Страница 99 из 113
отшатывается назад, но Дельфия придвигается ближе.
- Вспомни, – заклинает ее голос, – вспомни это чувство. Оно ядовитое, как и мысли в твоей
голове. Вспомни лицо каждого, кого ты убила. Каждого, кто умер из-за тебя. Что ты видишь?
Черные волосы, голубые глаза, черные волосы, голубые глаза, горло свитера, чай с мятой.
Черные, угольные волосы. Кто это? Ари, скажи мне, кто это?
- Норин! – Нечеловеческим голосом кричит ведьма и сгибается от боли.
Она вопит, вырывается из оков Дельфии и зажимает пальцами уши. Ари трясется и в ужасе
падает на колени. Я не могу на это смотреть, в солнечное сплетение будто врезается нечто
твердое и меткое! И я хочу отвернуться, но нахожу в себе силы быть рядом.
Сажусь на границе круга и гляжу на Ариадну пылким, сопереживающим взглядом. Я шепчу
одними губами: я здесь, но она вряд ли слышит. Она кричит так громко, что трещат окна, а стены
покрываются мелкими трещинами. Я тяну к ней руку и наблюдаю, как слезы в неистовом потоке
застилают ее зеленые глаза. Ари ударяет ладонью себя по лбу, сипло и беззащитно вдыхает
разгоряченный воздух, а потом начинает мотать головой:
- Хватит, пожалуйста, – ее пальцы дрожат, сдавливая виски, – не надо, остановись.
Дельфия поджимает губы. Присаживается рядом и пустым голосом отвечает:
- Нет. – А затем вновь прижимает ладонь к ее груди.
Ариадна испускает дикий вопль, будто рука Этел – раскаленное железо. Она едва не падает
назад, но удерживает равновесие, расставляет в стороны руки и откидывает голову, словно
подстреленная птица. Ее взгляд смотрит вверх, ее губы открыты. Ари повержена и сломлена, она
глядит куда-то сквозь время, а ее бронзовые, огненные локоны в мгновение ока покрываются
серебряными, тонкими нитями. Я ошеломленно застываю.
- Что с ней? – Хрипит Мэри-Линетт и подходит ближе. – Что происходит?
- Мэри...
- Ей больно, я должна прекратить это!
Женщина срывается с места, но Джейсон останавливает ее, выставив вперед руки.
- Ари справится.
- Она умирает! – Монфор в диком испуге округляет глаза. – Ей очень плохо! Хватит!
Дельфия не прекращает. Одержимым взглядом она прожигает бледное лицо Монфор и
кривит губы, словно получает удовольствие от ее мук.
Угольные слезы уже не катятся по щекам Ариадны. Ари превращается в мертвенно-бледную
статую, изо рта которой доносится едва уловимый шепот. Это отрезвляет меня.
Я вспоминаю пророчество: только Вода победит Огонь, и поднимаюсь на ноги.
- Что ты делаешь? – В моем голосе звучит металл. Дельфия не отвечает. Мои ноздри
раздуваются, словно я псих, и я решительно подаюсь вперед. – Что ты...
- Так нужно, – ведьма наклоняет голову, наблюдая за тем, как силы Ари покидают ее и
превращаются в легкую дымку, – еще чуть-чуть.
- Чуть-чуть?
- Доверься мне.
Довериться ей? Я раздраженно прохожусь пальцами по волосам и замечаю Хэйдана.
- Твоя подружка спятила, – рявкаю я и начинаю расхаживать по границе круга. Что у нее на
уме? Неужели это обязательно? Черт. Смахиваю со лба капли пота, нервным шагом меряю метры
спальни и замечаю, что почти все рыжие локоны Ари отливают сединой.
Это невероятно. Что с ней? Внутри у меня все переворачивается от дикого волнения.
- Пожалуйста, – неожиданно шепчет Ариадна хриплым голосом.
- Еще совсем немного.
- Мне больно, – блестящая слеза, прозрачная и кристальная, скатывает по щеке Ари, и мы в
растерянности покрываемся дрожью. Она плачет. Плачет по-настоящему. – Мне...
Ведьма не договаривает. Ее плечи поникают, голова опускается, а руки валятся вниз, налившись свинцом. В это же мгновение Дельфия Этел стремительно подскакивает с пола и
обхватывает себя пальцами за талию. Решительный взгляд дает пробоину. Девушка тихо
всхлипывает, зажмуривается и прикрывает руками лицо, а я цепенею.
