Страница 12 из 53
Были знакомые в департаменте Горного округа, у которых он узнал, что Прейн П. Я. — общественный деятель в объединении золотопромышленников, организует съезды владельцев приисков, сочиняет бумаги в правительство о нуждах золотодобывающих компаний и, самое главное, что в начале марта он будет по делам в Иркутске. Это была удача.
Василий встретил Петра Прейна, когда тот возвращался в гостиницу из управы Горного округа по Восточной Сибири. Тот сразу же узнал Василия. Они обнялись. Потом, за столиком ресторана, засиделись до утра. Очень уж яркие воспоминания о былом знакомстве и короткой дружбе давали пищу для разговора об общих знакомых и жизни за последние полтора десятка лет, пока они не виделись. Прейн был свидетелем ареста Василия. После того, как он сбежал, в обществе было полно слухов. Однако Василий пропал не только из столицы и её общества, через год-другой о нём забыли.
Естественно, Пётр выслушал рассказ друга о перипетиях его одиссеи, но поняв, что перед ним специалист по золоту, коллега страшно обрадовался. Всё то время, пока дела держали Петра в Иркутске, они встречались почти ежедневно.
Как человек, поднаторевший в золотой промышленности и владелец приисков на Урале, в Мартайге и участник в делах Ленских приисков, он не только восполнил пробелы в знаниях по организации и юридической стороне дел, но и сосватал ему Бориса Егоровича Воскресного, который исполнял должность управляющего на его приисках. Часто он работал за двоих: на крупных приисках был управляющий, который руководил всем, и становой — тоже руководитель, но он надзирал за технологическим процессом добычи золота на месте. Прейн с особой теплотой говорил о Борисе Воскресном, называя его уважительно — Егорычем, характеризуя его как специалиста и честного человека. Василий спросил Петра, в связи с чем тот рекомендует ему человека, который отлично исполняет работу на прииске, владельцем которого является сам Пётр.
Тот с улыбкой объяснил, что прииски он продаёт и хочет заняться научной и общественной деятельностью, а Егорыч, зная новых хозяев, не хочет работать у них по своим приискам. Тем не менее по рекомендации Прейна, если тот найдёт интересную работу у многоизвестного ему человека, то Егорыч поработает. Особенно если прииск ожидает быть богатым. Пётр отметил, что Борис Егорович Воскресный не бедный, поэтому он позволяет себе выбирать будущую службу, но на казённых, государевых заводах работать не хочет. Очень много бюрократии, бумаг и глупых начальников, да и вознаграждение, хоть и приличное, но не заработаешь как хотелось бы. У Прейна управляющий имел двенадцать процентов от реализованного металла по результатам года и жалованье в два с половиной раза выше, чем на казённых приисках. Договорились, что Василий напишет Егорычу письмо с предложением и условиями оплаты, а также немного об участке, на котором планируется строительство прииска, и пошлёт аванс на приезд потенциального управляющего для знакомства с будущим хозяином и местом, где будет проводиться добыча металла. Пётр также заметил, что если Василий как человек не понравится Егорычу, то чтоб тот не обижался и искал другого управляющего.
Егорыч не будет работать у человека, который ему не нравится. Именно поэтому он сам с будущим хозяином едет в тайгу для знакомства с участком добычи. Это ведь почти две недели пути, а за это время можно узнать человека по-всякому. Василий подумал, что это очень разумно, и подготовил письмо к Егорычу. Прейн при прощании заверил Василия, что отрекомендует его перед Воскресным с лучшей стороны, а там как Бог решит. На этом они и расстались.
В конце мая, когда ночи в Сибири стали теплее, а днём бывало даже жарко, в Иркутск приехал Борис Егорович. Встречавший его Василий сразу сказал ему о том, что на участке Валунистом ещё ничего нет, кроме проведённых Овручевым несколько лет назад разведочных работ на золото.
К поездке на участок готовы три вьючных и три верховых лошади, собран припас на дорогу, только одежда, способная для путешествия в тайге, для него — приезжего — не подобрана. Это дело часа-двух, так как хозяева сапожной и платяной лавок ожидают их у него дома, и после примерки всё предоставят через малое время.
