Шальная мельница

Долго удавалось мне находиться рядом, не касаться всего этого "бытия". Но этот ваш... Покровитель... решил иначе. Силой, за шкварки вволочил в игру. И мне страшно, хотя уже и сталкивалась с таким адом,... мне, все равно, черт дери, страшно.

Беата... я очень хочу понять, как сюда попала, за что, почему... Мне надо... знать, что случилось с теми, кого... ненавидела и любила. Ведь сложно смело идти вперед, не зная, какие следы остались позади. И есть ли шанс вернуться, если осмелюсь.

А иначе, мне кажется, я сойду с ума. Уже окончательно, а не просто... громогласные слова или юродивость. Окончательно...

Немой, пристальный, многозначительный взгляд Знахарки мне в глаза, отчего даже внутри похолодело. Не дышу.

Таинственный шепот:

- Приходи ночью на кухню, когда все уснут. И никому ничего не говори, особенно, Хельмуту...

***

Дождаться, когда уснет Адель и Хельмут, да пробраться на кухню.

- Немного розмарина для памяти, пару листков датуры-дурмана, слизь вонючего сморчка[13] Вонючий сморчок - он же гриб Весёлка, "ведьмин гриб", "чертово яйцо"., а также...

- Зачем ты мне всё это рассказываешь? - ошарашенная, едва слышно шепчу.

Обмерла девушка, колкий взгляд мне в очи, с удивлением и негодованием. Но миг - и, проиграв моему упрямству, отозвалась:

- Не всё же тебя учить, как подорожник к ране прикладывать. Некоторые вещи, просто, необходимо знать, тем более, что, возможно, это придется проделать не один раз. И, вероятно, уже без моей участи и присмотра.

Изумленно вздернула я бровями. Смолчала. Покорно перевела взгляд на ее руки...

Бросить в плошку несколько пучков травы, ягод, выковырять и добавить слизи гриба, немного капель масла - и раздавить, размолоть, вымесить, пока всё не станет однородной массой.

- Будь осторожна с этой мазью. Не переборщи, и ни в коем - не принимай внутрь. Ведь чуть больше, чем надо, и, в лучшем случае, сойдешь с ума, а нет - то Богу душу отдашь. Никому не показывай, и рецепт не рассказывай. Храни в тайном месте, а если что - сразу в огонь.

А теперь следуй за мной...

...

Баня. Заполнить огромную деревянную кадку (застеленной простыней) горячей, едва ли ни кипяток, водой и погрузиться (оставаясь лишь в одной рубахе) в нее, практически, полностью, по самую шею.

Пар дурманит, мешает свободно дышать. Боль в теле не дает побороть напряжение. В голове путаются мысли.

- Закрывай глаза - и глубоко дыши. Ни о чем не переживай. Я за тобой присмотрю. Опускай веки...

Подчиняюсь. Попытки расслабиться. Отчаянные, диктованные страхом, усилия сдержать рассудок в себе.

Но внезапно почувствовала прикосновения Беаты - втереть прохладную мазь в виски, на шее, рядом с мочками ушей... Еще немного - и перед глазами замерцал странный свет, поплыли не менее пробивающие до дрожи картины. Мир закрутился, в теле стало так легко, словно парила я, покинув наконец-то надоедливую, глупую, узкую, сковывающую душу, плоть...

Чьи-то глаза, взоры. От порицания до радости. Все кружилось, вертелось, казалось, бессвязно сменяя одно другим. Странные звуки: от курлыканья какой-то птицы до шипения, рычания, клокотания воды.

Еще немного - и внезапно передо мной стал женский образ. Колкий, волнительный взгляд,... но вместо зла на лицо проступила добрая улыбка.

***

- Анна! Анна, ты меня слышишь? Анна, вернись ко мне...

Странные звуки, нехотя сплетающиеся в слова, стали врываться в мое сознание, утаскивая из темноты наружу. На свет...

Взгляд около - лежала я на лаве, в слегка влажной рубахе. Вокруг полумрак - лишь мерцание свечи где-то вдалеке. Малознакомая комната.

Еще миг - и узнаю, тоже не без труда, лицо взволнованной девушки.

- Беата, где мы?

- Баню помнишь?

- Баню? Ах, да... - нехотя шепчу. Привстаю (не без помощи Знахарки), а затем и вовсе рассаживаюсь. Обхватить голову руками - Боже, как же она раскалывается. Несмелый, с опаской взгляд подруге в глаза.

