Страница 33 из 42
Но я никогда не была в Азии.
Через долю секунды я испытываю настоящий шок и поднимаю глаза на Джека, который возвышается надо мной и с жалостью смотрит на меня.
— Это она?— шепотом спрашиваю я.
— Это Вивьен.
— Боже мой!— вскрикиваю я. Девушка на фото выглядит точь-в-точь, как я. Сходство просто поразительное, кроме цвета волос, такое впечатление, что я ее сестра-близнец.
— Прости, — тихо говорит Джек.
Теперь все обретает смысл. Все! Теперь я понимаю, почему его семья вела себя так странно, когда Дом привел меня на ланч. Мне казалось, что они узнали, что Дом встречается с налоговым инспектором, но теперь я знаю из-за чего. Ах! Я даже не могу объяснить то выражение на лице его матери, когда она смотрела на меня, думая, что я ее не вижу.
Мысль настолько засела у меня в голове.
— Вы знали, что я похожа на нее, когда я познакомилась с вами со всеми, да?
— Да, Шейн предупредил нас всех.
Я медленно киваю.
— А Шейн знал Вивьен?
Он хмурится.
— Конечно. Дом собирался жениться на ней.
— Понятно, — часть моего рационального мозга делает пометку, что Шейн единственный в этой семье действительно не пробиваем. Его классически красивое лицо ничего не выдавало, когда он встретил меня в первый раз на вечеринке. Ничего, кроме открытой дружелюбности и неотразимого шарма.
— Ну, ладно, — замедленно отвечаю я. Вся моя жизнь рушится прямо на глазах. — Итак, Дом решил завязать со мной отношения, потому что я напоминаю ему его мертвую невесту.
— Уверен то, что ты похожа на нее как-то связано, но ты совершенно другая во всех отношениях.
Я недоверчиво смотрю на Джека.
— Совсем другая. Она была эгоисткой, необузданной, без царя в голове и импульсивной, ты же заботливая, добрая, внимательная с открытой душой.
О Боже мой, по его описанию, я совершенно не интересная. Я закрываю глаза ладонями. Господи, ну что за ужас!
Джек садится передо мной на корточки. Вздрогнув, я открываю глаза. Такое близкое присутствие Джека меня пугает, словно я подошла к проволоке под напряжением, я хочу уйти, убежать.
Он видно чувствует, что мне не комфортно, потому что смотрит на меня своими завораживающими глазами, прежде чем нанести последний удар, видно это еще не конец.
— Помнишь, я сказал, что Вивьен ему не подходила, я действительно так думаю. Ты идеально ему подходишь. Ты открываешь в нем лучшие качества и уравновешиваешь его. Ты делаешь его счастливым.
— Но он хочет ее. Она — его половинка. Я всего лишь жалкое подобие, — это адски больно осознавать, а тем более озвучивать в слух, у меня начинаются наворачиваться слезы на глазах.
— Элла, послушай меня. Ему было восемнадцать. Она была его первой любовью. Ты помнишь, какой ты была, когда тебе было восемнадцать? Если бы он на ней женился, это была бы катастрофа, они бы возненавидели друг друга через какое-то время и развелись. Она умерла, став его Танцующей королевой, молодая,красивая, оставшаяся семнадцатилетней. Многие теряют свою любовь. Но он уже итак достаточно настрадался. Она умерла, а ты здесь.
— Я никто для него.
— Ты не представляешь, что ты сделала для него. Его полностью захватили демоны, пока ты не появилась в его жизни. Ты разрушишь их своей мягкостью и добротой.
Я смотрю на него молча, мне хотелось бы ему поверить, но мое сердце разбито на осколки. Он не хотел меня, Дом мной пытался заменить ее. Когда он дотрагивался до меня, то представлял, как прикасается к ней.
— Он никогда не хотел меня, — рыдаю я. — Все это время он представлял, что я это она.
Он касается моей щеки, его рука теплая и нежная. И мне хочется уткнуться в его руку, почувствовать, что хоть кто-то поддерживает меня.
— Ах, Элла. Ты не мужчина, я — мужчина, поэтому послушайся моего совета. Мой брат хотел Вивьен, как мальчик хочет девочку. Тебя же он хочет со всей страстью, так мужчина хочет женщину. Дай ему шанс. В Доме есть много всего, и ты еще многое не видела, — он нежно улыбается и убирает свою руку.
