#duo

— Таким образом, наш издательский пакет будет состоять из индексов ББК и УДК, а также ISBN, который, как ты знаешь, представляет собой международный стандартный книжный номер, необходимый для распространения книжных изданий в любых торговых сетях, — заканчивает свой рассказ Илья. — А с учётом того, что Агентство ISBN нашу заявку приняло, и договор с ними я, как управляющий директор, уже подписал, то до 7 июля мы пройдём регистрацию в системе международной стандартной нумерации издания. А это означает…

— … что для получения ISBN на любую книгу нам будет достаточно оформить заявку по установленной форме, что займет часа два, — подхватываю мысль Ильи я. — Таким образом, писатель получит бонус — ISBN, а мы с тобой — прибыль с продажи книги в онлайн-магазинах.

— Так точно, партнёр, — Дробин удовлетворённо жмурится.

— Так, а теперь скажи-ка мне, ты подготовил второй договор?

— Тот, что на два миллиона? — Киваю. — Ага. Тебе распечатку сделать? Сейчас Машке скажу…

— Стой.

— Почему?

— Пришли мне на почту сначала, я договор сам проверю.

— Проверит он, — недовольно бормочет Илья, — да у меня, как в аптеке, всё всегда верно! И кстати, напомнил: в договор нужно внести подробное описание сервисного центра и паспортные данных тех людей, которые заключат сделку.

— Насчёт объекта — данные я сам внесу, я этот сервисный центр ещё не забыл. А насчёт паспортных данных — узнаю у Ка... то есть у кого надо.

— Всё у тебя тайны… — Илья косится на наручные часы. — Слушай, а ты пообедать не хочешь? Я нашёл тут такое хорошее кафе.

— Я уже один раз обедал, у родителей, — напоминаю я. — А ты лучше возьми с собой Машу. И сам развеешься, и девушке приятное сделаешь.

Повисает пауза. Илья озадаченно трёт лоб.

— Ну ты даёшь, Соболев, — Дробин вскидывает на меня глаза. Я киваю. — Ты что, решил, что Машка… ну… в меня… того?

— Что ты ей нравишься? Хочешь доказательство?

— Давай, стреляй, — Илья откидывается в кресле.

— Ну-у, Маша называет тебя исключительно по имени-отчеству, буквально трепещет перед тобой и при этом держит в верхнем ящике своего стола твою фотографию.

— А может, это для пропусков, — прищуривается Илья.

— Может быть, — невинно соглашаюсь я. — Только эти пропуска должны быть размером с плакат. Потому что твоё фото размером десять на пятнадцать.

Илья моргает. Потом улыбается:

— Ну ты спец. Ладно, давай, вали.

— Удачи на любовном поприще.

Пропускаю несильный удар в плечо, прощаюсь с Ильей. Шаг — и я в секретарской. Красная, как свекла, Маша сидит за столом и старательно отводит в сторону глаза. Я грозно сдвигаю брови:

— Маш, тебя Илья Алексеевич срочно зовёт!

— Ой, — Маша пугается и стремглав несётся к Дробину в кабинет. А я смеюсь и выхожу на улицу.»

II.

«Пристраиваю “Ауди” в квадрат придомовой парковки, выпрыгиваю из машины и первое, что я вижу, как из подъезда моего дома, украшенного латунной табличкой «Дробин и Ко», выходит облачённый в костюм мальчишка, которого я встретила в «Меге». Он улыбается, сдвигает с затылка на нос солнцезащитные очки. Я моргаю и замираю в полупоклоне. Не замечая меня, мальчишка достаёт мобильный, что-то ищет в нём, быстро бегает длинными пальцами по клавиатуре. Потом убирает сотовый в карман и идёт в сторону проезжей части дороги. Через секунду его стройная и подвижная фигура скрывается от меня за зарослями акаций, а я выпрямляюсь и ловлю себя на мысли о том, что я спряталась за машину, точно девчонка. Раздражённо кусаю внутреннюю сторону щеки и рассматриваю вывеску адвокатской конторы. В голове мелькает безумная идея зайти и поинтересоваться, кто такой этот парень. Но, во-первых, моя задумка действительно дурацкая, а во-вторых, мой отец и сам юрист, и я, зная его работу, руку могу отдать на заклание, что в «Дробин и Ко» меня скорее полиции передадут, нежели выдадут мне своего клиента.

