Буря на Волге

Вернувшиеся красноармейцы только успели доложить Чилиму, где нашли обрыв, как тут же послышались позывные гудки. Чилим быстро подскочил к телефону, снял трубку.

— Почему на вызов не отвечали? — спросил Дернов.

— Обрыв провода был, а нас в это время обстреляли.

— Откуда, кто обстрелял?

— С противоположного двора, захватили там одного мужика с обрезом, он здесь, у нас, в дому, Что с ним делать?

— Конный связной у тебя? — спросил Дернов.

— Один находится здесь, а второго услал к батарее.

— Жди до утра, а утром пришлешь ко мне арестованного под конвоем.

— Слушаюсь! — ответил Чилим и, оглянувшись по сторонам, добавил: — Тихон Кузьмич, вот что еще, где мы находимся, старуха самогон гнала, а два ее сына убежали с мятежниками, что с ней прикажете делать?

— Ты еще не нализался? — спросил Дернов.

— Даже и не попробовал.

— То-то, смотри. Я тебя знаю... Это тебе не в старой армии, теперь нельзя.

— Будьте покойны, Тихон Кузьмич, капли в рот не возьму. Только вот, как со старухой-то быть?

— Да ну ее к лешему, мы со старухами не воюем. Как у тебя в остальном-то? Говоришь, обстреляли? Никого не ранили?

— Никак нет, Тихон Кузьмич!

— В случае чего тут же сообщай, вышлю отряд конных.

На седьмые сутки мятеж был ликвидирован. Чилим получил приказание снять линию и вернуться в поезд - для отправки в Казань.

Вернувшиеся в город команды разошлись по своим частям. Явился в свой полк и Чилим.

Глава двадцать шестая

Вскоре после возвращения Чилима в караульный полк командиром полка назначили Никулина, а Зайдлера перевели комендантом города. Уходя в комендатуру, Зайдлер взял с собой из полка двадцать красноармейцев. В их число попал и Чилим.

Придя в комендатуру, вновь назначенный комендант города, в первую очередь, должен был заняться формированием новой команды, так как старая целиком была отправлена на Восточный фронт вместе с другими частями Казанского гарнизона. Зайдлер призадумался: «Бойцов-то я наберу, а вот с командирами как быть?» И тут же отправился в Центральные номера, где находился штаб Укрепленного района города Казани.

— Тихону Кузьмичу! — откозырял, войдя в номер, Зайдлер.

— А, вновь испеченный комендант! Здорóво, присаживайся, — сказал Дернов, пожимая руку Зайдлеру. - Ты чего приуныл?

— Сунули меня, как в пекло: ни бойцов, ни командиров, а город нужно обслуживать... Где товарищ Авров? — спросил Зайдлер, присаживаясь к столу, за которым сидел Дернов.

— Я за него, — сказал Дернов.

— Ну, все равно. С формированием команды у меня не получается. С бойцами еще так-сяк, наберу, а вот командиров где взять? Хотел было у него попросить несколько надежных людей.

— А почему не взял, когда из полка уходил?

— Взял, да все рядовые.

— Ну, брат, мы все когда-то были рядовыми, а теперь ротами, полками командуем. Сколько ты взял из полка?

— Двадцать красноармейцев, — ответил Зайдлер.

— Неужели из них не можешь выбрать командиров?

— Да говорю же тебе, что все рядовые, — с обидой в голосе произнес Зайдлер.

— Список с собой? Дай-ка посмотрю!

Зайдлер вынул пачку бумаг из кармана и, найдя список, подал Дернову.

— Эх ты, батенька, в лесу леса не видишь. — Дернов подчеркнул карандашом фамилию Чилима. — Вот тебе один командир есть.

— Опоздали, Тихон Кузьмич, я его уже назначил начальником команды связи. Вы знаете Чилима? — спросил Зайдлер.

— Друзья по старой армии, — улыбаясь, ответил Дернов и снова начал смотреть список.

— А Волостнов, Выжлов — это тебе не командиры? — вопросительно скосил глаза на Зайдлера Дернов.

— Они уже назначены. Волостнов формирует каввзвод, а Выжлов самокатчиков.

