Буря на Волге

— Слава богу, хорошо,— присаживаясь, ответил поручик.

— Ну, а с Надей говорили?

— Да нет еще, Евдокия Петровна. Все никак не могу ее встретить один на один. Она, видимо, все скрывается or меня.

— А вы ничего не знаете про нее? — сняв пенсне, Петровна пристально посмотрела на поручика.

— Как странно вы говорите, Евдокия Петровна. Я же вам сказал, что Надю совсем не вижу. С ее мамашей неоднократно говорил, она во всем согласна.

— Ну, а я вам скажу, что и Надя теперь согласна, — значительно улыбнулась Петровна.

— Правду говорите?

— Ну вот еще, неверующий... Разве я буду вам врать, — как бы обиделась Петровна и продолжала. — По-моему, у вас с Надей получится хорошо. На приданое мы не поскупимся. У нас есть отдельный домик, как раз мы его и облюбовали вам, да и денег у нас хватит. Кроме того, вы сами видите, что мы обе уже в преклонном возрасте, можете перейти и в этот дом. Как уберут из него госпиталь, — займете весь низ. Она у нас одна, и я надеюсь, что вы с ней заживете счастливо.

— Как я вам благодарен, Евдокия Петровна! — растроганно произнес Подшивалов. — Я всегда чувствовал, что вы очень порядочная женщина.

Теперь оставалось одно: скрепить все в церкви и поскорее отпраздновать свадьбу. Но за четыре дня до предполагаемой свадьбы Надя явилась к матери.

— Мама, знаешь, что я думаю? Я не хочу брать к себе Сережу. Надо его устроить в деревне на всю зиму. И вот, пока не ударил мороз, я решила съездить до свадьбы туда и все устроить. Как ты на это смотришь?

— А разве я тебя держу? Я и сама давно хотела тебе напомнить об этом. Умные слова приятно слышать, — радостно проговорила мать.

— Знаю, мама, но мне нужны деньги.

— Вот еще о чем разговор нашла вести! В сундуке деньги-то, возьми сколько тебе надо. На вот ключи, — раздобрилась Белицина старшая.

Мать не заметила, какой радостью заискрились глаза Нади, когда она взяла ключи.

— Много ли взяла? — спросила мать, получая обратно ключи.

— Немножко, мама, — ответила Надя, улыбаясь самой невинной улыбкой.

— Ну, ладно, езжай с богом, да возвращайся поскорее.

— Я скоро, мама! — весело крикнула Надя, захлопывая дорожный чемоданчик.

— Слава тебе, господи, — крестилась Белицина. — Хоть и встали в копеечку проповеди отца Панкратия, а все же сделали свое дело ..

Осенние дни летели быстро, срок свадьбы приближался. Подшивалов торжествовал победу. На свадьбу должен был съехаться только узкий круг родных и знакомых с обеих сторон. Наступил день свадьбы. Начали съезжаться гости, а невеста все еще не явилась.

— Придется обождать. Видимо, она на вечернем приедет, — объявила гостям Белицина.

Надвигалась ночь, прошло время и вечернего парохода, а Нади нет. Гости не расходились. Чтоб им не было скучно за пустыми столами, хозяйка распорядилась подать угощение. Выпили, закусили — понемножку развеселились. Только жених сидел пасмурный и все время дума: что же собственно говоря, случилось с Надеждой Михайловной? Изредка и он прикладывался к бутылочке. К полночи уже гости были крепко навеселе, и всех веселее был генерал. Он был на правах посаженного отца жениха и сидел, как положено, в переднем углу под самой божницей, разглаживая сивые усы.

— Горько, черт вас побери! — кричал он. — Где же невеста? Капитан Новошлыков! Куда ты запропал? А ну-ка, покажи, где раки зимуют...

— Слушаюсь, вашдительство! — крикнул Новошлыков, выскакивая на середину зала. Он выпрямился, расправил черные густые усы, топнул правой ногой, еще раз топнул и пошел отстукивать каблуками. Под его ногами затрещал пол и задребезжали в окнах рамы.

В зал вошел дворник с ящиком вин из подвала. Уходя, он ворчал:

— Валяйте, пляшите, а невесты вам и с Услонской горы пе увидать...

Уже было далеко за полночь. Подвыпившие гости разъехались по домам. Обе хозяйки, провожая гостей, краснели, но больше не от водки, а от стыда и конфуза.

