Страница 34 из 100
- Ты красавица, - сказала женщина, прислонила зеркало к стене так, чтобы замершая Джерминаль себя видела, зашла ей за спину, коснулась косичек, заколотых на голове. - Давай распустим волосы, и ты сама убедишься.
Когда она расплетала косички, а потом расчесывала волосы гребнем, Джерминаль зажмурилась, улыбаясь, - точно так же делала мама давным-давно. Раскрыв глаза, она снова ахнула, потому что волосы легли белой волной, мягкие, воздушные. Женщина чуть подняла их на висках и закрепила голубыми заколками в форме листиков.
- Как тебе? Нравится?
Джерминаль закивала, выпорхнула из-за прилавка и закружилась, заливисто смеясь. Метнулась к папке, прижалась щекой к его плечу:
- Спасибо! Ты самый-самый лучший папочка! Я тебя люблю.
Повернулась к женщине, воскликнула:
- Огромное... - она раскинула руки. - Вот такое спасибо! Можно я вам сыграю на флейте?
- Джерминаль! - приструнил ее папка, но она обернулась и возмутилась:
- Мне хочется сделать вам приятное!
- Пусть играет, - улыбнулась женщина, и папка вытащил из кармана флейту в кожаном футляре.
- Только одну песню. Слышишь? Одну! Обещай!
Джерминаль закивала и поднесла флейту к губам, всей душой желая поделиться своей радостью, вложить ее в музыку!
Полилась слабая печальная мелодия, звук все нарастал, нарастал, креп. Будто бы проклевывалось семечко: сначала показался тонкий стебелек, сквозь толщу земли пополз к свету, увидел солнце, зазеленел, потянулся вверх, все выше и выше, отбил листья, почки, которые раскрылись синими, розовыми, желтыми цветами. Джерминаль пыталась передать восторг цветения, простор, тепло, радость.
Немного отвлекшись, она смотрела, как меняется мир, как выглядывают продавцы из-за прилавков, и их блеклые лица будто бы освещаются изнутри и становятся ярче.
Ей хотелось, чтобы музыка длилась и длилась, но она вспомнила, что должна приберечь силы на вечер. Джерминаль завершила мелодию, вложив в нее благодарность, улыбаясь, опустила флейту, и на нее обрушился восторг слушателей, они зааплодировали.
- Волшебное дитя, - проговорила красивая женщина, промокая глаза платком.
Папка взял Джерминаль за руку и повел по базару, она незаметно освободилась, приосанилась, ведь все продавцы наверняка сейчас смотрели на нее, такую нарядную, чудесную! Восхищались ею, цокали языками. Даже солнце сейчас светило - только для нее. Как же хорошо, как же здорово и волшебно жить!
За все ее страдания, за все тумаки и затрещины справедливый мир наконец подарил счастье! Папка приценялся, что-то покупал, а Джерминаль улыбалась сама себе и всем людям, она сама сейчас была солнцем.
***
На ночевку остановились в просторной богатой комнате с камином и зеркалом возле входа. Пока папка ходил договариваться в харчевни, чтобы ему позволили сыграть, Джерминаль крутилась перед зеркалом, любовалась изящной принцессой с синими заколками в пушистых белых волосах.
Поверить невозможно, что это - она! Джерминаль сделала настоящие открытие: если ее, заморыша, можно превратить в благородную девицу, значит, и благородные ничем не отличаются от бедных; если их одеть в некрасивую одежду, то никто и не догадается, что это - граф или даже князь.
Интересно, а те, что живут за Драконьим хребтом, - тоже люди? Мама про них страхи рассказывала, папка говорил, что когда служил три года на флоте далекого города Дааля, топил их лодки и видел беззаконников: такие же люди, ни рогов, ни хвостов.
Когда скрипнула дверь, Джерминаль вздрогнула, улыбнулась папке и бросилась обниматься, он поднял ее и закружил. То ли ей показалось, то ли и правда в его глазах читалась грусть.
- Давай, пообедаем, и - за работу. Мы сегодня играем в двух тавернах. Говорил же, не надо развлекать торговцев, теперь тебя хватит только на четыре песни.
- Две в одной харчевне, две - в другой, - прощебетала Джерминаль, отстраняясь и поправляя платье.
- Или будешь мне подыгрывать по чуть-чуть, как в прошлый раз. Ты такая красивая, что деньги должны просто так бросать.
Джерминаль зажмурилась и представила сегодняшний вечер: она стоит в середине зала, все смотрят восхищенно, и какой-нибудь молодой мужчина обязательно подарит цветок, как взрослой бэрри. Не она наиграет, чтобы он подарил, а он сам захочет.
- Хорошо быть богатой, - вздохнула она. - Богатым проще быть счастливыми.
Папка улыбнулся снисходительно:
- Ко всему привыкают, к богатству тоже. Бэрры так же болеют, страдают, теряют близких. Для бэрров быть богатым все равно, что тебе - есть хлеб каждое утро, и они этому не радуются.