- Ну, как, получилось?

Усмехается.

- Это ты мне скажи. Получилось?

Обмерла я. Попытки выудить из головы что-то толковое.

- Женщину. Точно, я видела там женщину.

Оторопела я. Жадно выпучив глаза: картинка стала так ясно, как даже там я не видела ее. С ужасом взор в очи Беате.

- Что? - испуганно шепчет та.

- Кого-кого, а меньше всего я ожидала увидеть именно ее.

- Кто это был?

Тяжело сглотнуть слюну.

- Ирину. Я видела Ирину. Она меня встретила... и добро так улыбнулась. Взяла за руку и повела. Но почему она?

Неуверенно пожала Знахарка плечами, смолчала.

- Ты даже не представляешь... кто это. Черт дери... Ирина. И-ри-на. Жена... моего любовника, моего... кавалера, жениха, хоть и, в итоге, бывшего. Невероятно, - нервно рассмеялась я, все еще прозревая от воспоминаний. - И вот она берет меня за руку и ведет за собой. И что самое странное, нет ни в ней ко мне зла, ни во мне - к ней. Будто мы... не враги, а... подруги, что ли, - и снова болезненный смех. - И идем прямиком на нашу мельницу. На нашу, Цинтеновскую. Только внутри всё как-то странно. Непонятно. Словно и заброшено, но и одновременно - нет. Местами, ляпами. А в центре, непосредственно около входа, огромная дырень, провал в полу. Замерли мы около нее обе. Вглядываюсь я туда - а там... словно бездна, ни конца, ни края. Только свет, странный, мутный, словно сквозь туман светит. Я шаг ближе - чтобы лучше разглядеть, как вдруг тотчас хватает меня за руку Ирина, останавливая. Буквально на мгновение метнула на нее взгляд, а затем снова на провал - а ничего уже и не было. Ровный пол, и только луч света играет, как в тот ясный день, когда меня нашли. И девушки уже больше нет. Только голос ее звучит, отдаляясь: "Рано тебе еще сюда. Рано. Слишком рано". И что это может означать?

Пожала Беата плечами. Скривилась. Молчит.

- И главное, чувство такое, будто я эту дыру уже когда-то видела...

Немного помолчав, вдруг отозвалась каким-то холодным, уверенным голосом Знахарка.

- Мельница, говоришь?...

Многозначительный взгляд - переглянулись, тотчас коварно ухмыльнулись, осознавая всё, как единое.

***

Придумать нелепый повод, и уже по обеду отправиться с Беатой на мельницу. Недовольные, удивленные взгляды, кривляния, перешептывания местных работников, но все же... перечить не осмелились, ведь... вполне вероятно, что завтра уже сами они могут прийти к нам (в приют) за помощью.

Пройтись вдоль и поперек здания, но ничего толкового, знакомого не найти. Сделать вид, что осматриваем раны (давно уже затянувшиеся) старого нашего пациента - и, обреченно, повесив голову, выбраться наружу.

- Подожди, а склад?

Оба наши взгляда выстрелили на второе, рядом стоящее строение. И снова вдох, и снова с натяжкой оправдания. Крутые ступеньки - и едва я зашла за деревянное раздвижное полотно, как обмерла, словно пришпиленная. Взгляд скользил по знакомым силуэтам - и в душе ставало боязно, как-то не по себе. Резвые шаги вперед - к противоположному окну и обомлела я, вглядываясь с высоты нескольких этажей вниз, а за спиной словно ощутила вмиг разъяренного Ярцева. Резкий разворот в испуге - но тщетно. Пусто. Только незнакомцы и Беата. Нет моего прошлого. Нет.

- Вспомнила? - с опаской шепнула девушка.

Несмело, едва заметно кивнула я - и тут же шаг вперед. Живо хватаю ее за руку и тащу на выход.

Вспомнила. Еще как, сука, ... вспомнила.

Но, не успели выйти, спуститься, ступить на брусчатку, как, тут же, кто-то преградил нам путь.

- Анна? - взволнованно переспросил мужчина, словно не веря своим глазам.

- Добрый День, риттербрюдер Фон-Нейман.

- И Вам, добрый, Анна, - беглый взгляд на мою спутницу. - Беата.