Ритуал

— Вас прислал итальянец? — наугад спросил он и понял, что ему удалось застать незнакомца врасплох.

А вот ответ на его замечание радовал меньше: незнакомец спустил курок.

Пуля попала Малески в левое плечо, но молдаванин не утратил присутствия духа и открыл ответный огонь, Жан последовал его примеру. Оба попали в голову незнакомца, и почти обезглавленный пулями труп рухнул в заросли.

— Пьер, осторожно! — предостерег Малески и бросился за толстый ствол, чтобы перезарядить мушкет. Оба Шастеля тоже нашли себе укрытие. — Их еще четверо. — Он ощупал рану в плече, из которой сочилась кровь, окрашивая кафтан красным.

— Вы ранены! — испуганно воскликнул Пьер.

— Немного. Лишь кусок мяса вырван, — успокоил его сквозь стиснутые зубы Малески. — Сквозная рана — лучшее, что может случиться. — Тем не менее, чтобы перезарядить оружие, ему теперь требовалось больше времени. — Почему он сразу начал стрелять, мсье Шастель? Разве есть что-то оскорбительное в предположении, что он итальянец?

Невзирая на обстоятельства Жан невольно усмехнулся. Молдаванин не утратил юмора.

— Надо думать, иезуиту не нужны свидетели.

Заметив тень слева от себя, он сместил дуло мушкета и выстрелил. Приглушенный крик подсказал ему, что он попал. Он тут же перезарядил. Для свинцовых пуль он мог пользоваться лишь одним стволом, ведь во втором находились бесценные серебряные. Первую он уже выпустил случайно. Помимо той, что ждала в стволе, у него оставалась лишь еще одна, и ее он приберегал для бестии.

С опушки леса раздались звуки рожков: маркиз желал знать, что произошло в чаще.

— Не отвечайте, — посоветовал Малески, наспех перевязывая рану. — Иначе он пришлет охотников нам на помощь.

— Отец! — громко крикнул Пьер, указывая на низкие кусты впереди. — Там! Я видел бестию! Она от нас убегает!

Жан обменялся быстрым взглядом с молдаванином, они все поняли без слов.

Пригнувшись, отец и сын поползли вперед, но Пьер вдруг остановился, достал пистолет и, обернувшись, бросил его Малески, а после пополз за отцом, пока оба не скрылись в зарослях. Вскоре Малески услышал шум: очевидно, лесники вскочили и бегом бросились за тварью.

«Я же говорил вам, мсье Шастель, что именно вы убьете бестию». Своевременно заметив нового врага, который уже был готов броситься на него, молдаванин вогнал ему пулю в живот. Со стоном человек упал на землю и больше не двигался. «Осталось еще двое». Он сдвинулся подальше за толстый ствол, когда пуля, вонзившись в дерево, сорвала кусок коры совсем рядом с его треуголкой.

А прямо под носом у Шастелей возник новый противник, который без промедления выстрелил в них из обоих стволов, но, по счастью, промахнулся. Зато бросился на них, подняв над головой мушкет как дубину. Все произошло так быстро, что ни Пьер, ни Жан не успели выстрелить и были вынуждены ввязаться в драку.

Неизвестный явно получил военную выучку, это было видно по тому, как ловко он использовал мушкет, раздавая тычки и удары. Лесник получил прикладом по голове, когда отвлекся на обманный маневр. Пьер едва не получил штыком в живот. Лишь металлическая пряжка на ремне уберегла его от колотой раны, но он, тем не менее, упал на колени и получил удар сапогом в подбородок, после чего лишился чувств.

— Прочь с дороги! — в ярости заорал Жан. — Вы охраняете бестию! Ее необходимо уничтожить.

Уворачиваясь от надвигающегося на него штыка, он несколько раз ударил противника кулаками в грудную клетку чтобы выбить воздух у него из легких.

Едва переводя дух, нападавший отпрянул.

Выхватив серебряный кинжал, Жан подступился к нападавшему и поверх мушкета, который, защищаясь, поднял противник, ударил в шею за ухом, затем дернул клинок на себя, прорезая глубокую рану.

Даже зажимая ее обеими руками нападавший не смог сдержать рвущийся из нее поток крови и рухнул наземь.

Сунув кинжал в ножны, Жан несколькими сильными пощечинами привел в чувство Пьера.

— Идем, сын, — приказал он, подавая ему мушкет. — Нельзя ее отпускать.

