Страница 81 из 106
Молчание.
Генерал Молле. Баку — это нефть, не правда ли?
Французы улыбаются. Часы бьют десять.
Сеймур (глядит на часы). Он не задержит?
Дюваль. Нет, он не задержит.
Бритье в уборной адмиральской каюты идет к концу. Парикмахер снимает салфетку с бреющегося.
Адмиральская каюта. Те же пять человек.
Граф де Мартель (над картой). Мы предпочли бы направление удара на Украину — Донецкий бассейн. Вряд ли можно упрекнуть Францию в том, что этот план продиктован ее интересами. Абсолютно ясно, что здесь мы поражаем противника в его самые жизненные центры и идем на соединение с Польшей.
Сэр Роберт Лесли (с полным пониманием дела). Донецкий бассейн — это уголь, не правда ли?
Сеймур улыбается.
Граф де Мартель. Я думаю, он готов?
Дюваль. Да, он готов.
Уборная адмиральской каюты. Бритье кончено. Клиент английского парикмахера встал. Ему подают верхнюю одежду. Это белая черкеска. Он надел черкеску, пояс, кинжал; глядится в зеркало.
Парикмахер. Я имел честь служить вашему предшественнику, барон. (Барон вопросительно глядит на парикмахера.) Генералу Деникину, барон. Мы увозили его из Новороссийска на этом же корабле.
Врангель бросает быстрый взгляд на парикмахера. Что это — ирония? Нет. Парикмахер почтительно склонился перед ним. Дверь открывается. В выжидательной позе стоит полковник Дюваль. Делает пригласительный жест. И еще раз окинув себя взглядом в зеркале, Врангель идет к выходу.
Адмиральская каюта. Все встают, с поклоном пропускают вперед Врангеля. Он первый поднимается по парадной лестнице на палубу.
Музыка играет встречу. На палубе — делегация: белогвардейский генералитет, чиновники, господа в сюртуках. Нестройное господское «ура». Дамы подносят цветы.
Человек в вицмундире, треуголке и с лентой через плечо:
— Ваше превосходительно, барон Петр Николаевич! Прежде чем вы ступите на родную землю, позвольте в вашем лице приветствовать главнокомандующего вооруженными силами юга России и пожелать успеха вашему делу. Мы обащаемся со словами благодарности к нашим высоким друзьям и союзникам: широкое русское спасибо! Вы привезли нам богатыря, который объединит Россию…
В стороне генерал Молле и полковник Дюваль смотрят на церемонию.
Дюваль. Опять «единая неделимая»? Как это понимать?
Молле. Ну, как вам сказать… вроде единого и неделимого Китая…
Врангель (отвечает на приветственную речь). Твердо верю, что скоро будет освобождена земля родная… От лица народа и армии я обращаюсь к вам, наши друзья и союзники: Россия не забудет вашей благородной и бескорыстной помощи…
Звонкий голос. Катер главнокомандующего!
Как пущенная мина, катер главнокомандующего вооруженными силами юга России летит к берегу.
Гремит, оркестр. Крики «ура».
Над берегом плывет колокольный звон.
На флагштоках здания штаба взвиваются флаг командующего вооруженными силами юга России и рядом флаги британской и французской военных миссий.
― ― ―
Степь в Северной Таврии вблизи Сиваша. Беспредельный горизонт. Серое нависшее небо. Ветер гонит перекати-поле. Бежит девушка. В небе три жужжащие точки. Это самолеты. На них опознавательные знаки британской армии. Убегающая девушка глядит вверх.
Самолеты снижаются. Девушка бежит изо всех сил. Облако пыли. Появились всадники — кавалерия. Кони стелются по земле. Сверкают золотые полоски погон.
Девушка вбегает в деревню. Почти по ее следам на рысях вступает в деревню кавалерия белых. Широкая пустынная улица деревни. Низкие, врытые в землю хаты.
Всадники спешились, растекаются по хатам. Прикладами выбивают окошки, выламывают двери. Из окошек на улицу летит жалкая утварь. Плач детей, вопли и причитания старух, ржание и топот коней, тревожный колокольный звон — набат, вдруг оборванный ружейным выстрелом.
