Страница 11 из 30
Я смотрю на Шихину и думаю: «Какая же ты волевая женщина, Алка! И все, чего ты добилась, — добилась исключительным трудолюбием».
Пройдет несколько дней и она покорит испанцев своим мастерством, а у ее соперницы — молоденькой француженки Мадлен Делькруа, уже после первого полета советской спортсменки дрогнет сердце, и она откажется от участия в чемпионате — слишком велико преимущество мадам Шихиной. Шихина станет первой победительницей чемпионата мира.
Но это будет потом.
А сейчас мы с любопытством разглядываем береговую линию Балтики, крошечные кораблики с белым следом, игрушечные города и селения. Одна за другой проплывают столицы: Копенгаген, Амстердам, Брюссель — у каждой свой неповторимый портрет в плане. Через четыре часа показался Париж. Снижаемся — здесь запланирована заправка самолетов. Аэродром Ле Бурже. Впервые в жизни шагаю по «ненашей» земле. Здравствуй, Париж! Привет тебе из Сибири! Что?! Непривычно звучит? Ничего, привыкай!
Четыре часа мы знакомились со «столицей мира». Знаменитая Эйфелева башня и собор Нотр-Дам, Триумфальная арка и Елисейские поля, Лувр и Гранд-Опера...
В три часа, после обеда, вылетаем в Испанию.
Глава V
Бури, туман, снег — конечно, все это
будет тебе докучать. Думай тогда о тех,
кто испытал это до тебя, и говори себе:
если справились другие, справлюсь и я.
Антуан де Сент-Экзюпери
Испания — далекая загадочная страна... Скалистые вершины Пиренеев, тяжелые волны Бискайского залива и полинявшая от нестерпимой жары синева неба — все это совсем необычно для меня, сибиряка, для которого эталоном красоты была и будет белоствольная русская березка.
Простые люди Испании, неутомимые труженики — смуглые, энергичные лица, темпераментная речь, порывистые движения и горячие сердца, переполненные огромной симпатией к нам, советским людям. Сколько крепких рукопожатий, теплых встреч и задушевных разговоров позади! Такое не забывается...
На посадочную полосу аэродрома Сондика заходим со стороны океана. Тень нашего гигантского воздушного корабля мелькает по черепичным крышам домов, по крошечным, с самыми причудливыми очертаниями полям. Через окна кабины видим стоянки самолетов, маленькие фигурки людей. Почти все участники мирового чемпионата уже в сборе. На этот раз наш командир особенно нежно приземляет многотонную громадину на бетонную дорожку и даже «бровью не ведет» на восхищенные возгласы экипажа.
Готовимся к выходу. Критически осматриваем чисто выбритые лица, поправляем друг у друга галстуки. Девушки старательно «дорисовывают» глаза. Волнуемся. Ослепительным светом полыхнул раскрытый проем двери, спускаем трап, сбегаем на растрескавшуюся от зноя, покрытую скудным травяным покровом землю. На испанскую землю. Еще в самолете решили ничему не удивляться, поэтому стараемся показать невозмутимость и олимпийское спокойствие, как будто мы каждый день только то и делаем, что взлетаем и садимся на заморские аэродромы. Встречают трое в штатском и полицейский. Вежливо здороваемся, обмениваемся через переводчика традиционными фразами. Затем штатские внимательно «изучают» отсеки самолетов, — полицейский просит раскрыть один из наших чемоданов.
Осматриваемся. Аэродром зажат в долине между двумя грядами гор — пилотировать на малой высоте довольно рискованно... Метрах в пятидесяти от стоянки тянется ряд колючей проволоки, из-за нее приветственно машет толпа в ярких костюмах басков. Направляемся туда. Возле болельщиков несколько полицейских в причудливых черных касках. Наше решительное шествие приводит их в некоторое смятение, они бы и рады не пустить нас в «массы», но что-то заставляет их оставаться на местах. И вот крепкие рукопожатия через колючую проволоку, искренние улыбки и совершенно неожиданно веселая русская речь: «Ребята, здорово! Мы вас давно ждем... Как там Москва? Не подкачайте, мы будем болеть за вас». И — десятки вопросов. Нашу невозмутимость снимает как рукой, лица у ребят светлеют, тут же завязывается непринужденный разговор... Раздаем значки, открытки с портретами космонавтов, фотографируемся. Нам предлагают фрукты, вино из походных бурдюков. Каждый всячески стремится показать свое расположение к советским спортсменам.
