Ритуал

Дверь открыла молодая женщина, лет двадцати, но в светском платье. Вместо монашеского облачения на ней была длинная юбка и старомодная, крайне непривлекательная блузка, к отвороту которой был приколот черный крестик. — Да?

Эрик разыграл удивление.

— Ох, я не туда попал? Я ищу сестру Игнацию. — С располагающей улыбкой он вынул из кармана и показал девушке обрывок четок. — Я нашел вот это, и мне сказали, что здесь остановилась монахиня. Вы не могли бы сказать, в каком она номере?

— Впустите его, сестра Эмануэла, — приказал женский голос. — Вы не ошиблись номером, молодой человек.

Девушка отступила на шаг в сторону, освобождая проход.

Сосредоточившись, чтобы не упустить ни малейшей детали, Эрик поставил одну ногу за порог и тут же уловил слабый аромат ладана. Даже запах дезодоранта был знакомым. Он нашел женщину, которая в ту ночь находилась в лесу.

— Спасибо. Значит, у стойки портье меня все-таки правильно поняли.

Сестра Игнация сидела на стуле у окна. Одета она была, как и положено монахине, в черную рясу, на голове чепец и вуаль. Ей было сильно за сорок.

— Да пребудет с вами Господь, сеньор?..

— Лойола, — со смертельной серьезностью отозвался Эрик. — Странное стечение обстоятельств, не правда ли?

Снисходительно улыбнувшись, монахиня сделала ему знак садиться на кровать.

— Мы не иезуиты, сеньор Лойола. — Она протянула правую руку. — Покажите вашу находку, посмотрим, действительно ли она принадлежит мне.

Сестра Эмануэла застыла у двери, сложив руки на животе. Эрик видел ее отражение за спиной у Игнации.

Сев, он отдал ей обрывок четок.

— Вот, пожалуйста.

Лицо Игнации просветлело.

— Благодарение Богу! — Она любезно улыбнулась. — Да, это тот самый пропавший обрывок. Как мне вас отблагодарить, сеньор?

Эрик решил перейти в наступление.

— Рассказом, что вы делали посреди ночи в заповеднике.

Сестра Игнация не утратила присутствия духа.

— Почему бы нам не спросить сестру Эмануэлу? — предложила она. — В ту ночь она взяла у меня четки.

Эрик услышал шорох ткани и словно в замедленной съемке увидел, как девушка сжалась для нападения. Он скатился с кровати, и кинжал, который она собиралась вонзить ему в спину, проткнул одеяло и вошел в матрас. Пока Эмануэла восстанавливала равновесие, он ударил ее носком сапога, укрепленным серебряной накладкой, в лоб, от чего она без чувств повалилась на пол.

— Я всегда считал, что иезуиты — боевые отряды папы, — сказал он, вынимая пистолет, ствол которого нацелил на Иг-нацию. — Что это за маскарад?

— Никакого маскарада тут нет, — дружелюбно возразила она. — Мы служим Господу.

Эрик сомневался, что эта дородная дама была способна красться ночью через лес, вступить в схватку с бестией, да еще и выйти из нее победителем. И сестра Эмануэла тоже в своем нападении ни тени профессионализма не проявила.

— Как тогда четки оказались в лесу?

— У меня нет причин лгать вам, сеньор Лойола, или как там еще вас зовут. — Игнация посмотрела за окно. — Там была моя сестра во Христе. Но меня много больше интересует, что вы сами там искали? Вы принадлежите к ликаонитам и пришли отомстить?

— Нет, орден меня не интересует.

Теперь она посмотрела на него удивленно.

— Неужели я вас переоценила, сеньор? Я говорю не о поклонниках идола Ликаона. Я говорю про их братьев и одновременно их заклятых врагов. — Она сощурилась. — Вы действительно ничего не знаете про ликаонитов!

Нет, Эрик действительно ничего не знал. И это его обеспокоило. У него возникло ощущение, что в последние годы многое прошло мимо него. Познания отца и, соответственно, его собственные оказались не столь полными, как он привык полагать. Мысли у него неслись вскачь, и прошло несколько секунд, прежде чем он заговорил снова.

— Расскажите о них, — предпочел он нападение бегству. — Я в неведении, сестра.

— С чего бы?

— Потому что у меня есть оружие, а у вас нет.

