Страница 15 из 17
17 февраля 1940 года, в тот самый день, когда Конти направил свой письменный протест руководству Санитарного управления сухопутных войск, в Имперской канцелярии произошла встреча, чреватая роковыми последствиями, – между Гитлером, генералом фон Манштейном и свежеиспеченным командиром танковой дивизии Эрвином Роммелем. По привычке держа руки в карманах, фон Манштейн изложил во всех деталях свой рискованный план наступления, о котором не желало слышать верховное командование. Гитлер, имевший привычку постоянно перебивать своих генералов, словно завороженный слушал рассказ фон Манштейна о том, как тот намеревался прорваться через почти непроходимые горы, чтобы застигнуть французов и англичан врасплох[124]. Хотя Гитлер терпеть не мог генерала за неприкрытое высокомерие, проявляемое им, когда речь шла о вопросах военной стратегии – «Несомненно, умнейшая голова, наделенная большим оперативным талантом, но я ему не доверяю»[125], – план внезапного нападения на Союзников произвел на него огромное впечатление. Для успеха его реализации решающее значение имела быстрота, смелость замысла, а не просто техническое превосходство. Неожиданно оказалось, что сравнительная слабость Германии в материально-техническом плане не является препятствием для наступления. Гитлер, не колеблясь, схватился за эту спасительную соломинку: «Фюрер дал согласие на осуществление этого плана. Спустя некоторое время были получены новые, окончательные директивы по стратегическому сосредоточению и развертыванию войск», – с гордостью завершает фон Манштейн описание этого разговора[126].
Тем не менее в осуществимости прорыва через Арденны сомнения оставались. Слишком легко танковые части могли застрять в этой непроходимой местности, и противнику, пусть и не располагавшему на данном направлении значительными силами, не составило бы особого труда задержать их, подтянуть подкрепления с севера и юга и взять немцев в клещи. «Удар серпом» имел шансы на успех только в том случае, если бы танковые колонны двигались днем и ночью, без перерыва – и, главное, без сна. Гитлер отмел все сомнения в сторону. Разумеется, железная воля немецкого солдата позволит ему сохранять боеспособность постоянно – и днем, и ночью, – если обстановка того требует. Именно так и было в Первую мировую войну в окопах Фландрии, где он служил вестовым.
В действительности немецким солдатам отнюдь не было нужды перенапрягать свою «железную волю». А первитин на что? В Верховном командовании вермахта лихорадочно изучали новые директивы, готовясь к наступлению. Планировала свои действия и санитарная служба, и в процессе этой работы там вспомнили о тестах, проводившихся в Военно-медицинской академии. 13 апреля 1940 года, за три недели до начала наступления, санитарный инспектор сухопутных войск Вальдман представил главнокомандующему сухопутными войсками генерал-полковнику фон Браухичу доклад на тему «Проблема первитина. Распоряжение о разрешении умеренного использования в случаях крайней необходимости»[127]. Ранке несколько раз ездил на Бендлерштрассе. Он должен был как можно быстрее представить в Генеральный штаб доклад и, кроме того, составить инструкцию-вкладыш по применению первитина – специально для вермахта[128].
15 апреля Ранке получил письмо от начальника санитарной службы танковой группы «Клейст», которая должна была осуществить прорыв через Арденны. Ее военнослужащие усердно употребляли наркотики: «Судя по всему, первитин пригоден для использования в качестве стимулятора, который устраняет симптомы усталости при больших физических и умственных нагрузках прежде всего у работников умственного труда и солдат […], к чьим способностям к восприятию и концентрации внимания, а также умственным способностям предъявляются особенно высокие требования, и снижает потребность в сне. Исследования проводились отчасти во время польской кампании, отчасти во время учений на солдатах, и, кроме того, многие офицеры санитарной службы и армейские офицеры ставили эксперименты на себе»[129]. Вне всякого сомнения, начался обратный отсчет, и Ранке настоятельно попросил у фирмы «Теммлер» незамедлительного увеличения производства первитина. Двумя днями позже, 17 апреля 1940 года, в вермахте увидел свет документ, не имевший аналогов в мировой военной истории.
