Страница 1 из 23
A
Литературные опыты великого композитора.
Печатается по машинописным копиям, предоставленным О.С. Прокофьевым
Художественное оформление: Александр Васин
С.С. Прокофьев. Рассказы © А.Васин. Иллюстрации, макет. 2003
В оформлении обложки использованы черновики рассказов С. Прокофьева "Преступная страсть" и "Блуждающая башня".
Текст — © Сергей Прокофьев, наследники Иллюстрации и макет — © Александр Васин Релиз подготовлен в 2016 г.
Сергей Прокофьев Рассказы
Предисловие
Мерзкая собака
Сказка про гриб-поганку
I
II
III
Блуждающая башня
I
II
III
IV
V
VII
VIII
IX
X
Ультрафиолетовая вольность
I
II
III
IV
Какие бывают недоразумения
I
II
III
IV
Преступная страсть
I
II
III
IV
Жабы
Они лежали в курительной.. .
I
Два маркиза
I
II
Умерев, часовщик...
Вы не знаете, когда...
notes
1
2
Сергей Прокофьев Рассказы
Если есть мысль, то стиль повинуется мысли. У меня есть мысль, значит, я пишу. Сергей Прокофьев
Предисловие
Однажды Сергей Прокофьев, перебирая свои детские бумаги и рукописи, обнаружил среди них неоконченный детский роман. Перечитав его, он пришел к выводу, что это «сплошное многословие», но что он мог бы писать «совсем недурные рассказы, была бы мысль». Опасение вызывал у него стиль: «Характерный ли он или просто неприятный? Если первое, то писать можно, если второе, то он будет смешным. Но важно следующее: если есть мысль, то стиль повинуется мысли. У меня есть мысль, значит, я пишу» — такая запись появилась в дневнике Прокофьева в июле 1917 года.
Первый рассказ Прокофьева называется «Мерзкая собака». Всего им было написано с десяток рассказов, некоторая часть из которых, к сожалению, сохранилась лишь частично. Все рассказы были написаны в 1917—1919 годах, часть — в Петербурге и во время длительных поездок по железной дороге на Кавказ, часть — в Транссибирском экспрессе, который вез Прокофьева целых 18 дней во Владивосток. Некоторые рассказы были написаны в Японии в период двухмесячного ожидания парохода в Америку, и, наконец, на самом корабле, плывущем в Америку, а также в Нью-Йорке. Прокофьев с большим увлечением и любовью пишет свои рассказы, он не считает, что это занятие отвлекает его от композиции, а расценивает его как передышку, после которой работа пойдет только лучше.
Склонность к литературе была явно выражена у Прокофьева с раннего детства. С возрастом литературные способности лишь укрепились, и свидетельством тому может быть обширная и интереснейшая переписка композитора со множеством корреспондентов, а также написанная им Автобиография, которую известный американский дирижер и музыкальный критик Роберт Крафт сравнивает с воспоминаниями Набокова. Делал Прокофьев и переводы сонетов французского поэта XIX века Жозе Мария Эреди, которые получили высокую оценку таких поэтов, как Константин Бальмонт и Игорь Северянин.
Сергей Прокофьев всегда стремился сам писать либретто своих опер, проявляя умение работать с литературными произведениями других авторов (опера «Игрок» по роману Федора Достоевского, «Любовь к трем апельсинам» по комедии Карло Гоцци, «Огненный ангел» по роману Валерия Брюсова и т.д.). Он считал, что «когда пишешь фразу, уже является и идея музыки».
Хронологически рассказы были написаны в период необычайного творческого подъема С.Прокофьева. В тот период им были созданы такие шедевры, как оперы «Игрок» и «Любовь к трем апельсинам», новаторские Скифская сюита и «Семеро их», а также Классическая симфония и Третий концерт для фортепиано и оркестра.
