Страница 65 из 94
Князь А. Ф. Аленкин Жеря служил до опричнины воеводой в Торопце, откуда был переведен на воеводство в Астрахань[1186]. Там его и застала царская опала. Предки Жери сидели на большом княжении в Ярославле, так что по знатности Аленкины не уступали даже Троекуровым[1187].
Из старших ветвей рода происходили князья Шестуновы[1188]. Попавшие в ссылку князья И. Д. Большого Шестунов и Д. Шестунов были, по-видимому, двоюродными братьями окольничего, а затем боярина князя Д. С. Шестунова, служившего князю Ю. Углицкому[1189]. В начале 50-х гг. И. Д. Шестунов как воевода участвовал в казанских походах[1190].
К высшей знати принадлежали князья Сицкие. Один из них боярин князь В. А. Сицкий, женатый на сестре царицы А. Романовой, состоял в свойстве с Грозным. Несмотря на такое родство, в ссылке оказались двоюродный брат боярина князь Д. Ю. Сицкий Меньшого. Перед ссылкой Д. Ю. Сицкий сидел воеводой в Полоцке[1191].
Младшей родней Сицких был опальный В. А. Моложский, последний в роду Моложских князей.
Влиятельной ветвью Ярославского дома были князья Ушатые. Князь Д. В. Чулков Ушатый, сын боярина князя B. В. Чулка Ушатого, после ссылки назначен был одним из казанских воевод. С ним в Казань последовали двое его братьев: родной — князь И. В. Чулков и двоюродный — князь C. Ю. Меньшой Ушатого.
Князья Засекины, Щетинины, Морткины принадлежали к младшим сильно измельчавшим ветвям Ярославского рода. В числе прочих ссылке подверглись царский спальник Л. И. Засекин, есаул царского полка и карачевский воевода князь С. И. Баташев,[1192] царский есаул князь Д. П. Засекин, а также Ф. И. Засекин Сосунов, казанский воевода, и т. д.[1193]
В ссылке оказались племянник давнего царского оружиичего Ю. И. Щетинина князь И. Г. Щетинин с шестью братьями,[1194] а также князь В. И. Морткин, отец которого, по родословцам, «бегал в Литву»[1195].
Наряду с Ростовскими и Ярославскими князьями указ о казанской ссылке более всего затронул род Стародубских князей. Незадолго до введения опричнины царь подверг опале боярина князя Д. И. Хилкова, в результате чего Стародубские князья были полностью удалены из Боярской Думы. Вслед за тем по указу Грозного в Казанский край были сосланы троюродный брат боярина Хилкова князь А. И. Стригин Ряполовский[1196], воевода Н. М. Сорока Льяловский-Стародубский, его родня В. И. Большой, А. И., Ф. И. и В. И. Меньшой Кривоборские[1197], их двоюродные братья князья И. А., П. А. и И. С. Ковровы, затем родня боярина князя Ф. Б. Ромодановского князья Иван, Н. И. и А. А. Нагаев Ромодановские, князья Гундоровы, а также князь Ф. И. Меньшого Пожарский (из самой старшей линии Пожарских князей), его дядя П. В. Пожарский с двумя племянниками, более десятка князей Гагариных.
Указ о казанской ссылке направлен был своим острием против трех старших княжеских фамилий Ростово-Суздальской земли, происходивших из единого корня. В то же время указ почти вовсе не затронул другие княжеские фамилии. Из многочисленных Белозерских княжат в ссылке оказался только В. Г. Чесноков-Андомский. На поселение попали князья Б. И. и С. И. Мезецкие и т. д.
Указ о казанской ссылке затронул и старомосковское боярство, однако в ничтожной мере. Среди ссыльных находилось не более десятка представителей нетитулованной старомосковской знати и несколько десятков рядовых дворян и детей боярских (см. ниже).
Для правильного понимания указа Грозного решающее значение имеет тот факт, что Ярославские, Ростовские и прочие княжата были в государевой опале сосланы в Казань и что все их движимое и недвижимое имущество, включая родовое землевладение, подверглось конфискации. Возможность широкого отчуждения земель у «изменников» была предусмотрена уже в тексте указа об опричнине, утвержденного Земским собором[1198]. Официальный отчет о первых опричных репрессиях прямо указывает на реализацию этого пункта указа в феврале 1565 г. «А дворяне и дети боярские,— значится в летописи, — которые дошли до государьские опалы, и на тех (царь. — Р. С.) опалу свою клал и животы их имал на себя»[1199]. Сведения о конфискации всего имущества ссыльных сообщают многие источники документального характера, а также мемуары современников. В ряде случаев представляется возможным проследить в деталях действие указа Грозного о ссылке.
