Страница 67 из 70
Все это продолжалось довольно долгое время, а быть может, напротив, короткое: ибо на самом деле для подобных вещей вообще нет времени на земле. Между тем в пещере Заратустры проснулись высшие люди и собрались устроить своего рода шествие – выйти навстречу Заратустре и произнести утреннее приветствие: ибо проснувшись, они обнаружили, что среди них его нет. Но когда подошли они к выходу из пещеры и стал слышен шум их шагов, лев насторожился, и вид его стал грозен; он разом отпрянул от Заратустры и, дико рыча, прыгнул к пещере; а высшие люди, услышав рык его, вскрикнули в один голос, ринулись назад и мгновенно исчезли.
Сам же Заратустра, пораженный и рассеянный, не понимая, в чем дело, поднялся с камня, удивленно оглянулся, вопрошая сердце свое и, опомнившись, увидел, что он один. "Что же слышал я? – наконец произнес он медленно. – Что только что приключилось со мной?"
И вот – память вернулась к нему, и он мгновенно постиг все, что произошло между вчерашним и сегодняшним днем. "Вот тот камень, на котором я сидел вчера утром, – сказал он, поглаживая бороду, – сюда подошел прорицатель, здесь же услышал я в первый раз тот крик, который слышал только что, великий крик о помощи.
О высшие люди, это вашу беду предсказал мне вчера утром старый прорицатель, вашей нуждой хотел он искусить и соблазнить меня: "О Заратустра, – говорил он мне, – я пришел, чтобы ввести тебя в твой последний грех".
"В мой последний грех? – гневно воскликнул Заратустра, рассмеявшись собственным словам, –что же было уготовано для меня как последний грех?"
И вновь Заратустра ушел в себя, и снова в раздумье опустился на камень и погрузился в размышление. Вдруг вскочил он.
"Сострадание! Сострадание к высшему человеку! – воскликнул он, и лицо его потемнело и стало суровым. – Ну что ж! Этому – было свое время!
Мое страдание и сострадание мое – что мне до этого! Разве к счастью стремлюсь я? Я стремлюсь к делу своему!
Вперед! Явился лев, близко дети мои, созрел Заратустра, настал мой час:
Это мое утро, мой день загорается: вставай, поднимайся, Великий Полдень!"
Так говорил Заратустра, покидая пещеру свою, сияющий и сильный, словно утреннее солнце, восходящее из-за темных гор.
От переводчика
Это произведение Ницше создано в период с 1883 по 1885 г. Первая часть написана в феврале 1883 г. в течение десяти дней и издана в мае того же года под названием "Так говорил Заратустра. Книга для всех и ни для кого". Вторая и третья части были написаны в столь же короткий срок (вторая – в июле 1883 г. и вышла в свет в августе, третья, завершенная в январе 1884 г., – опубликована в марте), и только над четвертой частью Ницше работал урывками, с осени 1884 г. по февраль 1885 г. В марте 1885 г. сорок экземпляров четвертой части книги были напечатаны на правах рукописи на средства автора, так как Ницше после долгих колебаний и поисков издателя отказался от идеи ее опубликования. Сестра философа, Элизабет Фёрстер-Ницше, свидетельствует: "К этой части своей книги (ее рукопись снабжена пометкой "Только для моих друзей, не для широкой публики") он относился как к чему-то глубоко личному, и те немногие, кому она была вручена, были связаны обетом строжайшей тайны... Сорок экземпляров этой части...предназначались в подарок "тем, кто это заслужил". И только семь он раздал, придерживаясь этой точки зрения – так одинок, так непонят был он в то время".*
* Цит по: Nietzsches Werke. Bd. 7. – Alfred Kröner Verlag in Leipzig. 1918. S. XXVIII.
Свои взгляды на мораль, получившие в этой работе наиболее полное выражение, Ницше не случайно вкладывает в уста Заратустры, реформатора древнеиранской религии, жившего предположительно в VII веке до н. э. Вот что он пишет по этому поводу в своей автобиографии "Ессе Homo" (1888 г.): "Никто не задал мне вопрос, а его следовало бы задать, что означает имя Заратустры именно в моих устах, в устах первого имморалиста: ибо как раз то, благодаря чему этот перс занимает столь исключительное положение в истории, прямо противоположно моим воззрениям. Заратустра первым увидел в борьбе добра и зла тот главный рычаг, управляющий движением вещей, – это он осуществил переработку моральных понятий в метафизические, каковыми являются сила, причина, цель в себе. Но такой вопрос, если бы он был мне задан, уже содержит в себе ответ. Заратустра создал это роковое заблуждение, мораль, следовательно, он должен быть первым, кто познал его. Не только потому, что его опыт шире и многообразнее, чем у любого другого мыслителя,... гораздо важнее то, что Заратустра правдивее их всех. Его учение, и только оно одно, провозглашает правдивость высшей добродетелью... Говорить правду и хорошо стрелять из лука – такова персидская добродетель. – Понимают ли меня?.. Самопреодоление морали посредством правдивости, самопреодоление моралиста, когда он становится своей противоположностью – становитсямной – вот что означает в моих устах имя Заратустры".
Книга неоднократно переводилась на русский язык. Последний из опубликованных переводов вышел в 1915 г. Однако, как отмечает A.A.Яковлев в предисловии к сборнику "Сумерки богов" (М., Издательство политической литературы, 1989. С. 7.), дореволюционные переводы Ницше явно неудовлетворительны. Их авторы, столкнувшись с неординарным философским мышлением, в котором стиль и форма изложения существенны для раскрытия содержания,* осуществляли не столько перевод, сколько подстрочник (к тому же недостаточно корректный), передающий лишь букву, но не дух оригинала.
* См.: Предисловие А.В.Михайлова к публикации соч. Ницше "По ту сторону добра и зла". – "Вопросы философии". 1989. №5.
В предлагаемом новом переводе были учтены недостатки предшествующих, а также современный опыт философского и филологического изучения богатого наследия Ф. Ницше.
Перевод выполнен по изданию: Nietzsches Werke. Bd. 7. – Alfred Kroner Verlag in Leipzig. 1918.
Владимир Рынкевич
notes
Notes
1
"Unter gehen" имеет три значения: заходить (о светилах), сходить вниз и погибать.
2
"Übergang" – переход, переправа; "Untergang" – закат, заход (светила); гибель, упадок. Противопоставление "über" – над и "unter" – под не удалось передать в переводе.
3
Ср.: Лук. 17, 33: "Кто станет сберегать душу свою, тот погубит ее; а кто погубит ее, тот оживит ее".
4
Ср.: Иоан. 10, 16 "...и они услышат голос мой, и будет одно стадо и один Пастырь".
5
Ср.: Матф. 9, 37: "...Жатвы много, а делателей мало".
6
Орел и змея. Существо, способное летать, символизирует то, что философская традиция, идущая от Платона, помещает "на небо", в мир идей (Бог, Благо), тогда как змея, ползающая по земле, олицетворяет эмпиризм, то, что Ницше называет "смыслом земли" и одновременно с этим то, чему та же философская традиция дает негативную оценку, помещая в "нижний мир" (Дьявол, Зло). Не случайно именно орел и змея, любимые звери Заратустры, являются первыми провозвестниками учения о Вечном Возвращении, которое отвергает традиционную оппозицию земного и небесного (см.: Heber-Sufbrin P. Le Zarathoustra de Nietzsche. – Press Universitairis de France. Paris, 1988. P. 119-120,91.