В разгар этой теплой встречи нас отзывают к самолетам, куда уже прибыли корреспонденты, высокие чины и организаторы чемпионата. Следует серия вежливых, «дежурных» вопросов и ответов, щелканье фотокамер, раздаем первые автографы. Обращаем внимание на то, с каким неподдельным восхищением смотрят испанцы на два наших крылатых гиганта, в каждом из которых размещены по два спортивных самолета. Наш весьма солидный способ прибытия, наглядно свидетельствующий о мощи советской авиации, произвел впечатление. Мы в душе ликуем и очень горды за нашу Родину.
Размещают нас в отеле «Тамарисес» вместе с чехами, венграми, немцами из ГДР. Мы рады такому соседству. Встречаемся с ними, как со старыми, добрыми друзьями. Номера на два человека. Окна и балкон — на море, оттуда не смолкая доносятся ленивые всплески прибоя. В воздухе звенящая тишина. С наслаждением принимаем холодный душ.
Неслышно ступая, в номер входит горничная, миловидная маленькая девушка. Мы по пояс обнажены, растираемся мохнатыми полотенцами. Она смущается. Поспешно надеваем спортивные свитеры — девушка заливается звонким колокольчиком.
— Меня зовут Джулия, чем могу быть полезной.
Постепенно разговариваемся. Джулия много рассказывает о том, как осложняют жизнь испанцев, особенно молодых, служители культа. Попы суют свой нос буквально во все: запрещают молодежи танцевать модные танцы, следят за манерой одеваться. Например, мужчинам на улицах запрещается появляться в рубашках, нужно обязательно быть в пиджаке и при галстуке даже в сорокаградусную жару! Обязывают всех жителей посещать церковь не реже двух раз в неделю. Школы, больницы, книги, радиопередачи и даже кинопрокат контролируют служители бога — сомнительные с их «колокольни» куски фильмов беспощадно вырезаются.
К смирению перед сильными мира сего, перед лишениями и тяготами жизни призывают они народ и в награду за это обещают вечное счастье в загробном мире. Попов в Испании много. Мы видели их за рулем шикарных автомобилей, на экранах телевизоров и даже за рюмкой коньяка в баре. Чувствуется, что сами святоши не гнушаются прелестями мирской жизни. «Смотрите, сколько у нас этих дармоедов, — с горечью говорят испанцы, — на них опирается сам Франко, некоронованный «наместник бога на земле». К сожалению, в Испании религия еще очень прочно сидит в сознании многих, особенно женщин. С одной из таких молодых особ у меня состоялся следующий разговор:
— Скажите, синьор, вы католик или протестант? — жеманно спрашивает меня дочь президента морского клуба Бильбао.
— Ни то, ни другое, синьорита.
Ее брови трагически подламываются:
— Как! Тогда кто вы и во что вы верите?
— Я коммунист. Верю в счастье людей на земле, которое мы создаем своими руками.
Она иронически пожимает плечами.
— Но я надеюсь, вы верите в загробную жизнь и стараетесь жить честно и скромно, чтобы заслужить себе вечное счастье на небесах?
— В загробную жизнь я не верю и тем не менее живу скромно и честно, живу не только для себя, но и для других. В этом мое счастье.
Ее глаза — предел изумления.
— Вы не верите в загробную жизнь?! Тогда почему вы еще живете и почему до сих пор не застрелились?
Я чувствую прилив раздражения и антипатии к этой изнеженной, пустоголовой особе. С трудом заставляю себя быть корректным и в тон ей отвечаю:
— Странное пожелание, синьорита. С меня достаточно и этой жизни, а вот с вашими убеждениями нужно, наверное, поспешить в ваш загробный мир... по крайней мере, меньше успеете нагрешить сейчас и уж наверняка забронируете себе вакантное место в раю.