Князь Д. В. Солнцев-Засекин оказался в 1565 г. на поселении в Свияжске, вследствие чего утратил родовую вотчину с. Гавшинское (более 400, четвертей пашни) в Ярославском уезде[1200]. Наследники Засекина указывали в своих челобитных, что их предок лишился земли в годы опричнины, «что была наша вотчина взята в опричнину при царе Иване»[1201]. Взамен утраченных земель Солнцев получил поместье в Свияжском уезде[1202]. Его конфискованная вотчина была в том же 7073 (1565) г. описана казенным чиновником подьячим М. Трифоновым[1203].
Согласно указаниям поземельных документов, подьячий Трифонов ездил в 1565 г. в Ярославль специально для того, чтобы отписать в казну конфискованные вотчины ссыльных Ярославских князей[1204]. Примерно в то же время он заезжал в Стародуб Ряполовский и описал стародубские княжеские вотчины.
Опальный князь Р. И. Гундоров утратил после ссылки в Свияжск родовую вотчину с. Меховицы в Стародубе. После амнистии он вернулся в Москву, где ему дали взамен родовых земель сначала волость Вешкирц, а затем несколько московских деревень. В грамоте на новые владения, выдана ной ему 29 марта 1567 г., значилось: «Пожаловал есми теми деревнями и починки князя Романа княж Иванова сына Гундырева против володимирские волости Вешкирца, что у него взята на нас в опричнину, а дана была ему та волость в стародубские его вотчины место, селца Меховиць да полуселца Воскресенского з деревнями»[1205]. В той же грамоте указывалось, что московские деревни даны Гундорову до того времени, как ему будет возвращена его стародубская вотчина[1206]. Но указа о возвращении Гундорову его родовых владений так и не последовало. В 1569—1570 (7078) гг. он продал подмосковные деревни богатому московскому купцу К. Ю. Греку за 500 рублей[1207].
В 1565 г. был сослан в Свияжск князь И. С. Ковров. В том же году его стародубская вотчина треть сельца Василева, деревни Каменое и Метлино были отписаны в казну подьячим Трифоновым. В подлинных документах мы находим следующее упоминание об этом эпизоде: «в противню в Максимовых книгах Трифонова, как он отписал Стародубских князей вотчины их, в Стародубе в Ряполовском лета 7073-го написано: в Завражье князя Ивана князя Семенова сына Коврова треть селца Васильевского... деревня Каменое, деревня Метлино» и т. д.[1208]. Весной 1566 г. князь И. С. Ковров после амнистии выехал в Москву, после чего ему была возвращена его стародубская вотчина. Неуверенный в своем будущем, князь И. С. Ковров уже 14 ноября 1566 (7075) года продал свою долю в сельце Василеве с названными выше деревнями князю Б. И. Ромодановскому[1209].
1186
Витебская старина, т. IV, стр. 69; Разряды, л. 318.
1187
Родословная книга, ч. I, стр. 116.
1188
Родословная книга, ч. I, стр. 118-120.
1189
Разряды, л. 279.
1190
Разряды, л. 186 об.
1191
Разряды, л. 316.
1192
Витебская старина, т. IV, стр. 40; Разряды, л. 307 об, 308.
1193
Витебская старина, т. IV, стр. 40, 42.
1194
Родословная книга, ч. I, стр. 123.
1195
Родословная книга, ч. I, стр. 150—151.
1196
В Полоцком походе Стригин служил головой на посылке в царском полку. (См. Витебская старина, т. IV, стр. 42).
1197
По родословцам, кн. А. И. Кривоборский кончил жизнь в Рождественском монастыре во Владимире. (Родословная книга, ч. II,. стр. 62).
1198
«Челобитье же государь... принял на том, что ему своих изменников, которые... в чем ему, государю, были непослушны, на тех опала своя класти, а иных казнити, и животы их и статки имати...». (См. ПСРЛ, т. XIII, стр. 394). (Курсив наш. — Р. С.).
1199
ПСРЛ, т. XIII, стр. 396.
