Стихия страха

- Интересно, почему же?

- Потому что у вас здесь появилась выгода. Я обещаю, что сам посмотрю и фрески, и заметки на полях книги. Если там действительно будет что-то подозрительное, я... я сообщу.

Я был почти честен. Мне пришлось взять Лидию за руки, согревая ее ледяные ладони в своих и молясь, чтобы ее это отвлекло.

- Не злитесь, пожалуйста. Я правда не могу показать вам книгу.

Странно, но она довольно резко убрала ладонь и толкнула меня в грудь.

- Вы так неуклюже пытаетесь мной манипулировать, господин инквизитор. Но за попытку вас, пожалуй, стоит поощрить, - и потрепала меня по голове, словно мальчишку. - Может, когда-нибудь, и достигнете моего уровня... Приходите завтра к ужину. Обещаю, скучно не будет. Узнаете много интересного про своих друзей.

- Непременно приду, - кивнул я Лидии, едва сдерживая себя от нелепого желания притянуть ее к себе, чтобы... Встряхнул головой и добавил:

- Идите быстрей в дом, а то больно смотреть на вашу замерзшую физиономию.

Глава 7. Хризокола

Я влетела в дом, кипя от злости из-за снисходительного отношения Кысея. Каков мерзавец! Ему это так с рук не сойдет. Да завтра же поручу головорезам Отшельника схватить его и притащить ко мне. А там он мигом лишится не только спеси, но и всего остального, в том числе и своей клятого обета целомудрия! Вот почему я не родилась мужчиной, а он - трепетной юной девой? Насколько все было бы проще. Несколько секунд я позволила себе наслаждаться заманчивыми видениями, но затем досадливо покачала головой. Да, я могу совратить инквизитора, но только вряд ли потом получится упиваться его чувствами. Иногда в его отношении ко мне мелькала едва различимая нотка, такая вкусная и незнакомая, что взвыть хотелось, когда она исчезала. И я интуитивно чувствовала, что после принуждения она пропадет навсегда. Демон, как же я ненавижу собственное бессилие!

- Госпожа? - Тень протянула мне корзинку. - Здесь все, как вы просили. Еще господин инквизитор просил меня нарисовать портрет пропавшего юноши, сказал, что вы не против.

- Я не против, иди, - ответила я. - Но рисунок принесешь не ему, а мне.

Добравшись до своей комнаты, я ощутила, насколько продрогла, что повлекло за собой очередную порцию проклятий в адрес Кысея. Взгляд на себя в зеркало только добавил расстройства - вид у меня был действительно неважный. Поэтому мне срочно было необходимо найти кого-нибудь, кому еще хуже. И отвести душу.

Я без стука ворвалась в комнату Софи.

- Госпожа Бурже, вы знаете, что ябедничать нехорошо? Зачем вы нажаловались господину Тиффано?

Софи пыталась расчесаться на ночь, вперив напряженный взгляд в зеркало, ее движения были плохо координированы и неуклюжи.

- Кысей сказал, что верит вам.

- Да неужели? - опешила я и замялась ненадолго. - Сейчас расплачусь от умиления. Вы обещали меня во всем слушаться, а вместо этого...

- Но вы же ничего не делаете. Только допрашиваете, словно преступницу...

Я подошла, легко отобрала у нее гребень и вытащила из корзины кувшин с молоком.

- Пейте, госпожа Бурже. Все до капли.

- Что это? - в ее глазах легко читался испуг.

- Молоко.

- Обычное молоко?

- А вы какое ожидали? Стрекозье?

Я уселась в кресло напротив, разглядывая, как моя подопечная давится молоком, потом нехотя достала из свертка сдобную плюшку, откусила и чуть не подавилась. Я опять увидела в Софи смертную тень, что стремительно разлагалась, до меня даже донесся запах тлена, такой же, что был в нашей семейной усыпальнице. Я застыла с булкой в руках, не в силах удержать тонкую нить реальности. Почему же опять? Ведь я найду отравителя, и угроза будет отведена. Почему же я опять вижу ее смерть? Что не так? Я уронила плюшку, вскакивая с кресла. Мне нужно коснуться живой и теплой Софи, иначе утону в своих видениях.

