Страница 70 из 94
Опричные репрессии затронули отдельных представителей нетитулованной боярской знати (Морозовых, Даниловых, Головиных, Лыковых) и некоторые дворянские группировки. Они наглядно показали, что раздору между монархией и не-которыми слоями старомосковской знати углубился и что настроения недовольства затронули в какой-то мере дворянство. Ссылка многих десятков дворян в Казанский край по-казала, что дворянская фронда не только не исчезла с раз-громом кружка Адашева, но, напротив, усилилась к началу опричнины.
Опричные земельные мероприятия явились закономерным продолжением земельной политики, проводившейся с начала 60-х гг. Главные удары опричнины были обращены против высшей титулованной знати князей Ростово-Суздальских, Оболенских и т. д. Таким образом, в своем первоначальном виде опричная политика имела-четко выраженную антикняжескую направленность.
Гонения против вождей боярской оппозиции внесли заметные опустошения в ряды Боярской думы. В числе лиц, казненных опричниками, либо отправленных царем в монастырь, ссылку или тюрьму, находилось семеро бояр, двое окольничих и один думный дворянин в чине кравчего. В первые же месяцы опричнины ее жертвами стал каждый четвертый или пятый член Боярской думы.
Оборотной стороной опричных репрессий были земельные конфискации опричнины. Попытки ограничить родовое землевладение титулованной знати, предпринятые правительством накануне опричнины в связи с изданием Уложения о княжеских вотчинах 1562 г., получили свое завершение в массовых конфискациях княжеских вотчин в начале опричнины. В этом смысле мы употребляем термин «опричная земельная реформа» применительно к царскому указу о казанской ссылке. Однако термин «земельная реформа» оказывается неудачным с точки зрения оценки последующего развития опричнины.
Главнейшим результатом опричных репрессий явилось отчуждение в пользу казны весьма значительной части родового землевладения князей Ростово-Суздальских, Ярославских и Стародубских, возглавлявших княжеско-боярскую оппозицию и занимавших наиболее влиятельное положение в среде высшей титулованной знати. В известном смысле введение опричнины знаменовало собой крушение княжеско-боярского землевладения. Катастрофа была столь велика, что никакие последующие амнистии и частичный возврат родовых земель опальным князьям не могли ликвидировать последствий этой катастрофы.
Глава V
Земский Собор 1566 г.
Осада Рязани похоронила выдвинутый Москвой проект военного союза с Крымом. В июне 1565 г. хал Девлет-Гирей потребовал от России уступки Поволжья с Казанью и Астраханью, подкрепив свои требования ссылкой на «хандыкиреево величество», турецкого султана[1293]. С наступлением осени крымцы предприняли новое вторжение на Русь. На этот раз хан не решился идти вглубь страны и осадил небольшую пограничную крепость Болхов (7—17 октября 1565 г.). Гарнизон крепости мужественно оборонялся. На помощь ему немедленно же выступили земские и опричные войска. Не добившись успеха, татары поспешно отступили в степи[1294]. Нанесенный ими ущерб был в общем-то невелик. Но возобновление войны с Крымом создало неблагоприятную для России ситуацию в ходе Ливонской войны.
После нападения литовцев на Полоцк военные действия на западных границах Руси не прекращались ни на один день. Весною 1565 г. литовцы обстреляли псковский городок Красный и после небольшой стычки принудили к отступлению земских воевод. Их отряды разорили всю западную окраину Псковской земли до Острова[1295]. С наступлением лета возобновились бои в Ливонии. Один из лучших московских воевод князь В. С. Серебряный разбил литовцев под Смилтоном, прошел к Вендену и Вольмару и разорил литовские владения в Ливонии к востоку от Двины[1296].
Мощная военная демонстрация в Ливонии произвела сильное впечатление в Литве. 16 августа литовские гонцы заявили царю о готовности Литвы начать мирные переговоры. На предложение литовцев Москва ответила немедленным согласием[1297].
Военные действия прекратились сначала на западной, а затем и на южной границе Руси. В марте 1566 г. хан предложил московскому правительству перемирие сроком на два года с возобновлением старой дани. Но царь по-прежнему настаивал на заключении союза[1298]. Опасаясь новых набегов, московское правительство произвело большую военную демонстрацию на крымской границе[1299]. Московские силы, обычно ждавшие татар в районе Серпухова, были выдвинуты далеко на юг. В конце апреля 1566 г. царь выехал на крымскую границу. Его сопровождали бояре и дворяне «со всем служебным нарядом». Царь оставался на границе в течение месяца. В это время он побывал в крепостях Козельске, Белеве, Волхове, Алексине[1300].
Но прогнозы насчет татарского вторжения не оправдались. Военные силы Крыма были отвлечены на Балканы в связи с войной Турции против Австрийской империи. Осложнения на Балканах были одним из тех обстоятельств, которые побуждали литовское правительство искать мира с Россией.