Пьер оцепенело последовал за отцом, больше спотыкался, чем шел, но Жан не обращал внимания на состояние сына. Он неотступно прорывался через колючки, которые рвали его платье и царапали кожу, перепрыгивал через камни, ветки били его по лицу, оставляя красные рубцы. Казалось, весь лес сплотился против него, намереваясь защитить бестию от исполненных решимости охотников.

Деревья немного расступились. Отец и сын вышли по другую сторону леса, но не нашли никаких следов оборотня.

— Мы проскочили мимо нее, — бессильно выдохнул Пьер.

Жан стер со лба пот, который жег ему глаза, и уставился на лес.

— Тогда нам нужно назад.

С той же убийственной скоростью они проделали обратный путь, обшаривая глазами землю в надежде найти следы твари.

Задержав дыхание, чтобы не выдать себя, Малески дал неизвестному нападавшему пройти мимо. Лишь когда тот прошел в каких-то двух шагах от него, он поднял заряженный пистолет Пьера, прицелился в затылок и спустил курок.

Дыра, какую проделала пуля, была маленькой, но человек упал замертво.

Осторожно перекатившись на спину, Малески оперся спиной о ствол и скорее всполз, чем поднялся ноги. Подтянул к себе пустой мушкет. Собственно говоря, он хотел убить луп-гару, а не сражаться с подручными его святейшества. Стиснув зубы, он осторожно заложил в оба ствола порох и пули, боль в раненом плече усиливалась.

Он как раз закончил, когда поблизости раздалось злобное рычание.

Малески тут же обернулся, нацеливая мушкет туда, откуда послышался звук. Вот она! Он увидел бестию, которая скорчилась в каких-то шести шагах от него, изготовившись к прыжку.

На сей раз он не повторил собственной оплошности, не заглянул в горящие красным, парализующие глаза, а сосредоточился на длинной безобразной морде и спустил курок. Отдача прошила все его тело до самой раны. Он вскрикнул. Силы оставили его левую руку, и тяжелый мушкет выскользнул на землю.

Когда пороховое облако развеялось, Малески разглядел в двух шагах перед собой вонючее тело бестии. Лившаяся из двух ран в груди кровь сбегала в листву.

— Все-таки я тебя пристрелил, — удивленно сказал он и достал серебряный кинжал, чтобы вонзить его в сердце оборотня.

Опустившись на корточки, он с трудом перевернул бестию на спину, раздвинул задние лапы и посмотрел: самец. Антуан. Молдаванин занес клинок над сердцем и…

…и понял, какую совершил ошибку.

Веки взметнулись, из-под них зверски блеснуло красным.

— Пули-то не серебряные, — злобно просипел Антуан. — Я за тобой наблюдал.

Перекатившись, он сбил Малески с ног. Морда с острыми клыками дернулась вверх и откусила руку с серебряным кинжалом. Кости, мышцы и сухожилия порвались с ужасным звуком.

Пронзительный крик Малески коротко пронесся по лесу и смолк — бестия разорвала его горло и массивными челюстями раздавила шейные позвонки.

Глава 32

Эрик вернулся в вотчину бестии. Гнев его не улегся, а тревога за Лену почти сводила с ума.

Сейчас он держал путь из аэропорта в город. Оставив вещи в гостинице, он прошел несколько сотен метров до отеля, где надеялся встретить загадочную монахиню.

Быстро войдя через вращающуюся дверь в вестибюль, он отряхнул снег с плеч на дорогой ковер. В вестибюле было безлюдно, и потому две дамы за стойкой портье с интересом уставились на посетителя.

— Добрый день, — поздоровался он с тем же фальшивым испанским акцентом, с каким говорил по телефону, и на том же ломаном английском. — Я ищу одну монахиню, которая вроде бы у вас остановилась. Я нашел кое-что, что принадлежало ей.

— А, это, наверное, сестра Игнация, — сказала одна из портье. — Сообщить ей, что вы пришли?

Эрик употребил весь свой шарм, чтобы ее удержать. Несколько мгновений спустя она со смущенным смешком назвала ему номер комнаты.

Лифт послушно поднял его на четвертый этаж. Подкравшись к двери номера 419, Эрик прислушался. Судя по голосам, за ней находилось, по меньшей мере, два человека: они негромко переговаривались, а один еще и мерил шагами комнату. Сделав глубокий вдох, Эрик постучал.