Я смотрю на него через пелену слез, честно, никогда не могла предположить, что этот мужчина может быть таким добрым и заботливым. Он всегда выглядит настолько недоступным и равнодушным.
— Он не хочет больше быть со мной, — тихо отвечаю я.
— Если бы ты верила в это, то не была бы здесь в моем кабинете.
Я шмыгаю носом.
— И что мне делать? Ждать, когда он придет ко мне?
Он пожимает плечами.
— Я не могу сказать, что тебе делать, но если бы я был на твоем месте, то не позволил бы ничему встать на своем пути. Я бы поборолся, пока это не станет моим или погиб бы. Путешествие только началось, и конечный пункт может быть очень красивым местом.
Он встает и идет к своему столу, возвращается с коробкой салфеток. Я достаю пару и вытираю заплаканное лицо, поднимаясь.
— Я пойду.
— Я провожу тебя к машине.
— Не стоит.
— Я провожу, — говорит он с нежной улыбкой.
Я поворачиваюсь к нему.
— Спасибо, Джек.
— Я всегда буду здесь, если тебе понадоблюсь. Не поддавайся сомнению.
Слишком сильно любить — все равно что слизывать мед с кончика ножа.
23.
Элла
Мне казалось, что я была в порядке, пока находилась в доме Джека и пока прощалась с Лили и Лилианой. Я даже выдохнула, когда Джек закрыл дверцу машины и помахал рукой.
Меня накрыло, когда я ехала по автомагистрали.
У меня начинает першить в горле, словно туда насыпали бетонную крошку, я не могу вдохнуть полной грудью. Сворачиваю на обочину, мне гудя машины, я торможу со скрежетом, чувство удушья не проходит, с трудом открываю дверцу и выбираюсь наружу. Я метаюсь по краю дороги, схватив себя за горло, пытаясь сделать маленькие вдохи.
Я опускаюсь на колени, чувствую панику, тяжело дышу, наконец мне удается вдохнуть свежего воздуха. Автомобили со свистом на большой скорости проносятся мимо. Тормозит какая-то машина, водитель бежит ко мне. Я поднимаю вверх руку, останавливая его на половине пути. Он замирает в нескольких ярдах от меня.
— Вам нехорошо?
Я киваю.
— Хотите, я вызову скорую?
Я отрицательно качаю головой.
— Уверены?
Я киваю и слабо улыбаюсь ему.
— Может я побуду тут с вами?
Я снова отрицательно качаю головой, тронутая добротой совершенно незнакомого мне человека.
Он поднимает руку соглашаясь и разворачивается к своей машине.
— Эй,— еле кричу я.
Он поворачивается обратно ко мне.
— Спасибо.
— Все нормально, — говорит он, махнув рукой на прощание и возвращается к своей машине. Я наблюдаю, как он уезжает. Я сижу на обочине дороги, двигатель моего автомобиля все еще работает, но у меня потоком льются слезы. Когда наконец поток заканчивается, я сажусь в машину и еду домой. Первым делом иду в душ, чтобы вода смыла всю мою боль. Я закутываюсь в халат и звоню Анне, рассказываю ей все.
— Я сейчас приеду, — говорит она. — Положи рюмки в морозилку. (Под водку, рюмки кладут в морозилку, не только остужают саму бутылку, прим пер.)
— О, Анна, — вздыхаю я, слезы опять заполняют глаза.
— Пришло время напиться. Уже прошло много времени с того раза.
Она стоит на пороге моей квартиры с двумя бутылками водки, настоянной на крыжовнике, домашнего приготовления ее отца. Она достает охлажденные рюмки из морозилки и наливает нам первую. Сладковатый, резкий вкус, пахнет летом.
Я опрокидываю очередную рюмку, ставя на журнальный столик. Пустая бутылка катается по полу, эта тоже наполовину пуста.
Анна взволнованно хлопает в ладоши.
— Я знаю, что нужно сделать. Тебе следует брать пример с кофейных зерен, — мямлит она.
Я хмурюсь затуманенным взглядом, поглядывая на нее.
— Кофейных зерен?
— Ну, ты же знаешь историю из инета о бабушке и брокколи?— прищурившись спрашивает она. — Нет, постой. Это не брокколи, а морковь. Да, верно, морковь, яйца и кофе.