Несмотря на тематическое разнообразие рассказов, от символически-сюрреалистической «Блуждающей башни» до сказочного «Гриба-поганки» или почти банального любовного рассказа «Мерзкая собака» с остроумной фабулой и неожиданной концовкой, — всех их объединяет свойственная Прокофьеву тонкая наблюдательность, ясность мысли, лаконичность и простота стиля, а также легкая ирония, доходящая иной раз до сарказма.
Особенно хочется отметить рассказ «Блуждающая башня», где Прокофьев изображает себя в виде мчащейся по свету фантастической башни, которую таинственная сила влечет к древней Вавилонской башне. В этом рассказе слышны отзвуки ритмов прокофьевской музыки Скифской сюиты, «Семеро их», повествующих о событиях близких эпох. Полной противоположностью является один из первых рассказов Прокофьева — «Гриб-поганка», навеянный так любимыми им прогулками по долинам и лесам, где он порой останавливался и любовался красивейшими мухоморами.
Увлекшись работой, Прокофьев обнаружил, что за год он написал восемь рассказов, и, со свойственным ему юмором, отмечает, что при таких темпах за сорок лет он напишет триста двадцать рассказов — «что совсем недурно для солидного писателя!» К сожалению, или к счастью для композитора, сочинение музыки одолело литературное творчество. Больше рассказов Прокофьев не писал. Его последним литературным опусом можно считать сказку «Петя и волк», текст которой иногда издается отдельно от музыки и часто называется «народным». Как это ни парадоксально, не это ли высшее признание литературного таланта Сергея Прокофьева?
Мерзкая собака
Петроград - Ессентуки 20 июля - 30 июля 1917 года
Был теплый, душный летний вечер. Я торопился, потому что боялся, что будет слишком поздно, когда я приду к Марии. Луна просвечивала сквозь деревья, сбрасывая на мостовую яркую плетенку из белых бликов и черных теней. Я торопился, потому что Мария жила далеко, почти на краю Флоренции. Там, говорила она, меньше людей, больше цветов. Я боялся одного: что встречу опять этого гадкого лейтенанта, который, по-видимому, чувствует себя в ее маленьком домике, как хозяин, восседает, как король, разговаривает, как китайский император. Еще бы! Он знает, что всецело владеет ее сердцем, да и одним ли сердцем? Я теряюсь, чем этот грубый неуч мог покорить ее, такую тонкую душу, но когда он приходил к ней, она только его, кажется, и видела. Я чувствовал, что в те минуты превращался в какую-то мебель, о которой вспоминали лишь тогда, когда на нее натыкались! А между тем, третьего дня, когда лейтенанта не было, Мария была со мной совсем другая.
За городом было менее душно: больше цветов, меньше людей. Ее домик стоял одиноко, имея лишь одного соседа. Я толкнул калитку и взошел в густой, цветущий сад. Домик ее просвечивал, до того он был перевит вьющимися растениями. Сколько раз в моих эскизах я набрасывал на полотне этот радостный утолок. Так и есть, лейтенант был здесь! Без всякого сомнения здесь, потому что из окна донесся, прямо- таки ударил по уху варварский звук гитары. Я знаю, что у Марии тонкий вкус, почему же она терпит эту гадость? Я остановился и хотел было уйти, — и правда, кому приятно играть роль мебели? Но в ту же минуту мне стало так скучно без Марии, что я согласился на что угодно, лишь бы побыть около нее.
Когда я вошел в комнату, Мария удивленно глянула на меня, однако довольно мило сказала:
— Здравствуйте, Фернандо, — и сейчас же наклонилась к столу, внимательно разрезывая пирог. Я знал, для кого этот пирог. О, это был знаменитый абрикосовый пирог, который можно было видеть только у
Марии. Тонкий, поджаренный, с сочными кусочками абрикоса, не разваренными, но лишь слегка тронутыми огнем. Это был удивительный пирог, и канальский лейтенант отлично знал ему цену. Право же, он приходил не столько для Марии, сколько для пирога, да для полбутылки «Асти», которая всегда ждала его!