Ритуал

— Вы знаете Магдалену Харука?

Мюльштайн, худощавый человек лет не более тридцати пяти, но уже с наметившейся лысиной, посмотрел на него с удивлением.

— Да! Конечно, знаю.

— Она была здесь в последние двадцать минут? — Эрик опустил оружие, но все еще держал его наготове. Никогда не знаешь, что может случиться. — Извините за нападение, профессор. Я думал, вы и Лена в опасности.

Мюльштайн взбил короткие темные волосы. Очевидно, он быстро оправился от испуга.

— Нет, она сюда не приходила. Вы тот друг, о котором она рассказывала по телефону? — Он неодобрительно посмотрел на разбитое стекло. — Во что она впуталась? И как вышло, что вы носите с собой такое оружие?

— Я полицейский, — солгал он. — Интерпол. Меня поставили охранять госпожу Харука, наша группа действует под прикрытием. Большего я сказать не могу. Случилась перестрелка, один из моих людей был ранен. Он должен был отвезти госпожу Харука к вам.

В лице профессора читался страх.

— Господи, помилуй! Нет, нет, ко мне она не приходила. Речь шла о неком веществе, которое я должен проанализировать. Что это такое?

— Новый наркотик. Госпожа Харука случайно оказалась замешана в нашу операцию. Она посоветовала вас как человека, достойного доверия.

Мюльштайн нахмурился.

— А разве у вас нет собственной лаборатории, которая занимается подобными вещами?

— Это вас не касается, — резко бросил Эрик, чтобы поддержать точно выверенный баланс запугивания и лести. — Когда вы в последний раз контактировали с госпожой Харука?

Подняв руку, Мюльштайн посмотрел на часы.

— Около четверти часа назад. Она позвонила мне с дороги. Я слышал, что она бежит. Она сказала, что вот-вот будет у меня. Я уже начал волноваться, что ее задержало.

Эрик похолодел. Он потерял Лену! Лена и возможное противоядие находились где-то, но не рядом с ним. Не в безопасности!

— Спасибо, профессор.

Убрав оружие, он подошел к двери, отпер ее, собрался уже переступить порог, но остановился.

— Мы сейчас же начнем поиски. Никому об этом ни слова.

— А что мне делать со стеклом?

Эрик пожал плечами, на дальнейшие бессмысленные разговоры у него не было времени.

— Университет, скорее всего, застраховал клинику. Сами что-нибудь придумайте.

Бегом спустившись по лестнице, он вскочил за руль «порше», но долгое время сидел, ничего не предпринимая. Он пытался изгнать бушевавшую в мыслях панику. Не получилось. Слишком многое в последние дни шло наперекосяк. Он посмотрел на бардачок, из которого манило сладкое, жидкое искушение, но сдержался и не притронулся к каплям. Их и так достаточно скоро придется принять.

Запустив мотор, он поехал на то место, где высадил Лену. Выйдя из машины, Эрик отыскал следы ее ботинок и пошел по ним. Вскоре рядом с ними появились еще одни отпечатки, затем — судя по потревоженному снегу — завязалась борьба. Кровь. Несколько капель окрасили белизну и вели к поперечной улочке. Неизвестные затащили ее в машину и увезли.

— Проклятье! — разочарованно выкрикнул он студенческому городку, и, отразившись от многоэтажных домов, крик вернулся к нему эхом.

Эрик в ярости уставился на «порше», на котором сейчас понесется по автостраде в аэропорт Франкфурта. Он знал самую подходящую мишень для этой ярости.

Глава 31

После гибели маленькой Мари Данти бестия совершила еще несколько нападений. Хотя один раз люди легата были поблизости от места убийства, им не удалось его предотвратить. Наконец, неутомимый молодой маркиз д’Апше отправился с десятком охотников, из которых половина была уроженцами здешних мест, в приходы Нозейролле и Десже, где 18 июля тварь задрала еще одну маленькую девочку.

След, по которому они шли с восхода солнца, был свежим и вел прямиком к Теназейрскому лесу, который находился в ведении Пьера и Антуана. И теперь охотники пробивались через исключительно густой подлесок — молчаливые и сосредоточенные, пальцы держали на курках заряженных мушкетов. Иезуит и его люди к ним не присоединились.