- Что случилось? – Она молчит, передергивает плечами. А я покрываюсь дрожью и в ярости
иду на Дельфию. – Что ты с ней сделала? Что ты...
- Холодно.
Я замираю на полпути и чувствую, как судорога пронзает тело... В спальне внезапно
становится так тихо, что можно уловить звук моего сердцебиения, можно услышать, как я
сглатываю, как втягиваю ледяной воздух. Я перевожу взгляд на Ариадну.
Девушка растерянно поднимает голову и прикасается пальцами к мокрым щекам. Не знаю,
что делать, что сказать, что предпринять. Я пялюсь на нее, ничего не понимая, а она потеряно
оглядывается и обхватывает себя руками за плечи.
- Очень холодно, – хрипло повторяет она.
- Ариадна? – Ошеломленно спрашивает Хэйдан, но девушка не отвечает.
Она морщит лоб, встает, но неожиданно слабо покачивается назад и падает. Я тут же
оказываюсь рядом. Пересекаю границу круга, не подумав о последствиях, и подхватываю ее так
крепко, так пылко, что руки сводит от приятной боли.
Она растерянно смотрит мне в глаза и прокатывается ладонью по моему лицу.
- Мэтт? – Тихо спрашивает она. – Это ты?
Я не нахожу в себе сил ответить. Я вдруг вижу ее глаза, те самые глаза, что смотрели на
меня, кажется, в другой жизни, и зажмуриваюсь.
Ариадна накрывает мои веки холодными пальцами.
- Мэтт, что ты...
- Я в порядке.
- Ты врешь.
- Я в порядке. Правда. – Но я не в порядке. Меня всего трясет. Я распахиваю глаза, и в то же
мгновение легкие сводит сильнейшей судорогой. – Все хорошо.
Мои ладони прокатываются по ее густым волосам, которые теперь разбавляют седые
локоны, практически белые, и я поглаживаю ее холодные щеки, подбородок.
- Ариадна, – доносится глухой голос Мэри-Линетт, ведьма срывается с места, нервно
стирает границу круга подошвой и порывается к племяннице, как к спасительному свету.
Я непроизвольно отхожу в сторону.
- Ты... моя дорогая, ты вернулась, вернулась!
Женщина обнимает Ари и сжимает руки в замок за ее спиной.
- Вернулась.
Ари хватается за плечи тети, словно боится упасть, словно не может больше вынести той
тяжести, что скопилась на ее спине и гирями тянет вниз. Ее худые плечи подрагивают, колени
подкашиваются, и я тянусь к ней, собираюсь поддержать, но Ари справляется.
Она отстраняется и шепчет:
- Вернулась, – смахивает слезы с лица Мэри-Линетт пальцами, – я, правда, здесь.
Джейсон похлопывает меня по лопатке.
- Все получилось, – низким голосом отрезает он, – ты выполнил обещание.
Обещание выполнил не я. Да и получилось все неправильно, вылившись в огромную кучу
неприятностей. Но мне действительно сейчас наплевать на многие факторы. Надоело думать
головой. Я толкаю оборотня в бок, приближаюсь к Ариадне, но вдруг замечаю, как в ее взгляде
что-то меняется. Девушка растерянно хлопает ресницами.
- Тетя Мэри...
- Что с тобой, милая?
Ари недоуменно наклоняет голову. Изучает лицо тетушки и делает шаг назад.
Ничего не понимаю. Собираюсь подойти к ведьме, но застываю, когда Мэри-Линетт
оборачивается и смахивает с лица ярко-красные слезы.
Я пропускаю сильнейший удар по груди. Округляю глаза, а Мэри спрашивает:
- Что? Чего вы уставились?
Нет. Нет. Все вновь переворачивается. Мир разрывается на сотни осколков, и я вдруг хочу
разорваться вместе с ним. Давай же. Давай! Почему нужно наблюдать за тем, как все, что имеет
значение, рушится? Почему нужно проходить через столько испытаний?
Красные слезы Мэри-Линетт Монфор – это симптом, болезнь.
Мы вернули душу Ари, но не уничтожили демонов из ящика Пандоры. Тени, что так
безжалостно вырывались из груди Ариадны, все еще путешествуют по городам, улицам, и они
убивают, сеют хаос. Они не исчезли. Мы в очередной раз потерпели поражение.
Я хватаюсь руками за голову и невольно сталкиваюсь взглядом с Ариадной, девушка