— Мое оружие — вера. — Ее самоуверенность и вера в Господа переходили все границы. — Я не страшусь мирских пуль. — Она перекрестилась.

Восхищаясь ее непоколебимостью, Эрик театрально вздохнул.

— Тогда, пожалуйста, откройте мне глаза из любви к ближнему. Мне хотелось бы знать, сколько еще сторон участвуют в этой игре. — Он положил пистолет на кровать. — Кто такие ликаониты? Это они похитили Лену? Или это был ваш орден?

— А вы кто?

— Вы первая, сестра.

Но монахиня упорно молчала, и он сдался. Треклятый страх за Лену вынуждал к компромиссам, на которые раньше он бы не пошел.

— Меня зовут Эрик фон Кастелл, и мне кажется, у нас одни и те же цели. Я охочусь на бестию…

— Так вы тот неизвестный борец за добро! В архивах Рима сохранились упоминания, но… Мы лишь догадывались о существовании таких людей, как вы. Людей, которые борются со злом, но сами к церкви не принадлежат.

Эрик кивнул.

— Похоже, мы оба плохо делали домашние задания.

Сестра Игнация долго молчала, размышляя.

— Я мало что могу вам рассказать. — Она вдруг дружелюбно улыбнулась. — Сестра Эмануэла была в ту ночь в лесу, искала бестию. Мы знаем, что тварь родила потомство…

— Что?.. — Эрик тем больше рассердился на себя, что в ту ночь не смог довести дело до конца.

Но Игнация простила, что он ее прервал.

— Мы узнали, что ликаониты украли щенков и собираются вывезти их из страны на вертолете.

Эрик нахмурился.

— Ничего не хочу сказать дурного, но как две монахини собирались этому помешать?

— Не помешать. Сначала мы должны были их найти и увезти в безопасное место.

Тут Эрик окончательно запутался.

— Вы хотели увезти щенков в безопасное место? Наверное, я что-то неверно понял. Речь идет не о безопасности щенков, а о безопасности людей. А ее можно гарантировать, лишь прикончив все потомство бестии.

Игнация снисходительно улыбнулась.

— Как только щенки будут в безопасности, в безопасности будет и человечество. Таким ответом вы удовлетворитесь?

— Удовлетворюсь, когда узнаю, где эта тварь. И при чем тут те другие. Ликаониты. — Он попытался поймать ее взгляд. — Пожалуйста, расскажите, кто еще охотится за бестией? Каковы мотивы этой группы? Сколько в ней человек или… — Он сглотнул. — Или где Лена?

— Мне очень жаль, но этого я вам сказать не могу. — Она осталась непреклонна.

Сжав кулаки, Эрик лихорадочно размышлял, что он может сделать, чтобы заставить ее говорить. Его не интересовало, хочет ли христианский орден охранять щенков. Факт оставался фактом: бестия и ее выводок живы.

— Давайте приведу понятный вам пример, сестра. Черта нельзя приручить.

— Господин фон Кастелл. — Игнация развела руками. — Я ценю ваш пыл. Он даже делает вам честь, но ликантропы больше не ваша забота. Отправляйтесь домой, ищите свою Лену или охотьтесь на других существ.

Такое обращение свысока пришлось ему не по душе. Разговор оставался ужасающе бесполезным, и чем дольше он его вел, тем дальше ускользали от него последние отпрыски бестии.

— Что это за странный христианский орден, который так хорошо осведомлен о бестии? Вы собираете тварей в какой-то Ноев ковчег ужасов?

Игнация рассмеялась.

— Вы придумали замечательное название для фильма ужасов, господин фон Кастелл.

Эрик решил, что с него довольно. Время деликатничать вышло.

— А можно посмотреть на ваш пропуск в клуб монашек? — нахально потребовал он, заметив при этом, что ноги девушки шевельнулись. Очевидно, она пришла в себя и сейчас медленно ползла под кроватью. — То, что вы носите облачение, еще не значит, что вы та, за кого себя выдаете.

— Уходите.

— Без информации не уйду, — возразил он. — Я и так слишком много потерял времени. Бестия и все ее потомки должны умереть, разве вы не понимаете?

— Уходите, господин фон Кастелл, — еще раз попросила, вставая, Игнация. — Спасибо, что принесли мне пропавший обрывок четок. Я извещу орден о вас и ваших заслугах в борьбе против демонов. — Она перекрестилась. — Идите с Богом…