты вопят о новой крестьянской политике Врангеля. Нечто вроде столыпинских хуторов. Хитро? Да мужика они не обманут! И рабочие Донбасса помогут вам. А затем?
Фрунзе. Затем — отчаянно смелое, бесповоротно решительное наступление. До полного разгрома врага.
Ленин. Именно! Только с разгромом Врангеля мы сможем приступить к организации социалистического хозяйства. А то ведь курам на смех! Вот, изволите ли видеть (берет со стола бумажку), только что подписал распоряжение о производстве опытов по использованию шишек для топлива…
Фрунзе (удивленно). Каких шишек?
Ленин. Обыкновенных. Сосновых и еловых. (Хохочет.) Нечем топить, батенька! Вы очень и очень утешили меня. Что еще вам нужно?
Фрунзе. Нужна конница. Много конницы и очень срочно.
Ленин нажимает кнопку звонка. Входит секретарь.
Ленин. Запишите, пожалуйста (диктует): «Ворошилову и Буденному. Крайне важно изо всех сил ускорить продвижение Первой Конной армии на Юж-фронт. Прошу принять все меры, не останавливаясь перед героическими. Телеграфируйте, что именно делаете. Ленин». (Обращается к Фрунзе.) Ворошилова помните?
Фрунзе. Лично не доводилось видеть.
Ленин (лукаво). Как? Совсем не знаете?
Фрунзе. Знать-то знаю, да не встречал.
Ленин (еще более лукаво). Ну вот встретитесь.
Фрунзе. Я очень вам благодарен, Владимир Ильич.
Они стоя жмут друг другу руки.
Ленин. Желаю вам скорой победы.
Фрунзе. Благодарю вас, Владимир Ильич.
В приемной в нетерпении, мрачный, ожидает Семенов. Фрунзе выходит необыкновенно возбужденный и жизнерадостный.
Семенов. Ну, что?
Фрунзе. Ильич — это… это… Он умеет такое вложить в душу! Да вы поди знаете это лучше меня.
Семенов (мрачно). Да, уж…
Фрунзе. Ночью же выезжаем. (Секретарю). Прощайте, родная моя.
Секретарь. Всего вам счастливого.
― ― ―
Местечко на юго-западе. Одноэтажный дом. Вывеска: «Больница». Боец водит трех взмыленных коней.
В палате, на больничной койке, лежит обросший бородой человек с забинтованной головой. Глаза блестят от жара. Он тяжело ранен, при смерти.
У койки стоят Ворошилов и Буденный.
Ворошилов. Пришли с тобой проститься, Кузьмич. Срочно выступаем. Сегодня.
Кузьмич. Куда?
Ворошилов. В Крым, на Врангеля.
Буденный. Пока бились мы с панами, нарывала у нас старая болячка в Крыму. Есть приказ Ленина — будем крымскую болячку лечить.
Кузьмич. Приказ Ленина?.. (С трудом говорит.) Остаюсь, значит, я один… как подбитый конь. Обида… Климент Ефремович… Деникина вместе били, панов били… а тут, когда все товарищи мои… Как же мои хлопцы без меня… (Помолчал.) Возьми меня отсюда, Климент Ефремович… в тачанке отлежусь, как под Ростовом… Помнишь?
Пробует приподняться, но лицо искажается от невыносимой боли.
Буденный. Ну что ты, Кузьмич… как дитя малое… Тут у тебя доктора, покой… отлежишься.
Ворошилов. А хлопцы твои т^бя не забудут. Посчитаются с Врангелем за твои раны… Не забудет тебя Конная армия… (Тихо, как бы про себя.) И народ тебя не забудет… (Целует умирающего.) Прощай, Кузьмич. Спасибо тебе за верность рабочему делу, за храбрость, за товарищество…
Умирающий лежит неподвижно, закрыв глаза.
Ворошилов и Буденный тихо выходят.
У входа в больницу. Ворошилов и Буденный идут к коням.
Буденный. Значит, с новым командующим? Ты его знавал? Фрунзе-то?
Ворошилов. Видать не приходилось.
Буденный. Дай бог хорошего командующего на счастье!
Ворошилов. Дай бог!
Вскочили в седла, помчались во весь опор.
― ― ―
Большая железнодорожная станция. Эшелоны на путях, гудки паровозов. Длинный, разукрашенный плакатами на боевые и антирелигиозные темы состав агитпоезда. На вагонах лозунги: «Даешь Врангеля!», «Смерть крымскому разбойнику!».
Вагон-сцена агитпоезда: длинный американский вагон с раздвижными стенками. Занавес поднят. Идет пьеса из времен французской революции. Толпа санкюлотов окружила аристократку. Выкрики: «На гильотину!», «На гильотину!». Аристократка, в дешевых кружевах, дико визжит.