Страница 27 из 28
нить интриги, нить судьбы.
Сонм занятий — трата силы.
Ты же выбери одно.
Труд есть благо, друг мой милый,
вот тебе веретено.
Обольщённая уроком,
силясь вникнуть в сей процесс,
укололась ненароком, —
труд опасен для принцесс!
Пошатнулась, побледнела,
заподозрив недобро...
Так свершилось злое дело
по свидетельству Перро.
IV
Во дворце скандал и склока,
вся охрана на ушах.
Тут же схвачена пройдоха,
изобличена в грехах.
Вмиг указом королевским,
оглашая свод и ширь,
пасбища и перелески,
ведьму — в дальний монастырь.
Скорохода с вестью к фее
отослали в тот же час
посулить, коль преуспеет,
чин и золотой запас.
Фея, к золоту не падка,
справедливость лишь ценя,
бросив дом свой в беспорядке,
прибыла к исходу дня.
Короля и королеву
успокоив, как могла,
тут же осмотрела деву,
что без задних ног спала.
И, представив сиротою
крошку через сотню лет,
усыпила всех гурьбою:
дворню, стражу и балет,
скоморохов, музыкантов,
поваров, пажей, вельмож,
фаворитов, маркитантов,
кардинала, двух святош,
пекаря и трёх шпионов,
лекаря, что исцелял,
фрейлин полк со взором томным,
королеву, короля.
Все заснули, даже в печке
огонёк, зевнув, угас.
Затрещав, потухли свечки.
Тьма укрыла всё от глаз.
Посреди густого леса,
если влезть на бурелом,
разглядишь дворец принцессы, —
обветшавший, в общем, дом.
Плющ и хмель обвили башни,
а в заброшенный чертог,
как посол дремучей чащи,
через щель проник вьюнок.
Дремлет юная принцесса,
проплывая сквозь века,
паутинная завеса
лишь колышется слегка.
Замок спит, а время мчится,
вопреки волшебным снам,
на крылатой колеснице
по неведомым путям.
V
А в соседнем королевстве
жил, не ведая забот,
ограждён от всех последствий,
принц уже тридцатый год.
Под присмотром гувернёров,
фрейлин, кравчего и слуг,
он развился очень скоро,
сливки сняв со всех наук.
Перед ним Сенека — варвар,
Карр с Платоном не правы.
Кембридж, Оксфорд, да и Гарвард
ждали принца, но увы...
С Папой вёл себя по-братски,
вёл с схоластиками спор,
был приятель с принцем датским,
даже ездил в Эльсинор.
Сложно внутренне устроен,
впечатлительный типаж,
а по внешности герою
двадцати пяти не дашь.
VI
Раз собрался на охоту
принц однажды поутру, —
вместе с егерьскою ротой
лисью штурмом брать нору.
Только кто ж лисицу словит,
что шмыгнула в дикий лес?
Старший егерь принцу молвит,
подскакав наперерез:
— Арбалет взведите лучше,
жаль, что пулемёта нет, —
может, в зарослях дремучих
притаился людоед!
Лес стеной стоит дремучей,
кто попал туда — пропал.
От угрозы неминучей
кто бы тут не сплоховал?
Всё сплелось настолько крепко,
что ужу не проползти,
но как только тронул ветку,
чары кончились почти.
И, как сказано в поверье,
с шумом распахнув листву,
расступились вдруг деревья,
видимо, по-волшебству.
Путь — туда, где всё уснуло,
или нет? — Одно из двух.
Юноша пришпорил мула
и помчался во весь дух.
Фея впрямь была не дура.
Дело близится к концу.
Что же видит принц? — Фигуры
спящих по всему дворцу.
Хоть нечищенные зубы
у принцессы целый век,
чмокнул парень прямо в губы
деву, — смелый человек!
И тот час же всё проснулось,
зашумел огонь в печах,
стража тут же встрепенулась,
вскинув ружья на плечах.
А принцесса бодро встала,
будто спящей не была,
звонким голосом сказала:
— Ну же я и поспала!
Или что-то в этом роде...
Тут же пару — под венец.
Ликование в народе,
а всей сказочке — конец!
2010
ПЕРЕВОДЫ
С итальянского
Франческо Петрарка
(1304 —1374)
***
Любовь, как солнце, озарила
Лучом черты её лица,
И красота других уныло
Померкла в радости Творца.
Душа моя благословляет
И скорби час, и час мечты,
И час любви, что поднимает
Мечту в мир светлой высоты.
Мысль неземную излучая,
Того, кто следует за ней,
Она с высотами венчает,
С путём, где низких нет страстей.
И, вдохновлённый страстью нежной,
Стремлюсь вослед, влеком надеждой.
***
Оставив блудный Вавилон,
Где нет стыда и подлы нравы,
Где скорбь или дурную славу
Я б заслужил к концу времён,
Я жив, природой окружён.
Амура не сдержав, слагаю
Стихи, и травы собираю,
И вглядываюсь вглубь времён.
Мечтой Фортуну не тревожу
И не терзаю сам себя.
Сюда бы друга мне, быть может,
И ту, которой жил, любя.
Была бы лишь нежна подруга,
А друг свободен от недуга.
Микеланджело Буонарроти
(1475—1564)
ДРУГУ
Я глубоко уснул, окаменел почти,
А мир идет путем разбоя и насилий.
И от него спастись возможно лишь в могиле.
Не прерывай мой сон и больше не буди.
***
На смену безмятежных лет
Приходят горькие сомненья.
Живущим — неизбежно тленье,
Будь трижды царь — пощады нет.
Лжёт наваждение любое,
И солнце каждый раз другое.
***
За горизонтом луч погас,
Мир засыпает беспробудно.
И только не сомкнуть мне глаз,
В слезах душа горит подспудно.