Страница 100 из 113
растерянно глядит на меня, часто моргая, а я чувствую, как внутри все обливается кровью.
- Мэтт? – Голос Хэрри слабый. Я оборачиваюсь и вижу, как он стоит у стены, крепко
держась пальцами за деревянную выпуклость. За запотевшими стеклышками очков совсем не
видны его глаза, но видны кроваво-красные линии, которые катятся по щекам и капают на
светло-голубую футболку. – Что-то... Мне паршиво, Мэтт.
Брат падает, и я срываюсь с места, не до конца понимая, что вообще происходит. Не думал,
что мне вновь придется испытать это чувство. Я помню, как обнаружил Хэйдана на кровати без
сознания, помню, как приложил пальцы к его шее и не нащупал пульс.
- Нет, нет, – сбивчиво бормочу я, приподнимая его за плечи. – Ты не сделаешь этого. Я ясно
выразился? Ты не потеряешь, мать его, сознание, засранец.
- Не нарывайся, – едва слышно отвечает он, откинув назад голову, а я застываю.
Что делать? Что мне делать?
- Нужно увести их на первый этаж, – командует Джейсон. – Ну же, Мэтт, не спи.
- Да, я...
- Помоги Мэри. Я возьму Хэйдана.
Мы уходим. Я оглядываюсь через плечо на Ариадну, которая стоит посреди спальни, не
шевелясь и не моргая, в ее малахитовых глазах застыло нечто пустое, отрешенное, меня тянет
обратно к ней, но сначала я должен увести Монфор и Хэрри. Я просто шепчу:
- Будь здесь.
Она не отвечает. Даже не смотрит на меня.
Я помогаю Мэри-Линетт присесть в кресло в гостиной. Джейсон кладет Хэйдана на
кушетку и неуклюже отстраняется, когда мой брат свисает с дивана, и из его рта вытекает
отвратительная, кровавая слизь. Что это вообще за чертовщина? Не паниковать. Ни в коем случае
не паниковать. Но сердце так и стучит где-то в голове, в шее, в пятках.
- У них п-п-поднялся сильн-ный жар, – неуверенно шепчет Дельфия и садится около моего
брата. Она поглаживает его вспотевший лоб. – Л-лихорад-дка.
- Как это остановить? – Твердым голосом спрашиваю я, но никто не отвечает.
Я перевожу взгляд на Джейсона, а он отворачивается. И у меня внутри все вскипает, загорается, и я со всей силы размахиваюсь и отталкиваю от себя рядом стоящее кресло. Не
повалив его, я пробую вновь и вновь, и потом яростно хватаюсь руками за виски и тяжело
выдыхаю. Нет. Пусть они катятся к черту с такими предложениями.
- Я придумаю что-нибудь, – опускаю руки и показываю на Джейсона пальцем. – Я не
собираюсь сдаваться, я найду способ.
- Мы знаем.
- Хорошо. Дайте им воды, а я поднимусь к Ариадне.
- Н-но... – Дельфия переводит на меня недоуменный взгляд. Ее брови хмурятся. – Ты в-ведь
м-можешь зараз-зиться. З-зачем рисков-вать?
Она действительно не понимает моих мотивов. Не понимает, что движет мной, когда я
срываюсь с места, когда взлетаю по лестнице. Дело в том, что мне наплевать на болезнь, на
последствия. Я отчетливо осознаю, что сейчас в моей жизни есть Ариадна, и ради нее я готов
быть безумцем. Быть сумасшедшим, слабым или сильным. Я не умею любить, я еще не научился.
Но я хочу научиться. Если это значит, что я должен совершать безрассудные поступки и забывать
о себе, ладно. Когда-нибудь все это обретет смысл.
Я врываюсь в спальню и вижу девушку. Она стоит у окна со сгорбленными плечами, а на
полу разбросаны листы бумаги, карандаши и ручки. Все тумбочки открыты. Щурюсь.
- Ты что-то искала?
- Не бери в голову.
- Мы все исправим. – Мой голос тверд и решителен. – Тебе не нужно бояться, Ари.
- Я не боюсь.
Иду вперед, наблюдая, как за окном стягиваются черные тучи, и стискиваю зубы. Не знаю,
что здесь происходит, но я нутром чувствую нечто неладное. Ариадна говорит тихо.
Слишком тихо. Она продолжает стоять ко мне спиной, а я восклицаю:
- Я уверен, есть способ остановить последствия. Обратимся к Ловари, к Люциферу, у нас
много вариантов.
- И каждый из них безумен.
