Харама

— Есть хочется, — сказала Алисия. — Не пора ли нам подумать о еде?

Несколько мальчишек, которые уже выходили из воды, увидев сук, снова вошли в реку, поймали его и вытащили на берег. Бегом поволокли его в рощу, словно мулы, которые волокут с арены тушу убитого быка. Тем временем все подошли к месту, где лежали вещи, навстречу им вышла Кармен. Сантос спросил:

— Все еще спит?

— Малость прочухался, недавно. Смеху-то! Такой обалделый, вы себе представить не можете. Совсем ничего не соображает.

Тито и Лусита уже подошли к Даниэлю. Тито потянулся, развел руки в стороны и выпятил грудь навстречу солнечным лучам.

— Послушайте, — сказал Мигель, когда все собрались. — Как мы организуем обед: принесем еду сюда или сами поднимемся?

Фернандо сказал:

— Наверно, наверху будет приятнее.

— Ни в коем случае, — воспротивилась Мели. — Тащиться наверх в такую дикую жару? Еще чего! И придет же в голову!

— Конечно, здесь. Какой дурак сейчас сдвинется с места? Нет уж, спасибо. И одеваться надо, и прочее разное.

— Я потому так сказал, что там, в саду, у нас был бы свой столик и стулья, а захотели бы — так и скатерть.

— Да ну, друг, ради этого не стоит трудиться. К чему, что за удовольствие есть вот так, тогда уж лучше дома. Зачем люди едут за город? Мы приехали сюда на пикник, так давайте есть, как на пикнике. Иначе не интересно. По-другому мы уже видели-перевидели.

— Конечно. Даже в пословице сказано: о вкусах не спорят.

— Да нет, ребята, здесь. Нечего и сомневаться. Что тут еще раздумывать.

— Ну, кто же пойдет за судками?

— Может, разыграем?

— Давайте как-нибудь поинтереснее, идет?

— Очень надо, — сказала Алисия. — Будете битый час разыгрывать, а мы за это время умрем без жратвы.

— Поинтереснее разыграть — азартнее.

— Ладно, обойдетесь и без азарта. Давайте как-нибудь, только побыстрей.

— Да будет вам, разыграем скорее, чем известка застывает, сами увидите. Давайте тянуть билетики. У кого есть карандаш? Ни у кого нет карандаша?

— Ну кому придет в голову брать с собой за город карандаш? Что тут с ним делать?

— Губная помада подойдет? — спросила Мели. — Если подойдет, я дам.

— Давай, сгодится.

— Ну-ка, передай мою сумочку.

— Держи.

Мели поймала сумочку на лету. Отыскивая в ней помаду, она приговаривала:

— Только вы ее не испортите, мне все это дорого обходится.

— Не беспокойся. Слушайте, теперь надо найти бумагу.

— На, возьми, — сказала Мели, передавая Мигелю губную помаду. — Только не нажимай сильно: чуть дотронешься — уже пишет.

— А вот тебе и бумага, гляди.

Тито подобрал с земли газету и оторвал с краю белую полоску. Мели вытащила из сумочки пачку «Бизона».

— Хочешь, Али?

— Давай.

— Слушайте, а ведь идти надо двоим, одному не справиться.

Мигель нарвал бумажки.

— Да, конечно, двоим.

— И Дани пусть участвует, — сказал Фернандо. — Считайте его тоже, и на него билетик. Какой бы он ни был, пусть и не думает улизнуть, это уж совсем свинство.

— Он-то сейчас на седьмом небе, бедняжка.

— Что ж, придется спустить его на землю.

— Ну вот: четыре билетика пустых и два — с крестом. Кто вытащит с крестом, тому одеваться и идти за едой, согласны?

— Согласны.

Мели и Алисия закурили, а Сантос поглядел на них и сказал, смеясь:

— Курящие девушки отбивают у меня всякий вкус к табаку.

— Что за дикость! Вы хотите, чтобы все было только для вас. И так вам все преимущества.

— Например?

Закончив сворачивать билетики, Фернандо крикнул девушкам:

— А ну, где у нас невинная рука? Быстренько! Требуется невинная рука, чтобы тянуть билетики!

Девушки переглядывались, смеясь.

— Невинной руки тут нет ни одной, а вы как думали?

— Ну тогда — кто из вас самая невинная? — спросил Себастьян.

Мели состроила лукавую мину и сказала:

— Лусита! Лусита у нас самая невинная!

— Правильно, Лусита! — со смехом подхватили девушки. — Пусть она тянет!