Малески, Пьер и Жан шли рядом в широко растянувшейся цепи, всматривались сквозь ветки кустов и упавшие сучья деревьев, которые послужили бы великолепным укрытием для бестии, шарили штыками в кучах прошлогодней листвы или зарослях. Безуспешно.

— Так ничего не получится, — раздраженно бросил Малески, его голубые глаза поблескивали. — Нам нужны загонщики. — Он гневно топнул ногой оземь. — Мы можем пройти в двух шагах от бестии и даже ее не увидеть. Пятна на треклятой шкуре служат ей слишком уж хорошей маскировкой.

Про себя Жан с ним согласился. Беспокойство в нем нарастало, грозило захлестнуть совсем. Ему нужно было найти Антуана и положить конец этим зверствам. Дальнейших отсрочек не будет.

Его даже устраивало, что легат не объявился. До сих пор ему удавалось избегать новых с ним встреч. Несколько раз иезуит объявлялся у хижины Антуана с двумя солдатами. В последнее посещение он прямо-таки обнюхал все кругом и точно вломился бы в амбар и дом, если бы внезапно не появились Сюрту и прочие псы из своры Антуана. Иезуит бежал от собак, одного из солдат, судя по крикам, сильно покусали. С тех пор они легата больше не видели. И собак тоже. Жан никак не мог взять в толк, где обретается свора. Может, иезуит велел их пристрелить?

Внезапно раздались громкие сигналы рожка, созывавшие охотников назад к исходной точке: лес следовало окружить.

— Наверное, маркиз меня услышал, — с мрачной усмешкой сказал Малески, поворачивая назад. — Пошли.

Лесник не двинулся с места.

— Вы идете, мсье Шастель?

— Нет, — помолчав, ответил лесник. — Мсье Малески, мы остаемся. Бестия наверняка услышала сигнал и знает, как истолковать шум в лесу. Если она выберется из своего укрытия и станет искать путь к бегству, мы, если чуть-чуть повезет, станем первыми, кто ее увидит. — Он просительно поглядел на молдаванина. — Помогите мне сохранить тайну Антуана, мсье Малески.

— А если мы встретимся сначала с самкой?

— Тогда и будем решать. Но вы ведь со мной, мсье Малески?

Молдаванин сунул под мышку мушкет, натер пенсне и надел его на нос.

— Конечно, мсье Шастель.

Трое мужчин остались в лесу, прислушиваясь к шагам и шарканью остальных охотников, которые все больше от них удалялись, пока не затихли шорохи и невнятные голоса.

Наступила совершенная, давящая тишина, какую отец и сын Шастели знали по судьбоносному дню три года назад. Даже птицы не решались петь.

— Одна из бестий точно здесь, — прошептал Пьер, крепче сжимая оружие.

В подлеске слева от них что-то хрустнуло. Рывком сдвинув дуло мушкета, Малески нацелился туда, где из одного укрытия в другое перебегали между стволами четыре силуэта в человеческий рост.

— Святая Матерь Божья! — прошептал он. — Они действительно размножились.

Жан тоже прицелился, руки у него стали липкими от холодного пота. Пьер прикрывал им спину, чтобы никто не напал на них сзади.

— Сколько их, мсье Малески? — осведомился Жан шепотом.

— Помимо первых четырех я насчитал еще три, мсье Шастель, — тихо ответил молдаванин. — Мне только что пришло в голову, что они превосходят нас числом. Вам тоже?

Жан невесело рассмеялся.

— Как раз в моем духе. Испытаем Господа Бога!

Внезапно из кустов перед ними показалось дуло мушкета, потом заросли раздвинулись и из них вышел мужчина в длинном плаще. Его они среди сегодняшних охотников не видели.

— Опустите оружие, — приказал он с певучим акцентом. — Сейчас же.

Малески усмехнулся.

— У вас двустволка, мсье, но нас трое. Вы плохо умеете считать или вы чудо-стрелок?

Пьер оглянулся через плечо:

— Если вы гонитесь за десятью тысячами ливров, то идите своей дорогой. Награду уже забрали, король объявил бестию мертвой.

Жан этого человека не знал. Он был не из людей маркиза и вообще не из Жеводана, и это его обеспокоило. Наверное, легат послал своих людей, чтобы тайком уничтожить бестию.