Так называемое «Распоряжение относительно стимуляторов» было распространено среди тысяч военных врачей, начальников корпусных санитарных служб, старших офицеров санитарной службы и офицеров санитарной службы войск СС. Первый его абзац звучал сухо и деловито: «Опыт Польской кампании показал, что в определенных обстоятельствах военный успех самым решающим образом зависит от способности измотанных в боях войск преодолевать усталость. Преодоление сонливости в особых случаях имеет большее значение, нежели возможность избежать потерь, если сонливость ставит под удар военный успех. Для преодоления сонливости […] в нашем распоряжении имеется стимулятор. Первитин был включен в планы санитарного снабжения армии»[130].
Автором текста документа был Ранке, а подписал его главнокомандующий сухопутными войсками Браухич. Устанавливалась следующая дозировка: 1 таблетка в день, в ночное время также «в качестве профилактики 2 таблетки, принимаемые одна за другой через короткий интервал времени, и в случае необходимости еще 1–2 таблетки через 3–4 часа». В исключительных случаях «воздержание от сна может составлять свыше 24 часов» – было ли наступление исключительным случаем? В качестве возможного побочного эффекта в распоряжении назывался «рост агрессивности». Как следовало это воспринимать – в качестве предостережения или же поощрения? Далее распоряжение гласило: «При правильной дозировке самочувствие заметно улучшается, страх перед боевыми действиями и тяжелой работой исчезает, а острота восприятия – как это происходит под воздействием алкоголя – не снижается»[131].
Таким образом, германский вермахт стал первой армией в мире, которая в массовом порядке подсела на синтетический наркотик. И ответственность за это лежала на военном физиологе Ранке, который сам был уже зависим от первитина.
Новые времена
На фабрике «Теммлер» трудились десятки работниц в белых халатах, которые сидели возле круглых, похожих на торты машин. Стальные шиберы выталкивали на непрерывно двигавшиеся ленты конвейеров тысячи готовых таблеток, где они неожиданно начинали подпрыгивать и танцевать. Женские пальчики в светлых перчатках двигались, словно усики пчел, скользя по этому белоснежному великолепию, сортируя таблетки: плохие – в мусорные корзины, хорошие – в коробки с имперским орлом. Все работали сверхурочно, ибо из Военно-медицинской академии требовали: продукция должна быть поставлена заказчику как можно скорее.
Ежедневно производилось 833 000 таблеток, поскольку заказ вермахта был впечатляющим: 35 миллионов штук[132].Генриху Бёллю больше не нужно было просить своих родителей прислать ему первитин.
Время – это война
Быстрота – залог успеха. Необходимо постоянно застигать противника врасплох.
Светящиеся фосфорные полосы на стволе невысокого дуба указывали на недавно проложенную через кусты тропинку, которая вела к неприметному пригорку среди леса. На нем высился деревянный барак, едва ли шире разведенных в стороны рук. Внутри стояли простой стол и единственный плетеный стул. На стене висел барельеф с изображением типичного фламандского пейзажа, контрастировавшего с видневшимися за окном холмами Эйфеля[134], за которыми простирались Арденны. Имперский фотограф Гоффман, старый приятель Морелля, занял позицию возле дома и словно одержимый щелкал своей камерой.
124
«В результате смещения центра тяжести наступления на южный фланг сосредоточенные в Северной Бельгии крупные силы противника должны быть отрезаны, а затем уничтожены». RH 19 I/41. Akten HGr 1: Entwurf einer Notiz Mansteins für das Kriegstagebuch, 17.2.1940. Anl. 51 (Bl. 174 f.); см. также: Bundesarchiv Freiburg RH 19 I/26. Notiz über Führer-Vortrag. Bl. 121 f.
125
Цит. по: Frieser, a. a. O. S. 81. 114. Bundesarchiv Freiburg.
126
Nachlass Erich von Manstein, Notiz Nr. 32.
127
Waldma
128
Bundesarchiv Freiburg RH 12–23/1882. «Увеличение производительности с помощью средств медицины», а также доклад Ранке, февраль 1940 года (не проведен).
129
Ebenda. Письмо начальника санитарной службы группы Клейста, д-ра Шмидта – Ранке от 15 апреля 1940 года.
130
Ebenda. Heeres- Sanitätsinspekteur, 17.4.1940, Betr. Weckmittel, inkl. Anlage 1 und Anlage 2.
131
Ebenda.
132
Bundesarchiv Freiburg RH 12–23/1884. «Доставка первитина и изофена из главного санитарного парка в сухопутные войска и люфтваффе».
133
Bundesarchiv Freiburg RH 21-1/19. Ia/op Nr. 214/40 vom 21.3.1940. S.2.
134
Северо-западная часть Рейнских Сланцевых гор. – Прим. пер.