Буря на Волге

— Какой черт ночью, нас засветло было накрыли, — сказал Маслихин. — Разве в сельсовет пойти заявить?

— Ну, брат, там на Каме, где нет близко жилья, они и днем орудуют, не только вечером. А в сельсовет идти вам незачем, Они за сельсоветчиками всех пуще охотятся. На прошлой неделе нашего председателя шлепнули. Только выехал посмотреть луга, бац из-за куста и наповал.

Рыбаки ушли, а Чилим с Маслихиным остались у костра. Подложили под головы свои котомки и вздремнули. А утром отправились в путь. Проехали Чистополь, снова встретилась деревня недалеко от берега.

— Ну, ты оставайся, Я добегу, узнаю, — сказал Маслихин, выпрыгивая из лодки.

— Есть, что ли? — спросил Чилим, спускавшегося с бугра друга.

— Нет, опоздали, все уже распродали, давай, едем дальше, все равно найдем.

Подъезжали уже к Соколкам, а хлеба ни фунта выменять не удалось. Ветер совсем стих. Стало проясняться. Но небу поплыли редкие белые облака, кидая серые тени на Каму и прибрежные пески.

Вдруг Маслихин воскликнул:

— Ага, вот он, где наш хлеб!

На кpутояре сидел человек.

— А вы почему знаете, что у него есть хлеб? - спросил Чилим.

— А иначе зачем ему быть тут в это время?!

Повернув лодку к берегу, Маслихин крикнул;

— Здорово, отец!

— Здрасьте, — качнул лохматой головой старик и снова, опершись на толстую суковатую палку, начал смотреть, как мимо проносились быстрые струи Камы.

Маслихин вылез из лодки, сел рядом со стариком, стал свертывать цигарку.

— Ну как, отец, хлебцем мы тут не можем разжиться?

— А сколько вам? — Приподнял густые рыжие брови старик.

— Да так примерно пудиков двадцать.

— На деньги вряд ли найдете. Вот если бы обменять на что, пожалуй, нашлось бы. А деньги... Что деньги? Все равно на них купить нечего.

— У пас барахлишко кое-какое есть.

— А ну-ко, покажите, — сказал старик, озираясь по сторонам.

Чилим с Маслихиным развязали свои узлы, начали вытаскивать привезенный товар. У старика глаза заблестели, забегали с предмета на предмет. А когда Чилим

вынул из мешка и раскинул па руках голубое платье, старик радостно воскликнул:

— Эх, вот это да! Моей Нюрке будет в самый раз. Рослая она у меня да здоровая. Прямо как царица будет в этом платье! Да тут у вас три семьи хватит одеть. А штанов нет?

— Как нет! Есть, и штаны, отец, только защитного цвета, — сказал Чилим, вытаскивая из мешка.

— Тоже хороши, — сказал старик, примеривая на себя, — Ничего, что защитные, теперь и бабы все в таких юбках щеголяют. Сколько за все чохом?

— Да так примерно пудиков двадцать надо бы, - сказал Маслихин.

— Нет, много, что ты, мил человек... Я торговаться не люблю, вот хотите за все пятнадцать?

— Маловато, отец.

— Ну, как же, делом-то говори?

— Вот так отец. Мы сбросим два, а ты накинешь три. Идет?

Долго молчал старик, видимо, подсчитывал в уме, как бы не промахнуться, и, наконец, согласился:

— Идет. Только придется подождать ночи, днем не вывезти, свои следят. Припасите мешки, чтоб после не путаться.

Посидел он еще немного на берегу, все оглядываясь по сторонам.

— Ну, я коль пойду. Ждите ночью, только не обманывайте.

— Вот еще! Да разве мы обманывать приехали за три-то сотни верст, - с обидой в голосе произнес Маслихин.

Старик ушел. Вечерело, Налетели черные тучи, заморосил дождь.

— Измочит нас, Васек, давай придумывать ночлег. Ты пробеги-ка по берегу, нет ли шалаша или землянки, — сказал Маслихин.

Чилим осмотрел поблизости берег и ничего не нашел.

— Давай вытащим на берег лодку, опрокинем вверх дном, вот нам и дом, — предложил Чилим.

Разостлали мешки и свой товар под бока, но заснуть так и не удалось, Дробно барабанил в дно лодки дождь, тихо шептались с берегом волны. А мысли кружились около одного вопроса: «Привезет ли старик хлеба?»

— Тпру! — раздалось па крутояре.