— Ну вот, а тужишь о командирах. У тебя своих хоть отбавляй. Конечно, неплохо бы иметь командирами старых офицеров-специалистов, да не больно-то они к нам идут, а если и придет какой, то за ним надо глаз да глаз... А мы уже достаточно обожжены на этот счет в корсуньском деле... Так что об этом тоже не надо забывать, — значительно посмотрел на Зайдлера Дернов.

— Ладно, будем выбирать из своих, — сказал Зайдлер, прощаясь с Дерновым.

Когда Зайдлер вернулся в комендатуру, его уже дожидался Чилим.

— Товарищ Зайдлер, разрешите доложить! Двенадцать бойцов уже набрал, а вот тринадцатый, — показал он на Ильяса Закирова, которого встретил случайно на улице и привел в комендатуру. — Он хороший пулеметчик и по связи может работать. У него препроводительная в караульный полк, но, я думаю, товарищ Никулин его к нам отпустит...

Зайдлер тут же присел к столу и написал письмо командиру караульного полка и подал его Чилиму:

— Иди и договорись сам, а красноармеец пусть подождет здесь.

Василий побежал в штаб полка, довольный, что его старый друг Ильяс снова будет вместе с ним. Закиров только что выписался из госпиталя после тифа и тоже несказанно обрадовался встрече. А Чилим, формируя команду связи, набирал людей по своему усмотрению.

Однажды комендант вызвал к себе Чилима и сказал:

— Вот чего, товарищ Василий. В городе неспокойно. Мне сказали, что в Казани существует тайная телефонная связь. Займись-ка сегодня же. Если удастся ее найти, то постарайся не нарушать, а подключи отдельным проводом к нашей, чтоб можно было узнать, какой разговор ведется по этой связи. Иди выполняй и будь осторожен.

— Слушаюсь! — ответил Чилим и с тремя красноармейцами отправился на поиски. Но, проколесив половину улиц города, они не могли ничего обнаружить. А когда вернулись в комендатуру, то услышали печальную весть о том, что войска Колчака уже подступили к Чистополю. В Казани же в это время шло формирование частей гарнизона, так как старые, ранее сформированные, все были брошены на фронт против Колчака. Казанская буржуазия и скрывавшиеся в городе белые офицеры доносили Колчаку, что в Казани военные силы ослаблены.

В это самое время к казанскому купцу Пекину тайно прибыл его собственный сын, офицер колчаковской армии. После приветственных поцелуев он тихо заговорил:

— Знаешь, батюшка, вернулся я в Казань для большого и очень важного дела...

— Как хорошо, сынок, что ты вернулся, а мы было сами тут кое-что начали подготавливать... А если ты пришел, так это еще лучше. Ну, рассказывай, для каких больших дел прибыл? Да не оглядывайся, мы здесь одни. Как же ты пробрался через фронт красных?

— Слава богу, кое-как проскочил, — уже веселее заговорил сын. — Правда, папенька, и не так легко пролезть, на дороге пришлось двоих уложить...

— Ну-ка, расскажи поподробнее, какие крупные дела ты пришел выполнять в Казани? — снова переспросил отец.

— Эх, папашка! Мы, брат, все узнали, что творится в Казани... Город теперь пустой, все войска выгнали туда, — мотнул головой в сторону востока сын. — Здесь остались только мальчишки да жиды, мы им посвихаем головы, и Казань определенно будет наша.

В это время в их комнату вошла работница Таня Кочеткова.

— Здравствуйте, Анатолий Иваныч! Давно ли заявились? — спросила девушка, пристальным взглядом смерив офицер а. — Кажись, поправились, пополнели...

— Где там поправиться, еле душа в теле, — отшутился Пекин. — Скоро поправимся, теперь с армией покончил, дома жить буду.

— Ну вот и слава богу, что вернулись, — проговорила она, принимаясь за уборку комнаты. А сама подумала: «Видно, крепко вас поперли красные, домой скрываться прибежали...»

— Ну, как живешь, Танюша. Замуж так и не вышла?

— Не повезло мне, Анатолий Иваныч, жениха убили, — вздохнула Таня.

— Ничего, Танюша, не огорчайся, скоро с краснопузыми покончим, женихов придет целый вагон, любого выбирай, — отшутился Пекин.

«Многие придут, да мой-то не вернется», — подумала Таня, выходя из комнаты.

— Как думаешь, папенька, она не подведет? — спросил сын, когда Татьяна вышла из комнаты.

— Думаю, что нет. Она девка хорошая, услужливая.