Страница 28 из 28
С французского
Франсуа Вийон
(1432 — 1491)
***
Спеши, письмо, в далёкий путь.
Хоть ты безгласно и безного,
Но самую скупую грудь
Расшевели высоким слогом!
НАПУТСТВИЕ ЖИВУЩИМ ДУРНО
Ты, индульгенций продавец,
Разбойник иль грабитель,
Мошенник, вор или подлец,
Монет изготовитель,
Кому вариться дочерна, —
Так прибыль ваша где, а?
Увы, растрачена она
На пьянки и на девок.
Звени, наглец, в свой бубенец,
Проныра и пройдоха,
Будь идолом простых сердец,
Всю жизнь играя плохо.
Зеваки отовсюду шли
Глазеть к твоей стоянке,
Но все доходы утекли
На девок и на пьянки.
Не таковы, — спаси, Господь! —
Крестьянин, швец и косарь,
И чьи в глуши душа и плоть
Томятся без вопросов.
Но как ни тщитесь удержать
Зашитое в подушки,
Вам всё равно их промотать
На девок и пирушки.
Разденьтесь, лучше, догола, —
В мешок за шмоткой шмотку.
Продайте их, — и все дела, —
За девок и за водку!
***
Я — Франсуа, чем удручён.
В Париже, что близ Понтуаза,
Рождён. Веревкою в туазу
Мой будет вес определён.
С английского
Уильям Шекспир
СОНЕТ 8
Если музыка ты, почему
Так тоскливо пристрастие к звукам?
Любишь ты, - отчего - не пойму? -
Только грусть в этих звуках и муку.
В чём причина тоски, и печаль
Тайной вызвана скорбью какою?
Не с того ли, что более жаль
Кончить век одиноким, с клюкою?
Ты прислушайся к а к говорят,
В строй вступая, согласные струны, -
В-точь - семейство, в котором есть лад,
Где поют вместе старец и юный.
В звуках музыки спрятана суть:
Одиночества гибелен путь.
СОНЕТ 31
Ты оживила всех, кто уходил
За роковую грань, в страну теней.
В тебе их ум живет, душевный пыл.
Черты друзей в твоем лице светлей.
Я выплакал по ним всю горечь слез,
Шёл к исповеди в сень плакучих ив.
И, видно, жизнь на мой немой вопрос
Ответила, в тебе всё воскресив.
И тишину последнего приюта
В твоей душе нашли друзей сердца,
И всё, что я не досказал кому-то,
В глаза твои вошло и в блик лица.
И всех родных в тебе я узнаю,
Пока живу, пока в земном краю.
СОНЕТ 140
В тебе равны и ум и зло.
Такой и будь, но ран не трогай,
Чтобы меня не прорвало
Оклеветать тебя и Бога.
Нас обручили в небесах
Для счастья — бытия земного.
Пусть правды нет в твоих словах,
Солги! Солги, что любишь снова.
Я не могу, сойду с ума.
Врагу не пожелал бы это.
Поверь, мне целый мир — тюрьма.
Ты в ней живёшь, как лучик света.
Но если не разделишь путь,
Сумей хоть словом обмануть.
Томас Мур
(1779 — 1852)
***
Плыви, мой чёлн, пусть гонит ветер
Тебя к далёким берегам.
Спеши, ведь я не встречу там
Страны печальней всех на свете.
Я в ней влачил свой путь земной,
И волны мне как будто плещут:
«Под нами гибель, но похлеще
Оставшееся за спиной».
Плыви, челнок, и в штиль и в бурю.
В безбрежном море я готов
Внимать штормам, чем видеть то,
Что подлой свойственно натуре.
Но если где-то в мире есть
Враждой нетронутое место,
Где ложь людская неизвестна, —
Тогда причаль, челнок мой, здесь.
Роберт Бёрнс
***
Душа моя уносится к горам,
Идет по крутизне оленьим следом,
Лишь диких коз могу спугнуть я там, —
В пути, что лишь одним мечтаньям ведом.
Прости, мой край, что от тебя вдали
Живу, судьбой неласковой гонимый.
И все же сыном северной земли
Навек останусь неразъединимо.
Прощайте, скалы в снеговом плену,
Долины и лугов зеленых скаты,
Леса, плывущие сквозь пелену
Небес, и шум ручьев на перекатах.
Душа моя уносится к горам,
Идет по крутизне оленьим следом,
Лишь диких коз могу спугнуть я там, —
В пути, что лишь одним мечтаньям ведом.
Джон Донн
***
Итак, меж нами только связь,
Раз это не любовь.
Но я устал, и в этот раз
Прошу: не прекословь.
Молил и клялся, и смотрел
В твои глаза, а ты
Мне уготовила удел
Тоски и пустоты.
Я верен был любви словам,
А ты жила, смеясь,
И изменяла, где могла.
Меж нами только связь...
Но если, все-таки, любовь
Таилась робко в нас,
И ловкий вор или злослов
Украл её сейчас?
Что делать нам, когда судьба —
Не врозь, а вместе быть?
Которая к тебе тропа?
Как чувства возвратить?
Я знаю: нет назад путей,
И, всё же, мы должны,
Скитаясь по морю страстей,
Сойтись, как две волны.
Перси Биши Шелли
***
Есть слово, что осквернено, —
К нему и не прибавлю.
Есть чувство — зря оболгано, —
Ты знаешь эту травлю.
В угоду здравомыслию
Надежду опорочу,
Но жалость твою искренно
Ценю дороже прочих.
То чувство, что любви взамен
Тебе я предлагаю,
Вне клеветы или измен,
Но сердце возвышает, —
Полёт ли моли за звездой
Иль ночи в утро вера,
Стремленье ль к цели неземной
Из нашей грустной сферы?