— Давай, Лусита, тебя выделили, — сказал Фернандо. — Тебе выпало тянуть билетики. Выходи сюда.

Лусита покраснела и спросила:

— А что надо делать?

— Сейчас мы тебе объясним, это очень просто. А ты, Мели, красотка, дай-ка мне еще одну вещь: эта шапочка, что на тебе, как нельзя лучше подойдет нам, чтобы в нее сложить билетики.

— Ну вот, все-то я должна вам дать! Ладно, бери.

Себас взял шапочку, сложил в нее бумажки и стал их перемешивать, приговаривая:

— Три части вермута, две — рома, несколько капель мяты, кубик льда, как следует смешать и сразу подавать. Тяни, Лусита, тяни, лапушка.

— Послушай, ты становишься ко мне спиной и достаешь по одному билетику, а как достанешь, спрашиваешь меня: «Это кому?» Я тебе называю имя, тому и выпадет то, что написано в билетике, поняла?

Луси кивнула.

— Ну, давай.

— Через несколько минут состоится тираж! — возгласил Себас тоном зазывалы. — Следите за выигрышами!

Лусита стала на место.

— Интересно, кому достанется первый фант?!

— Начинаем, сеньоры! — сказал Мигель. — Давай, Лусита, тащи!

— Вытащила. Это кому?

— Это… Сантосу!

— А теперь что мне делать? Развернуть?

— Конечно. Посмотрим, что там.

В наступившей тишине Луси развернула бумажку.

— Тут ничего нет. Пусто.

— Значит, избавился.

— Повезло же тебе, дружище!

— Эй, пусть покажет, пусть покажет!

— Ты не веришь Лусите, несчастный? Говори!

— Ладно! Кому-то другому выпадет эта радость.

— Тянуть?

— Тяни, тяни, время не ждет!

— Готово. Это кому?

— Ну, самому Тито!

Тито тоже достался пустой билетик. Он ничего не сказал, только сел.

— Чудеса! — сказал ему Сантос. — Нам с тобой подниматься не придется.

Следующий билетик достался Фернандо, там стоял крест.

— Вот тебе и выпал миллион! — закричал Себастьян.

— Очень рада, — сказала Мели. — Разве не ты хотел идти на гору? Давай одевайся!

— Подожди, пусть она дальше тянет, Посмотрим, кто со мной в паре. Тащи, Луси!

— Теперь кому?

— Мне, — ответил Мигель.

Креста не было. Себастьян запротестовал:

— Смотри, какой ловкий! Что твой лис. Знает хитрец: подряд два креста почти никогда не выпадут, первый вышел, он следующий и берет себе. Здорово подыгрывает.

— Попроси книгу жалоб. Луси — следующий!

Билетик вытащили для Даниэля, и там стоял крест.

Все с радостью завопили:

— Есть же справедливость! Даниэль!

— Получай, приятель! Это чтоб ты прочухался!

Даниэль приподнял голову и хмуро огляделся. Фернандо подошел к нему и похлопал по спине:

— Так ты хорошо понял? Тебе выпало.

Даниэль резко отбросил его руку.

— А я не пойду.

— Как это не пойдешь?

— Вот так и не пойду. Не пойду, и все тут.

— Ты не пойдешь? Это что ж такое — он не пойдет? — обратился Фернандо ко всем. — Слушай, ты, я тебе что сказал? Дурака валяет! Я пойду, и ты пойдешь! Еще как пойдешь! Ему, видите ли, трудно, ему неохота. Думаешь, мне очень хочется? Ни черта мне не хочется, а все равно пойду.

Себастьян сказал примирительно:

— Даниэль, не губи меня. Ты — единственный, кто одет, значит, тебе и хлопот меньше. Не задерживай всех, девушки умирают с голоду.

— А я — нет, не хочу я есть, понимаешь? Не возьму ни кусочка, значит, и идти мне незачем.

— Так ты бы это раньше сказал. А теперь тебе выпало идти, и ты пойдешь. Пойдешь как миленький! Хоть бы ты потом и не ел, раз не хочешь! — кричал Фернандо.

Видя, что тот не шевелится, он схватил его за рубашку.

— Ты меня понял? Вставай! Вставай, тебе говорят!

Даниэль резко вырвался и обернулся к Фернандо:

— Пусти, ты! Сказал — не пойду! Чихать я хотел! Понял?

— Ерунда это, если ты его не убедишь…

— Ну и хорош же! Стыда у тебя нет. По какому такому римскому праву ты должен быть лучше других? Ты что о себе воображаешь?