Страница 24 из 25
– Кто там обо мне? О, и правда, я гений! – мы захохотали, наперебой хвалили друг друга, кривлялись у зеркала и ждали мсье Жака, чтобы передать ему мадам и пойти на праздник.
Серые глаза Оливье искрились счастьем, на нём был костюм собственного производства, тёмно синий с белым, как и моё платье. Он расправил плечи и уложил волосы в строгий хвост. Как же он был красив сейчас. Искренней, тёплой красотой, когда хочешь не просто смотреть, как на экспонат в музее, но и быть рядом, купаться в его любви и видеть своё отражение в ласковых глазах. Не было между нами чувств как между мужчиной и женщиной, это было нечто большее.
Мсье Жак и мадам Мари ушли. Черные, расшитые жемчугом маски заняли положенные места и мы, взявшись за руки, нырнули в пёструю толпу.
Мы пили горячее вино, густо заправленное ароматными пряностями, участвовали в многочисленных весёлых конкурсах а один, на лучший костюм, даже выиграли. Всё слилось в мешанину из звуков, запахов и света.
В полночь, с боем главных часов, начались танцы. Мы встретили Аманду с братом, не там где намечали, а прямо среди танцующих. Приятельница сразу положила глаз на моего спутника, до этого она не видела его ни разу, только слышала из моих рассказов. Жерар кружил в танце разодетую в золотые шелка незнакомку, и я оказалась вдруг совершенно одна. Мне совсем не было грустно, наоборот, я была рада тому, что друг забыл о несчастной любви и самозабвенно целуется с Амандой. Я ушла от пар, и тут чьи-то сильные руки поймали меня:
– Вы позволите? – не успела я отказать, как меня уже вели в танце. Голос был мне не знаком, а может быть, узнать помешало лёгкое опьянение. Из-под черной маски смотрели внимательные тёмные глаза.
– Я так долго искал тебя...
– Мы знакомы? – он не ответил, потянулся к моим губам и поцеловал. Не знаю, что нашло на меня, временное помутнение рассудка, адреналин или глинтвейн были тому виной, но я ответила с такой страстью, будто была опытной куртизанкой.
– Ваша светлость, вот вы где? – ирония, сквозившая в словах обратившегося к нам мужчины, обрушилась как холодный душ.
Фредерик Белами, я узнала его по голосу и волосам, с издевательской улыбкой смотрел на меня.
Взгляд его резко стал серьёзным, он хотел что-то сказать но, не дожидаясь лишних вопросов, я вырвалась из ласковых рук и убежала, туда, где пели и танцевали, в самую гущу праздника, где меня будет невозможно найти.
Вляпалась, опять вляпалась. Я устало развязала маску, и теперь она грустно висела в опущенной руке. К кому у нас обращаются 'Ваша светлость'? Правильно, к герцогу, причем, только к нему, к его детям обращаются иначе. Вывод: я только что, как продажная девица, целовалась с одним из трёх герцогов Саомара. Почему трёх? Да потому, что четвёртый в это время стоял рядом и смеялся. Да, это очень даже в моём стиле, почему нет? Наследников я знаю, пора переходить на новый уровень.
Узкая улочка, по которой я шла, была пустой и тёмной, куда я забрела? Позади послышались чьи-то уверенные шаги. «Догнали», – обреченно пронеслось в голове. Я повернулась и увидела совсем не того кого ожидала. Экономист из университета, тот, который пытался бежать рядом на физической подготовке. Узнала, он был тогда на экзамене! Это он кривился при виде меня и обвинял в глупости.
– Что вам угодно? – он был уже изрядно пьян и не ответил.
Набросился, зажал рот руками и попытался сорвать платье.
– Прошу вас, прекратите, не вынуждайте! – я попыталась докричаться до него.
– А то что? – мутные глаза с бешенством глядели на меня, – позовешь одного из своих высокородных? Я покажу тебе твоё место, шлюха! Раздевайся! – он выхватил нож и приставил к горлу.
Я закрыла глаза, стояла как парализованная, словно вновь оказалась в поезде, наедине с Морелем, мерзкий запах перегара ударил в нос. Вот только я больше не была одна.
Мощная лапа ударила по спине насильника, полетела кровь. Шедевр Оливье был безнадёжно испорчен. Слёзы покатились из глаз, Серебряный не стал церемониться, просто прокусил горло. «Я не хотела, не хотела, не хотела...» – набатом било в ушах. Какая разница, хотела или нет, ты виновата, ты допустила это, замечала его взгляды на стадионе, он пожирал тебя глазами, а от недоступности, сходил с ума. И ты видела это! «Убийца! Ты убийца, Мелисент», – рыдания сотрясали тело.
В бреду я дошла до дома, улицы были пусты – праздник в самом разгаре, сняла испачканное платье и бросила в камин гостиной, который разожгла трясущимися руками. Пламя радостно приняло подношение. Я прошла в свою комнату, обняла Серебряного, он лёг рядом. Уснула, тяжело дыша.