От вихря мыслей, образовавшегося в моей голове, меня отвлекает пришедшая на телефон смс-ка. «Только бы не Бергер, и не Вера Павловна», — молюсь я и открываю сообщение от Германа. Увиденное заставляет меня открыть рот: «Добрый вечер, Катя. Скажите, Вы сможете позвонить мне сегодня в шесть? Есть разговор».

Прикидываю время. Мне ещё нужно сходить в магазин, набить холодильник продуктами и переделать кое-какие домашние дела, потому что моя квартира долгое время была в запустении. И я пишу:

«Добрый вечер, Герман. А Вы не против поговорить со мной не в шесть, а в восемь?»

«К сожалению, против. У меня встреча в девять вечера».

«Интересно, куда это он, на ночь глядя?» — думаю я. Впрочем, мне-то какое дело? И я печатаю: «Хорошо, в шесть я Вам наберу».

«Отлично. Тогда жду звонка, Катя».

Запихиваю телефон в карман жакета, роюсь в сумке, ищу ключи. Двигаю к подъезду, вызываю лифт, прибываю на седьмой этаж, отпираю входную дверь. До звонка ещё час. За это время я уже не успею наведаться в магазин, зато могу хотя бы кофе выпить. Иду на кухню, включаю чайник. Пока вода греется, сдираю с себя офисную «броню» и, голышом, на ходу завязывая в пучок хвост волос, отправляюсь в ванную.

Через двадцать минут, облаченная в джинсы и футболку, сижу на кухне. В руках — мобильный телефон. На столе — чашка с чёрным кофе. Я медленно прокручиваю в сотовом фотографии. Вот мы с Димкой, ещё улыбающиеся и очень счастливые. Этот снимок был сделан на нашем первом свидании. А вот Димка в своём кабинете, сидит за широким столом, и, привычно упершись подбородком в ладонь, смотрит на меня и смеётся. Вот третье изображение: Димка и я в первые майские выходные, на даче у моего отца. Рядом стоит мой папа и Инесса — его жена, заменившая отцу мою маму. Я не люблю этот снимок, но все мы здесь кажемся одной семьёй. Листая фотографии, я разглядываю то весёлое, то спокойное, то улыбчивое лицо Димки и думаю, когда же всё в нашей жизни пошло не так? Отчего всё так изменилось?

Вчерашняя ночь облегчения не принесла. Димка ворвался в мою квартиру, и я почувствовала, буквально ощутила кожей, как у Бергера внутри кипит злость, которую — я знала! — он выплеснет. И это произошло в нашей постели.

Дождавшись, когда я лягу, Бергер рывком притянул меня к себе.

— Дима, не надо.

— Почему?

— Я устала и не хочу.

Он промолчал, но его руки стальным кольцом обхватили меня, не давая высвободиться, а его привычный и родной запах, смешанный с ароматом дорогого парфюма, вдруг показался мне чужим и начал буквально душить меня.

— Дим, хватит. Остановись!

Но он силой загнал меня под себя, и я, впервые увидев его неумолимые глаза, испугалась по-настоящему.

— Дима, прошу тебя, нет!

Вместо того, чтобы оставить меня в покое, Бергер принялся добиваться ответа от меня. Это было страшно и отвратительно. Неведомо как вывернувшись из-под него, я спрыгнула с кровати и отбежала на середину комнаты.

— Бергер, ты с ума сошёл? — Мне хотелось сказать это грозно и громко, но из моего горла вырвался только испуганный писк. Не сводя с меня глаз, Димка скинул с постели ноги, собираясь встать и достать меня.

— Не подходи, или я закричу!

Мой несчастный вопль резанул тишину комнаты. Услышав его, Бергер замер. Вздрогнул, мотнул головой, точно отгонял видения. Положил локти на колени, устало пропустил между пальцами взлохмаченную шевелюру волос. Его руки казались белыми в темноте, а я отчего-то подумала, что я — с чужаком в одной комнате.

— Бергер, ты с ума сошёл? — обнимая себя руками, чувствуя, как меня начинает трясти, шёпотом повторила я.

— Что? Нет... Всё, Кать, прости. Просто… у меня на работе не заладилось. А теперь ещё и ты…

— Что «я»? — Больше всего в эту минуту я боялась, что Бергер поднимет голову, и я снова увижу его глаза. — Что я не так сделала?

— Ты стала другой, — помедлив, нехотя произнёс Дима. — Я почти потерял бизнес, а теперь ещё и ты отказываешь мне. Последнее время ты постоянно говоришь мне «нет».