Если Борис Егорович желает отдохнуть с дальней дороги, то приобретение одежды можно отложить на денёк. Слушавший его Егорыч порадовался подобному деловому подходу и решил, что отправиться в путь способней завтра поутру.
— А для чего нам третья верховая лошадь? — спросил Егорыч.
На вопрос Василий ответил, что по давней традиции они с Овручевым всегда брали с собой при маршрутах в тайгу человечка, для ухода за лошадьми и готовки пищи — таборщика, который на привалах, ночёвках ставит палатку, треножит лошадей и хозяйствует при чаепитии и каше.
— Толково,— заметил Егорыч.
— Он из казаков, следопыт, охотник, рыбак — в общем, испытанный таёжник.
«Однако новый хозяин прииска человек бывалый, — мелькнуло в голове у Воскресного. — Сие неплохо для начала».
Дома у Василия в смежной комнате стояла койка, заправленная по-солдатски, тумбочка с керосиновой лампой, кресло в углу, тумба с тазом и рукомойником. Над ними овальное зеркало. Рядом висело чистое полотенце.
В зале распоряжался чернявый сутуловатый мужик, накрывавший стол к обеду.
— Вот, Борис Егорыч, это наш спутник и хранитель в тайге, урядник, ветеран турецкой войны Аким Сидорович Икушин — милейший человек, — представил мужичка Василий.
Аким пожал протянутую Егорычем руку со словами:
— Честь имею!
— Извольте кушать, уважаемые, — с достоинством изрёк Аким.
За столом Василий осведомился у Егорыча, что тот предпочитает с устатку.
— Стопочка-другая белой хлебной, — просто отвечал гость.
— Аким! Штофик белой из погреба.
— Сей момент, — ответствовал тот.
Пока Аким спустился за водкой, Василий объяснил, что Аким вроде дядьки при нём и столуется, как ему ровня, за одним столом.
— Добре, — улыбнулся Егорыч. — Видать, здесь по-семейному.
Мужики, к которым он приехал, ему нравились.
— А что это за рыбка? — спросил гость, указывая на тарелку с рыбой, присыпанной луком.
— Омулёк, малосолка. Жирненький, под водочку лучше не вообразишь, — ответствовал Василий Авенирович.
Обед задался. Неспешная беседа с интересными вопросами за ради знакомства, отношение к делам и людям и внимательный взгляд друг на друга. Вспомнили Петра Прейна. Борис Егорович работал с ним в те времена, когда Василий был далече.
Василий интересовался промывкой золотоносных песков на золото, и особо его занимал момент извлечения золота из чёрных шлихов. Гость рассказал, как Прейн поставил амальгаматор, ловивший золото на ртуть, и способ разделения ртути и золота на конечной стадии. На приисках Бориса все чёрные шлихи и их «хвосты» амальгамировились, что увеличивало добычу золота очень существенно. Пробовал он и растворение золота цианидами. Этот способ изобрёл Пётр Романович Багратион и опубликовал данные о нём в 1844 году. Про амальгамацию Василий слышал, но не знал деталей, а то, что золото можно растворять ядом — цианидами, — слышал впервые.
Из саквояжа Егорыч достал несколько свежих номеров «Горного журнала», где уже тогда печатались статьи с описанием приисков и способов добычи золота.
Василий понял, что Прейн рекомендовал ему настоящего знатока золотнического дела.
Поездка на участок, хотя и была непродолжительной, оказалась плодотворной. Борис Егорыч сам промыл на лотке не менее десятка проб из шурфов, где рядом лежали поднятые при их проходке галечники. Эти проходки уже были опробованы Овручевым и Василием, когда они работали по контракту с купцом Хишкиным, но тогда они промыли только часть от выложенных у шурфов песков. Их остатки и промывал Егорыч. Василий обратил внимание на то, что будущий управляющий очень ловко моет золото на лотке. Так работать не умел ни Овручев, ни он сам.