— Вставай, Васек, дедок приехал, — толкнул в бок задремавшего Чилима Маслихин.

— Эй, вы! Подлодочники! — крикнул с крутояра старик, — Живы ли?

I — Дышим, отец, дышим! — весело отозвался из-под лодки Чилим.

— Тащите барахлишко-то, да будем рассчитываться! Всю ночь лил. Наверное, вас до нитки измочило. Ну-ко, давайте одежонку-то пересчитаем.

— Да все тут, ничего не украли.

- Ну, нет, брат, без счету только дурак берет, — ворчал старик, считая вещи и проворно суя в свою котомку. — Теперь давайте свои мешки, прямо с телеги и пересыплем. Ровно восемнадцать пудов привез.

Пересыпав муку в свои мешки, Чилим с Маслихиным стали грузить их в лодку.

— Я поехал! — крикнул старик. — Желаю вам удачи! Но-о! — и телега затарахтела по луговой влажной земле.

...По волнам быстро скользила груженая лодка, уносимая течением. Мимо бандитского лагеря ехали ночью и по самой середине реки. Вдруг окрик:

— Эй, на лодке! Подворачивай к берегу!

— На-ка вот, — погрозил кулаком в темноту Маслихин, сильнее налегая на кормовое весло.

— А, сволочи, догадались! — долетали ругательства с берега.

Разбойничий лагерь остался далеко позади. Утром проехали Рыбную Слободу. Чилим радовался, что так удачно съездили. «Теперь семья будет надолго обеспечена», — думал он. Но встретившийся рыбак Мансур омрачил его радужное настроение, сказав, что вряд ли они проедут мимо Мурзихи:

— Там все лодки останавливают, хлеб отбирают и деньги не платят.

— Что будем делать? — в задумчивости спросил Чилим.

— Не тужи, ночью все равно проскочим, — успокоил Маслихин.

Завернули в заливину на островок, затащили лодку в густую чащу, стали дожидаться темноты.

— Ну-ка, айда, благословясь, — сказал Маслихин, когда окончательно стемнело.

Темной ночью действительно Мурзиху проплыли незамеченными. На рассвете уже подъезжали к лаишевской пристани. Держались левого берега. Но только путники поравнялись с пристанью — грохнул с берега винтовочный выстрел. В утреннем сумраке они увидели легкую лодку, пересекавшую им путь.

— Какого черта заставляете гнаться за вами! Оглохли, что ли? — ругался в лодке человек, держа винтовку наперевес, — Поворачивай к пристани!

— Ну, брат, попали, — ворчал Маслихин, поворачивая лодку.

— Выгружайте все! — скомандовал начальник караула. — Кто такие? Куда пробираетесь?

— Голодающие, едем в Казань...

— Ваши документы?

Начальник прочел поданные удостоверения и крикнул:

— Липа!.. Оставляйте здесь все и можете идти!

— Никуда я не пойду, пока обратно все не получу! По какому такому праву вы отбираете хлеб? У нас дома семьи подыхают с голоду, — заспорил было Чилим.

— Не ерепенься, вот комиссар приедет, покажет тебе право, — предупредил строгий начальник караула.

Солнце уже поднялось высоко и нещадно припекало луговую влажную землю. Чилим с Маслихиным легли на траву и печально смотрели на дорогу, вилявшую по лугам к Лаишеву. Ни еды, ни курева у них не было.

— Огоревали хлебушка... — тоскливо выдавил Маслихин.

— Все равно привезем, — утвердительно заявил Чилим.

— Вон комиссар едет! — крикнул один из отрядников.

Чилим с Маслихиным тоже увидели пролетку, катившую к пристани. У Чилима промелькнула на лице радостная улыбка:

— Мульков, черт его подери!

Комиссар тоже, видимо, узнал Чилима. Сойдя с пролетки, он направился к нему.

— А, Василий, здорово! Ты как сюда попал? — спросил он, пожимая руку Чилиму.

— По несчастью. Ваши ребята задержали.

— Эх ты, вояка! — весело рассмеялся Мульков.

— Вот они, голые, — показал мозолистые руки Чилим.

— Ну, ничего, сейчас все уладим, — пообещал комиссар. — Фролов! — крикнул он начальника караула.

— Я, товарищ комиссар! — отозвался тот, вылезая из будки, где хранился отобранный хлеб.

— Чего вы у этих молодчиков отобрали?

— Четыре мешка с мукой и лодку.

— Верните все обратно.

— Есть вернуть обратно! Пошли! Забирайте! - крикнул Фролов.