Страница 43 из 46
Мамочка... Он огромный просто кошмар!
Да, и реакция у него такая, что разорвет не заметишь. И их тут немало. Крайняя осторожность, Леро! Они хорошо изучены, но не буду тебе рассказывать...
Они пошли дальше. Буквально через минуту Леро смогла представить, о чем не договорил Кламмат. Поскользнувшись в очередной раз, Леро упала так неудачно, что оказалась в отвратительной слизи почти по пояс. Чувствительность была снижена капсулой сильно Леро не ощутила ни жжения кислоты, ни боли содранной на боку кожи, ни рези от троса, который вмиг натянулся, выдергивая обратно на ствол. Но буквально через долю секунды! туда, где только что была нога, обрушился такой удар, что ствол подбросило, и Кламмат с Леро едва на нем удержались. Леро даже не поняла, чем чудовищный аллигатор ударил.
Бьет головой, сказал Кламмат, или хвостом. Сейчас головой было ближе.
Леро стояла, не в силах сдвинуться с места.
Осталось немного, Кламмат взял ее за руку, сдвинул с места. Идем медленней. Эта лужа кончается, он указал вперед, где, уже не так далеко, стеной начинался лес. Там будет еще одна, небольшая, а дальше до базы наверх, и болота больше не будет. Там, правда, кое-что водится... Надеюсь, нам такое не попадется.
Еще что такое... Леро заплакала. Мне уже все это кое-что так надоело... Я уже устала просто... Сейчас упаду, разревусь и никуда не пойду...
До «лужи» добрались без приключений. «Лужа» оказалась длинным узким болотом, какое можно было пересечь только натянув мост. Кламмат отстрелил фиксаторы; трубка моста замерла на струне троса.
Я первый, сказал Кламмат, взявшись за мост. Слишком большой пролет для двоих, переходим по одиночке. Стой, жди, и даже ни шагу в сторону.
Он заскользил по тросу. Небо над полосой полотна простерлось матово-сиреневой гладью; глаза после сумрака леса никак не могли привыкнуть, на свет было больно смотреть, и это почему-то не прекращалось. Сощурившись, сквозь колючие слезы, Леро наблюдала за Кламматом, потеряв тот момент, когда призрак костюма растворился в грязно-буром фоне болот. Леро не поняла, сколько она простояла, как далеко мог удалиться Кламмат. От него остался только натянутый трос моста и струна ауксилларного троса, который вытягивался из бухты, там, в полумраке, где-то... Она не ощущала ни времени, ни расстояния.
Как вдруг горло сдавил чей-то локоть.
Вот, сука, ты и попалась!..
Леро только сумела понять, что рука была в защитном костюме, а мерзкий дрожащий голос она уже раньше слышала. Она дернулась, пытаясь выдраться из-под локтя. Вцепившись в этот локоть руками, ей удалось проволочь незнакомца несколько метров затем она рухнула в топь.
Ах, ты сука!..
Она провалилась по пояс. Пытаясь по-прежнему отодрать руку от горла, она обернулась. В костюме, шлеме и стереомате она все равно угадала этого косоглазого, который пытался ее захватить тогда ночью, на перевале. Она в отчаянии забилась, но цепкая жижа сковала, обволокла, обессилила.
Ну куда же ты, моя славная, прохрипел косоглазый и вцепился ей в шею второй рукой.
Кламмат!.. Леро сорвала голос, которого и так уже не было. Кламмат, тут опять этот придурок!.. Кламмат, застрели меня, наконец!..
Услышал ли Кламмат, Леро не поняла она даже не поняла, добрался он до конца или нет. Но вдруг ощутила, что «лужа» начинает потихоньку засасывать. Странное, непонятное ощущение вроде как будто стоишь, в мерзкой каше по пояс, вроде ощущается дно... И вроде как будто висишь. И вроде уже не по пояс. Еще полминуты и будет по грудь. Леро ощутила панику. Она отвернулась от косоглазого и стала выдираться как исступленная.
Косоглазый схватил Леро за грудь.
Ах, ты хам! взвизгнула Леро и треснула по стереомату ладонью.
И застыла. Метрах в трех за спиной косоглазого зависла огромная голова аллигатора. Голова застыла над жижей, устремив на Леро каменный взгляд.
Мамочка... прошептала Леро, отвернулась, дернулась прочь, из самых последних сил.