- Да брось. – Останавливаюсь перед девушкой, но не решаюсь прикоснуться к ней. У нее
молочная кожа, почти прозрачная. Я изучаю изгиб ее шеи, рыжеватые пряди, которые теперь
разбавлены серебристыми нитями, и стискиваю зубы. – Ты вернулась. Это главное.
Она кивает, но продолжает молчать. Как же это невыносимо. Почему она не взглянет на
меня, не обернется? Я все-таки кладу ладони на ее плечи и чувствую, как Ари дрожит.
- Тебе все еще холодно? – Отстраняюсь и в два шага оказываюсь рядом с комодом. Я достаю
теплую кофту, шерстяную, с какими-то нелепыми узорами. Мне нужно было сразу об этом
подумать. Но все произошло так быстро, ее слова попросту вылетели из головы. Я собираюсь
подойти к ней, но замираю. Ариадна смотрит на меня через плечо, а в руке она сжимает
ножницы с окровавленными лезвиями. Кофта валится из пальцев. – Что ты...
Замолкаю. Я вдруг думаю, что она вновь начала себя резать. Оставлять зарубины. Но на
локтях ран нет, как и на запястьях. Тогда зачем ей ножницы? Откуда кровь? Ариадна со мной
играет, я уверен, опять играет! Может, ничего не вышло? Может, Дельфия не сумела вернуть ей
душу? Но все это чушь, я точно знаю. Я смотрю в глаза Ари и вижу настоящую Ариадну, ту
самую, что когда-то ворвалась в мою жизнь, и из этих глаз вдруг скатываются слезы. Я
ошеломленно щурюсь, а девушка выпускает из пальцев ножницы и шепчет:
- Прости.
Ножницы валятся на деревянные половицы с оглушающим грохотом.
Она оборачивается ко мне невольно. Просто падая, ее тело наклоняется вперед, и мы с ней
оказываемся лицом друг к другу. Неожиданно я замечаю окровавленное пятно на ее животе, которое с каждой секундой становится все шире и шире.
Легкие судорожно сжимаются. Нет. Пожалуйста. Она не могла, она не...
Ари падает. Я порываюсь к ней, и я подхватываю ее налету, но понимаю, что в руках
сжимаю ледяное тело человека, который находится на краю смерти. Мои глаза так широко
распахнуты, что становится больно, а Ариадна неожиданно улыбается.
- Ты вернул меня домой.
Я оседаю на пол, не выпуская ее из объятий, а она прокатывается пальцами по моему лицу.
Испепеляет изумрудным, пристальным взглядом.
- Что ты натворила. – Это не мой голос, не мои руки, которые придавливают ее рану. А
кровь не останавливается. Просачивается сквозь пальцы и растекается рядом. Я в ужасе
задыхаюсь и свожу брови. – Что ты сделала, что ты сделала!
- Все хорошо.
- Нет, нет.
Черт возьми! Я мнусь на полу, прижимая к себе девушку все ближе и ближе, но меня
неожиданно покидает рассудок, покидает воля, я пытаюсь найти выход, мой мозг работает так
отчаянно, как никогда еще не работал! Но ничего не получается. Она ранила себя. Она взяла
ножницы и ранила себя, чтобы умереть.
- Зачем ты это сделала! – Опешившим взглядом я всматриваюсь в глаза ведьмы. – Не молчи,
давай, не смей молчать!
- Я не должна жить, если кто-то умирает по моей вине.
- Абсурд. Плевать на остальных.
- Мэтт. – Ее тонкие пальцы касаются моих губ, я так крепко зажмуриваюсь, что глаза
щиплет, что виски вспыхивают. А она не отнимает руку. Прижимает ее ко мне нежно, так
трепетно, что я тянусь к ней навстречу и примыкаю щекой к ее холодной ладони. – Так...
Она запинается, и я распахиваю глаза.
- Ари, не молчи, прошу тебя.
- Так мало времени. – Из ее малахитовых глаз тянутся слезы. – Так мало времени для нас с
тобой. Я бы хотела... хотела, чтобы времени было больше.
- У нас еще будет время, – шепчу я, обнимая ее изо всех сил, – конечно, будет.
- Я так виновата. – Слезы градом скатываются по ее щекам, и ее спина выгибается от
судороги. – Я... я не хотела.
- Все в порядке.
- Нет.
- Все в порядке! – С нажимом повторяю я, стиснув зубы, а Ариадна шепчет:
- Мне очень жаль.
- Ничего страшного. – Поглаживаю ее волосы. – Я с тобой, Ари.