Я не знаю, сколько простояла, сжимая ее в объятиях, очнулась лишь тогда, когда Софи полузадушенно попросила:

- А можно меня отпустить?

Я отстранилась от нее, пристально вглядываясь в ее лицо, провела пальцами по скулам, очерчивая силуэт. Тень исчезла. Неужели я ошиблась? Неужели дело не только в отравлении? Симптомы были вполне очевидны и хорошо мне знакомы. Благодаря заботливой бабуле, которая готовила внучку стать будущей воягиней, меня с детства пичкали ядами. В ничтожных дозах. В том числе и мышьяком. Он хорошо нейтрализовался молоком, которое меня заставляли пить стаканами, и которое я возненавидела от всей души.

Софи стало плохо примерно год назад, примерно в то самое время, когда у нее случился выкидыш. Я задумалась - версия, что конь на прогулке понес и случайно сбросил свою наездницу, решительно мне не нравилась. Возможно, и тут был злой умысел. Предположим, именно тогда Эмиль и решил свести свою жену в могилу, не желая обременять себя заботами. Но за год вполне можно было это сделать. Однако у Софи отсутствовали некоторые признаки хронического отравления, ее кожа не пожелтела, на ладонях не появились характерные бугорки, зато налицо была мышечная слабость. Такое ощущение, что ее травили совсем неумело, то ли не рассчитав дозу, то ли передумав. И я не исключала экономки. Она настолько ревностно следила за своей хозяйкой, постоянно ошиваясь где-нибудь неподалеку, что вызывала у меня дикое раздражение. Когда я за обедом объявила им, что отныне Софи будет держать строжайший пост, дабы очиститься от нечистых мыслей и колдовского проклятия, их реакция была разной. Эмиль гневно сжал кулаки, но смолчал, а Эжени начала возмущенно причитать и отговаривать Софи.

- Госпожа Хризштайн, а я могу взять плюшку? Она так вкусно пахнет... - жалобно спросила Софи, жадно глядя на развернутый сверток со съестным. Я могла себе позволить рискнуть и питаться в этом доме, а вот подопечную следовало ограничить. Впрочем, мне вообще не хотелось есть.

Я достала еще одну плюшку, повертела ее в руках перед носом Софи и едко спросила:

- Аппетит появился?

Девушка лишь судорожно сглотнула голодную слюну.

- Держите, - я милостиво протянула ей плюшку, разглядывая ее движения. Меня что-то смущало в девушке, и я никак не могла понять, что же именно.

- Госпожа Бурже, не смейте ничего есть без моего разрешения. Понятно?

Софи покорно кивнула с набитым ртом.

- И пить тоже, - на всякий случай добавила я, разглядывая стакан с водой, стоящий у нее на прикроватном столике. Я подошла и вылила его содержимое на пол.

- Госпожа Бурже, как отреагировал ваш муж, когда вы сообщили о том, что беременны? И на то, что вы потеряли дитя?

Софи сжалась от неприятных воспоминаний.

- Никак.

- То есть? Не заставляйте вытягивать каждое слово.

- Эмиль не знал. Я и сама не знала, что при надежде. А когда после падения пришла в себя, и мне сказал лекарь, я... Я не стала ничего говорить мужу, чтобы не расстраивать его...

- Хм... А ребенок точно был от него?

- Да как вы смеете? - Софи вцепилась в край трюмо, опираясь и вставая на ноги. - Почему вы все время говорите лишь гадости? Неужели в вас нет...

- Нет, - недовольно отрезала я. - Во мне нет сострадания и прочей чепухи, не утруждайте себя их поисками. Почему в таком случае разладились ваши отношения с мужем? Да не мнитесь, сколько можно стесняться.

- Я не знаю. Наверное, это я виновата. После всего я... Я чувствовала себя такой виноватой, что не уберегла нашего ребенка. А потом мне стало становиться все хуже и хуже, поэтому и...

- То есть, почти год у вас с мужем нет никаких интимных отношений?

- Да, - выдохнула Софи, не отрывая глаз от пола.

- Знаете, вы показались мне неглупой женщиной, но сейчас я вижу, что ошиблась. Вы всерьез полагаете, что мужчина будет в течение года жить в воздержании? На это разве что ваш фанатичный Кысенька способен.