30 мая 1566 г. в Москву прибыло великое посольство из Польско-Литовского государства. Начавшиеся мирные переговоры вскоре зашли в тупик из-за непреодолимых разногласий в ливонском вопросе. Московское правительство настаивало на присоединении к России морского порта Риги, соглашаясь при этом вернуть Литве город Озерища и часть Полоцкой земли. Литовские послы желали заключить перемирие на условиях статус-кво[1301].
25 июня правительство прервало переговоры и через три дня экстренно созвало в Москве Земский собор[1302]. На собор были приглашены помимо Боярской думы и высшего духовенства представители дворянства, дьяки, приказные люди и богатейшее купечество. От имени царя членам собора был представлен вопрос о мире с Литвой и дальнейшей борьбе за Ливонию. Каждая курия подала ответ на царские вопросы отдельно от всех остальных.
Высшее духовенство высказалось против «уступки» литовцам ливонских земель, «подошедших» к Юрьеву и Пскову. Если эти земли останутся в руках недругов, то не только Юрьеву и Пскову «тесноты будут великие, но и Великому Ноугороду и иных городов торговым людем торговли затворятца»[1303].
По мнению Боярской думы, литовцы искали перемирия с Москвой лишь для того, чтобы укрепить границу возле Полоцка и сосредоточить дополнительные военные силы в Ливонии. Коль скоро они достигнут этих целей, то «тогды и неволею Полотцку не простояти», да «и Пскову будет нужа, не токмо Юрьеву с товарыщи»[1304]. Боярская дума советовала царю не мириться с литовцами и «прося у бога милости, ныне с королем промышляти». «А нам всем,— добавляли бояре, — за государя головы свои класти...»[1305].
Особое мнение подал член думы и глава Посольского приказа И. М. Висковатый. Он указал на возможные условия заключения перемирия с Литвой, заняв более осторожную позицию в вопросе о войне[1306].
Представители дворянства призвали правительство не делать ни малейших уступок литовцам в Ливонии и на полоцком рубеже. Если дело идет к новой большой войне, так «в том ведает бог да государь наш», а они, царские холопы, готовы немедленно помереть за царя «для его государева дела»[1307]. Помещики из пограничных уездов выражали готовность сложить голову за одну десятину полоцкой земли[1308].
1293
ЦГАДА, Крымские дела, № 11, лл. 316 об — 317.
1294
ПСРЛ, т. XIII, стр. 399.
1295
См. М. К. Любавский. Литовско-русский сейм. М., 1901, стр. 681; Псковские летописи, т. II, стр. 247.
1296
Псковские летописи т. II, стр. 248; М. К. Любавский. Литовско-русский сейм, стр. 681; Разряды, л. 327.
1297
ПСРЛ, т. XIII, стр. 348; Сб. РИО, т. 71, стр. 306—310.
1298
ЦГАДА. Крымские дела, № 12, лл. 72 об — 81, 138.
1299
Посол Нагой в секретных донесениях из Крыма предупреждал царя о необходимости «беречися» от татар: хан может «не учинить доброго дела» «по турского (султана. — Р. С.) велению или земли» (Крыма.—Р. С.), (ЦГАДА, Крымские дела, № 12, лл. 45—48).
1300
ПСРЛ, т. XIII, стр. 401, 402.
1301
Сб. РИО, т. 71, стр. 346 и др.
1302
О соборе 1566 г. см. В. О. Ключевский. Состав представительства н,а земских соборах древней Руси. — Сочинения, т. VIII, М., 1959; С. Авалиани. Земские соборы. Одесса, 1910, отд. 2, стр. 38—42. В новейшей литературе отметим работы М. Н. Тихомирова и А. А. Зимина. (М. Н. Тихомиров. Сословно-представительные учреждения (Земские соборы) в России XVI в. — «Вопросы истории», 1958, № 5, стр. 15; А. А. Зимин. Земский собор 1566 г. — Исторические записки, т. 71, М., 1962).
1303
СГГД, т. I, № 192, стр. 546.
1304
СГГД, т. I, № 192, стр. 548.
1305
СГГД, т. I, № 192, стр. 549. Литовские послы предлагали Боярской думе вступить в непосредственные переговоры с литовской радой (королевским советом) и для этой цели устроить съезд на рубеже. Но дума отвергла это предложение, «...бояром государя нашего с паны на рубеже быти непригоже и преже сего не бывало». Если король захочет лично свидеться на рубеже с царем, то «в том государи вольны». (Там же, стр. 548).
1306
По мнению Висковатого, для заключения перемирия достаточно будет, если король выведет свои войска из рижского округа. Царь сам будет «искать» себе Ригу. (СГГД, ч. I, № 192, стр. 549).
1307
.«А нам ся видит, холопем его: что государю нашему пригоже, за то за все стояти; а наша должная холопей его, за него государя и за его государеву правду служити ему, государю своему, до своей смерти». (См. СГГД, ч. I, № 192, стр. 550).
1308
.«Ныне на конех сидим, — заявляли великолукские и торопецкие помещики,— и мы за его государьское с коня помрем». (См., СГГД, ч. I, № 192, стр. 550).