Страница 46 из 112
Так прозвучало вслух, но его глаза сказали больше. Нет, его по-прежнему интересовал вопрос, как ему, мужчине, удалось остаться в живых с множественными переломами ребер. Но в гораздо большей степени его интересовал вопрос: как умудрилась выжить она, не получив ни одной царапины, исключая синяки на шее.
Она не нашлась с ответом. Сославшись на то, что для поддержания тепла необходимо срочно подбросить дров в затухающий костер, Доната стрелой вылетела из шатра. Занятая лихорадочными поисками приемлемого ответа, она углубилась в густой подлесок. Ветви хлестали ее по лицу, но боль, обострившая чувства, не привела к ответу. Бесполезные блуждания заставили ее остановиться у гнезда глухарки. Доната безжалостно согнала ее, справедливо рассудив, что глухарок много, а Ладимир один. Она аккуратно завернула теплые еще яйца в рубаху и пошла обратно.
Когда она вошла в шатер, без сушняка, но с яйцами, у нее сложилась впечатление, что она никуда не уходила. На его губах застыл прежний вопрос. А ответа у нее не было.
И тогда она ляпнула первое, что пришло в голову. В конце концов, истина крылась где-то рядом.
- Мусорщика убила я, - она не смотрела ему в глаза, и так было понятно, что она там увидит.
Ладимир не стал спокойно наблюдать за тем, как она занялась приготовлением добытых яиц. Вопросы посыпались из него, как горох из порванного мешка. "Как ты смогла? Ты не врешь? Мусорщика можно убить? Как мы очутились в лесу? Да скажи ты правду, наконец!"
Пришлось обстоятельно ответить на каждый. Прикрываясь, впрочем, слезящимися от пепла глазами - костер-то приводить в чувство кому-то надо? Как известно, болтовней не намажешь хлеб к обеду.
Да, Мусорщика убила она. Если, конечно, Ладимир помнит и от удара у него не отшибло память - один нож, который она метнула, попал точно в глаз. Второй раз она промахнулась. Когда Ладимир, непонятно в силу каких причин - не мог, что ли чуть подождать? - возомнил себя победителем, она метнула третий нож, также попавший в цель. Естественно, Ладимир этого видеть не мог. А жаль. Приятно, Тьма возьми, когда за твоей победой наблюдают. Так вот. Когда он, отброшенный ударом мощной лапы благополучно приземлился и тем самым снял с себя обязанности, присущие мужчине...
Как это какие? Защищать женщин и детей...
Очень смешно. Нет, к детям она себя не относит...
А если он считает, что его болезненное состояние позволяет ему оскорблять ее, то...
Извиненья она принимает. У нее оставалось мгновенье, чтобы бросить последний нож - вот этот самый. Ладно, она разрешает его подержать, только аккуратней - легко порезаться. Нож вошел в глаз и Мусорщик в тот же миг умер. Только завыл страшно и упал, едва не придавив ее своим телом.
Она сама бы не поверила, если бы кто рассказал. Но позже, раздумывая над таким странным поведением всесильного Мусорщика, она пришла к выводу. Скорее всего, те ножи принадлежали самому Мусорщику, только в прошлой жизни. Когда он еще был человеком. Как известно: Мусорщика можно убить лишь его собственным оружием, которым он владел в бытность человеческую...
Как неизвестно? Донате даже удивительно, что кто-то может не знать таких простых вещей! Она, например, знала это с детства...
Вот именно: Гурьян и не подозревал о том, что своей благодарностью спасает им жизнь. А может, втайне хотел, чтобы его брата избавили от мучений, кому же понравится после смерти Отверженным быть? Врагу заклятому не пожелаешь. Ведь всем известно, что Мусорщика можно убить...
Не может быть, чтобы Ладимир об этом никогда не слышал! Забыл, наверное. Тысячи и тысячи людей по жизни ни разу не встречаются с Мусорщиком. Это же все равно, что найти Желтую траву...
Потом вранье плавно слилось с правдой, с момента, когда с дерева слез Антип.
Она тоже удивлена, что он остался жив. Судьба, однако.
Пожалуй, Ладимир слишком много говорит. Вчера еще только умирал, а сегодня болтает без умолку... Вот так и выходила его: благодаря Сон-траве, Кукольнику, да...
Да. Всего три дня без памяти был. И нечего смотреть на нее такими глазами. Метался, был без сознанья - что было, то было. А бредить - не бредил, и имени любимой Марицы, не к ночи будет помянута, не называл.
Доната нарочно так грубо закончила разговор. Пусть будет короткий осуждающий взгляд - кто же дурно говорит об умерших? Зато не будет череды бесконечных вопросов.
Через два дня Ладимир начал вставать и она не смогла его удержать. Он вышел из колкого шатра, добрался с ее помощью до ручья и долго смотрел на журчащую воду. Ладимир улыбался и все пело в душе у Донаты.
В радости, которой изголодавшаяся душа питалась как хлебом насущным, сквозила печаль. Занималась ли Доната поиском сушняка для костра, собирала ли грибы, добивала ли метательным ножом глухарку, пытавшуюся взлететь, наполняла ли водой просмоленную флягу, печаль занозой сидела в сердце. То и дело заставала себя Доната в самых неподходящих местах, например, у корней огромного поваленного дерева. В темноте, среди душного запаха вспоротой корнями земли. Отрешенную и прислушивающуюся к себе.