Через секунду за спиной раздался страшный удар. Что-то отвратительно чавкнуло, густой липкий воздух сотрясся. Хватка ладоней ослабла, Леро рванулась еще, сумела выдраться, отделиться на целый метр. Краем глаза она заметила что-то черное; затем поняла, что нечто дергает ее из болота, что в мерзкой жиже она по самую грудь, но трясина ослабляет хватку; Леро устремляется вверх, внизу раздается еще один ужасный глухой удар. Она повисает в воздухе, смотрит вниз, видит огромное бревно аллигатора, рядом обрубок тела успевает увидеть, как тело погружается в топь, оставив на бурой поверхности черную кляксу крови.
Леро, замри! приказал Кламмат спокойно. Большой пролет! Без резких движений... А то упадем оба, будет ему закуска. Веришь не знаю, как оно еще держится.
Он тронул бухту ауксилларного троса, и Леро стала медленно подниматься. Она смотрела вниз, как застывший аллигатор медленно отдаляется казалось, что он каменным взглядом смотрит ей вслед и вот-вот прыгнет. Бухта остановилась; аллигатор остался в четырех метрах. Кламмат тронул кольцо, они заскользили прочь. Они успели переместиться на двадцать метров, как дальний фиксатор просигнализировал и отвалился. Они полетели в болото; передний, однако, держался по-прежнему, и черный цилиндр, протащив их по топкой поверхности, выволок из трясины на корни.
Нам повезло еще раз.
Кламмат щелкнул кольцом; дальний фиксатор приволок с собой огромный кусок древесины.
Что оторвался не этот, он освободил из ствола ближнюю спицу, подождал, пока трос соберется с обеих сторон, прицепил мост на место.
Горит просто ужасно... пробормотала Леро. Пилюля твоя дурацкая опять не работает... она сквозь слезы смотрела на ноги на воспаленную, покрасневшую кожу. Больно пошевелиться... она едва повернула голову, посмотрела на Кламмата. Сколько еще идти?..
Теперь осталось немного, Кламмат достал баллончик со своим вонючим составом. Капсулы больше не дам. Я все-таки удивляюсь, что ты еще на ногах и что-то бормочешь.
Видишь, я такая, как ты... Хотя бы внутри... Ай, дурак, убери!.. Итак все горит!.. Ты еще этой мерзостью мучишь... Столько меня протащил, а здесь, наконец, замучишь...
Отдыхаем десять минут, Кламмат спрятал баллончик. Только не засыпай. А то опять приснится кошмар.
Клам, не смешно... Вообще не смешно...
К подножью нагорья, которое Кламмат показывал от реки, вышли, когда день закончился, а на востоке на горизонте уже различалась угрюмая полоса очередного кислотного фронта. Свернули направо, на юг, и начали подниматься по склонам этой группы невысоких холмов. На западе, под оранжево-сиреневой полосой заката, чернел неострыми зубьями кряж, где они ночевали в пещере, трое суток назад; на севере под ногами стелился буро-сажевый в сумерках ковер лесных крон; на востоке, там, где должен был быть горизонт, размытый сейчас облачным валом, сверкали паутинки далеких молний.
Леро было так плохо, как, кажется, не было еще никогда. В глазах полыхали разноцветные пятна, сквозь которые уже ничего не было видно. В ушах стоял нескончаемый звон, даже не звон, а рокот, какой-то гул как будто в голове работал какой-то ужасный двигатель; особенно грохотало в левом, и с левой стороны Леро ничего не слышала. Кожа горела так, что, казалось, ее просто не было любое прикосновение, даже дуновение ветра, терзало обнаженное мясо. Больнее всего было от остатков платья и ремешков сандалий; платье Леро хотела содрать и выкинуть, но просто не было сил это сделать.
А идти нужно было все дальше наверх, где ветер, несущий кислоту с востока, гудел все сильней, все сильней испепеляя кожу и выжигая легкие. Для навигации, может, и пустяки, но Леро не навигация... Капсула переставала работать, а новую Кламмат не дал сказал, чтобы Леро терпела, осталось совсем немного, а чего ожидать от двух таких капсул в течение суток неясно, и лучше не рисковать ведь Леро умеет терпеть. Они поднимались по сухой, наконец, почве, под сухими деревьями, с которых сыпались маленькие колючки, липшие к волосам и скребущие кожу... Леро смотрела под ноги сквозь жгучие слезы, шагала, думала если она сейчас упадет, то не встанет уже никогда.