— Неужели она заболела? Али пароход сломался? — издыхала Белицина и ругала себя, что отпустила до свадьбы Надю.

— А, може, на Волге туман и все пароходы стоят? — вставила свою догадку Петровна.

Сколько они ни думали, сколько ни гадали, а пришли к заключению, что надо выпить с горя еще по чарочке, а там бог даст и само все прояснится.

На следующее утро снова некоторые гости приехали, будто о невесте справляться, а главное, конечно, опохмелиться. Прошел и этот день, а Надя все еще не возвращалась из своего путешествия. Не приехала она и на третий день. На четвертый день утром явился к будущей теще и сам Подшивалов. Нервничая и вздыхая, начали держать совет, что же теперь делать. Сообща пришли к выводу, что Надя, очевидно, заболела. Для выяснения дела решили командировать в деревню Евдокию Петровну, как более знакомую с расположением местности и обычаями той стороны.

— А если и я с вами поеду? — напросился жених.

— Ну, вот и отлично, — сказала Петровна. — Вдвоем-то мы скорее отыщем ее, беглянку.

Собирались недолго и отправились на пароход. Подшивалов всю дорогу ходил в задумчивости по палубе и много курил. Иногда подходил к Петровне, справлялся:

— Ну как, Петровна, далеко еще?

Получив ответ, поручик снова закуривал и шагал, смотрел, как медленно уплывали мимо берега. Они казались серыми, скучными, лес по-осеннему оголился. Все кругом наводило тоску и уныние. Наконец пароход дал привальный свисток, и Петровна крикнула:

- Господин поручик, пошли к выходу!

С пристани они направились к матери Чилима.

- Здравствуй, Ильинична! Сколько лет! Опять бог привел повидаться, — произнесла Петровна, обшаривая быстрым взглядом избенку. — С обыском к тебе пришли...

— Милости просим, — поклонилась Ильинична. Кого ищете?

— Будто и не знаешь! Да все ее же, Надьку! — крикнула Петровна. — Где сейчас она? Али по воду ушла?

— Не знаю, — покачала головой Ильинична, исподлобья взглянув на офицера, тыкавшего ножнами сабли в дымящийся на полу окурок.

— Скажи по правде, куда она спряталась? — допрашивала, как следователь, Петровна.

— Что вы, Евдокия Петровна! Да разве я буду врать, у нас и спрятаться негде. Вот, смотрите, — откинула занавеску в чуланчик около печки.

— Как же это получилось, она ведь к тебе поехала?

— Слов нет, она здесь была, только в тот же день вечером обратно уехала, — спокойно ответила мать Чилима.

- Что ж будем делать, господин поручик. — обратилась Евдокия Петровна к Подшивалову.

— Ничего не остается, как ехать обратно, — сказал он и снова начал закуривать, затягиваясь и нервно крутя усы.

Петровна начала заматывать конец пуховой шали вокруг длинной шеи.

— Вот чего, Ильинична, если она появится откуда-нибудь, скажи ей, чтобы проворнее ехала домой! Пошли, господин поручик.

Ильинична, посмотрев вслед уходящим, подумала: что же все-таки случилось с Надей? Надо полагать, хорошего мало, ежели ищут ее с офицером, уж не жандарм ли он? То-то она говорила, что не скоро встретимся, пожалуй, до весны и не увидимся...

Плохое утешение принесла Белициной вернувшаяся из деревни Петровна. Мать долго плакала, укоряя себя, что из-за этого офицера сгубила дочь.

— Да брось, пожалуйста, беспокоиться, — уговаривала Петровна Белицину. — Ты думаешь, и в самом деле она что-то сделала с собой? Она просто захотела сделать нам неприятность, позлить нас.

Долго они судили-рядили и все-таки решили снова обратиться за помощью и за советом к отцу Панкратию.

— Во имя отца и сына! — произнес, крестясь, вошедший к Белициным отец Панкратий. — Что случилось, хозяюшка? К чему эти рыдания, когда должно было быть шумное веселье, как в Кане Галилейской... А я было вынул из сундука новые венцы, припас для ваших жениха и невесты, и очень долго ждал в церкви, а они так и не пришли. Позвольте узнать, что у вас случилось?

— Горе у нас, батюшка, — всхлипывая, ответила Белицина.

— Пропала наша невеста, — добавила Петровна.

— Присаживайся, батюшка, попей с нами чайку, — сквозь слезы проговорила Белицина.