1200
Племянник князя Д. В. Солнцева писал в челобитной царю в 1611 г.: «И та, государь, наша старинная вотчинка селцо Гавшинское з деревнями, было за прадеды и за деды и за дядею моим за князем Дмитреем Солнцевым с триста лет». (См. Л. М. Сухотин. Дела Московского Поместного приказа 1611 года. — Чтения ОИДР, кн. 4, М., 1911, стр. 5).
1201
Л. М. Сухотин. Дела Московского Поместного приказа, стр. 5.
1202
ЦГАДА, ф. Поместного приказа, № 848, л. 183 об. Л. М. Сухотин в осторожной форме высказал предположение, что утрата кн. Д. В. Солнцевым его ярославской вотчины, возможно, была связана с переходом Ярославля в опричнину. «Если бы явилось возможным, — писал он, — приурочить переход Ярославля в опричнину к 75 году, то в связь с взятием в опричнину с-сельца Гавшинского, Ярославской вотчины князя Дм. Вас. Солнцева можно было бы поставить получение им в 75 году поместья в Свияжском уезде». (Л. М. Сухотин. К вопросу об опричнине. — Журнал Мин. народн. просвещения, новая серия, кн. 36, 1911, ноябрь, стр. 63—64). Л. М. Сухотину остался неизвестен указ Грозного о ссылке Ярославских княжат в Казань и Свияжск по указу 7073 г. Он не знал также, что сосланные княжата наделялись в Свияжске поместьями ранее 1567 (7075) года (см. ниже).
1203
В сохранившейся выписи из книг подьячего М. Трифонова 1565 (7073) г. вместе с вотчинами князя Д. В. Солнцева упоминаются вотчины князя А. П. Лобанова-Солнцева, М. Ф. Засекина-Черного и др, (Л. М. Сухотин. Дела Московского Поместного приказа, стр. 1—2). А. П. Лобанов-Засекин-Солнцев был сослан в Свияжск в 1565 (7073) году. Тогда же в Казань и Свияжск был сослан ряд Черных-Засекиных.
1204
В конце 1565 (7073—7074) г. Ярославский Спасский монастырь жаловался царю на подьячего М. Трифонова за то, что тот отписал у монастыря деревни князя Даниила Засекина «назад ко княжне Даниловой вотчине, к селу Сандыреву, как отписывал вотчины Ярославских князей» (См. И. А. Вахромеев. Исторические акты Ярославского Спасского монастыря, т. I, М., 1896, № XXXVII, стр. 47—48). П. А. Садиков не знал о ссылке Ярославских княжат в Казань в 1565 г., поэтому он предположил, что причиной составления отписных книг М. Трифонова в 1565 (7073) году было зачисление Ярославля в опричнину. (П. А. Садиков. Очерки, стр. 160). Л. М. Сухотин писал, что Ярославль был взят в опричнину не позднее 1568—1569 (7077) годов. (Л. М. Сухотин. К вопросу об опричнине, стр. 63). С. Б. Веселовский полагал, что Ярославль попал в опричнину около 1567 (7075) года и не позднее 1568 г. (С. Б. Веселовский. Учреждение опричного двора, стр. 91). В. Б. Кобрин, проанализировав писцовые книги по Ярославлю 1567—1568 (7076—7077) гг., пришел к заключению, что Ярославль в тот момент еще не был зачислен в опричнину. (В. Б. Кобрин. К вопросу о времени включения в опричнину Ярославского уезда. Краеведческие записки Гос. Ярославо-Ростовского музея, вып. 4, Ярославль, 1960, стр. 94—96). Наконец, А. А. Зимин аргументировал мнение о том, что Ярославль вовсе не был в опричнине. (См. А. А. Зимин. Опричнина, стр. 316—321).
1205
Исторический архив, кн. III, № 17, стр. 209. (Курсив наш.—Р. С.).
1206
Исторический архив, кн. III, № 17, стр. 209.
1207
Исторический архив, кн. III, № 45, стр. 248—249.
1208
Исторический архив, кн. III, № 43, стр. 245.
1209
Исторический архив, кн. III, № 43, стр. 245. Другую часть своей родовой вотчины (с. Рождественское с 4 деревнями и 9 пустошами) кн. И. С. Ковров в том же 7075 году отказал Спасо-Евфимьеву монастырю. (См. Л. М. С а в е л о в. Князья Ковровы. — Сб. статей в честь М. К. Любавского, Пгр., 1917, стр. 291— 292). Неизвестно, был ли утвержден этот вклад в Москве.