Два офицера схватили девушку, которая убегала в степи. Тарас Голубенко, могучий старик, бросается освободить девушку…
…На паперти сельской церкви — командующий белой армией, генерал-лейтенант барон Врангель. Его окружает свита. Впереди генералы Кутасов и Борщевский. Первый — звероподобный рубака, второй — прямая ему противоположность, сравнительно молодой щеголь, генерального штаба генерал-майор.
В свите Врангеля — глава французской военной миссии генерал Молле и глава английской — сэр Роберт Лесли. Тут же полковник Анри Дюваль. Перед Врангелем, в отдалении, стоят два офицера, окруженные конвоем с шашками наголо. Это они грабили в деревне. Теперь они стоят перед Врангелем навытяжку, безоружные. Несколько поодаль стоит группа стариков крестьян, впереди старик Тарас Голубенко.
Врангель размашистым жестом указывает на арестованных офицеров, обращается к крестьянам:
— Они?
— Они, — твердо отвечает Тарас Голубенко.
Иностранцы с любопытством глядят на развертывающуюся перед ними сцену.
Врангель спускается с паперти, подходит вплотную к арестованным офицерам и вдруг резким и сильным движением срывает с одного и другого погоны. Затем, повернувшись к адъютанту, бросает коротко и повелительно:
— Повесить!
Мгновенье оцепенения. Конвой уводит офицеров.
Врангель подходит вплотную к группе крестьян. Он говорит то отеческим тоном доброго и рачительного барина, то повелительным тоном генерала и хозяина положения:
— Вот что, старики… не будет того, что было раньше, при генерале Деникине. Будет мир. Будет порядок. И земля будет. Пахарю нужна земля, и земля будет.
Движение в свите Врангеля.
Неподвижно стоят крестьяне.
Врангель. Будет земля. Но не для горлопанов и лодырей, а для хорошего хозяина, для хозяйственного, справного мужика. Дадим вам землю за выкуп.
Генералы и свита напряженно глядят в лица крестьян. Крестьяне отводят глаза в землю.
― ― ―
Белая армия в походе. Движутся колонны войск, офицерские части, танки, броневики, пушки. Лавина белой армии катится на север, мимо кургана, где стоит Врангель со свитой. С развевающимся штандартом проходят конные полки генерала Борщевского. Рядом с Борщевским едет полковник Дюваль.
Борщевский салютует саблей.
Из свиты, окружающей Врангеля, возгласы:
— На Днепр!
— На Дон!
— На Кубань!
Оглушительное «ура».
Проходят отборные части — корпус генерала Кута-сова. Сверкают клинки, склоняются знамена. Неудержимое стремление вперед. Оглушительные крики:
— На Киев!
— На Ростов!
До сих пор неподвижный, Врангель вдруг протягивает руку вдаль, на север, и кричит пронзительным звонким голосом:
— На Москву!
— На Москву! Очистим Кремль от красной нечисти! На Москву! — кричат в свите Врангеля.
Катится лавина белой армии.
― ― ―
Картина ночного Кремля.
Приемная кабинета Ленина. За столом секретарь-женщина пишет. Военный, лет тридцати пяти, в суконной защитной гимнастерке с малиновыми «разговорами», сидит в приемной, ждет. Он несколько волнуется.
Женшина-секретарь закуривает.
Военный (встает). Эх, дайте-ка и мне папиросочку!
Секретарь (улыбается). А сказали — не курите. Волнуетесь?
Военный (с смущенной улыбкой). А как же вы думаете? Ленин! (Неумело закуривает.)
Секретарь. Он уже справлялся о вас. (Подходит к двери в кабинет, чуть приоткрывает ее. Из-за двери доносятся резкие звуки повышенного ленинского голоса.) Еще немножечко, и я доложу о вас. (Приоткрывает дверь.)
В кабинете Ленина.
Ленин, заложив руки в карманы, быстрой походкой прохаживается по кабинету. Перед ним стоит военный, крупный штабист — Семенов.
Ленин. Успокаивать и успокаивать — это плохая тактика. Выходит — игра в спокойствие. А на деле нас бьют. Прямо позор!
Семенов. Главком считат…
Ленин. Да, да, «считает»! Главком отвечает за все это. Опоздание за опозданием! Опоздали с мобилизацией тыла, опоздали со связью. В результате полная неразбериха, вместо обещанных этими вашими рисуночками побед со дня на день. Помните эти рисуночки— вы мне показывали? И я сказал: забыли, что там англичане и французы…