Страница 29 из 35
Снаружи раздались торжественные звуки рогов, зовущие воинов в атаку.
Легкая, грустная улыбка осветила измученное лицо Рагнара.
- Действительно, немного жаль.
Сначала поморяне преодолели ров. Их обстреливали со стены и с вежи, но нападавших было так много, что они завалили ров трупами вперемежку со спиленными деревьями, и подступили к наружной стене. Наружная стена держалась даже до полудня. Таран, то есть бревно на цепях, которым нападающие долбили ворота, защитники крепости несколько раз разламывали. Один раз - метко брошенной сверху каменной плитой, другой раз бревно удачно загарпунили сверху и утянули наверх. Приходилось отбрасывать от стены лестницы, по которым осаждающие лезли наверх, обстреливать тех, кто подкапывался под стену и пытался ее поджечь снизу. Осаждающих было слишком много. Сразу после полудня часть наружной стены рухнула. В узкий проход хлынули захватчики, а там их уже поджидали защитники крепости, чтобы сразиться лицом к лицу. Первые, кто попал во двор крепости были уничтожены, но вслед за ними тут же бросились новые, еще не слишком уставшие воины Свентовита, легко отдававшие жизнь в кровавой сече. А за их спинами пролом в стене расширялся бревно за бревном, и все новые сотни воинов рвались сразиться с противником, уже начавшим уставать.
Любава как-то отстраненно наблюдала за боем из одного из наблюдательных окон вежи. Харальда легко было узнать, несмотря на обезличивающий шлем. Он был на голову выше всех остальных, легко шел вперед, сея вокруг смерть, люди падали, сраженные насмерть, не успевая даже ранить варяга. Его издали заметил воевода нападающих лютичей, восхитился и протолкался через своих воинов, чтобы сразиться с могучим варягом лично. Они как раз были одного роста. И погибли одновременно. Помор отсек Харальду голову в то самое время, когда получил от варяга смертельный удар в грудь.
- Прощай, Харальд, - подумала Любава, - прощай навеки. В ту Вальгаллу, где вечно сражаются в бою воины Тора, мне дороги нет.
Сердце болезненно защемило.
Заливая внешний двор крепости кровью и устилая его трупами, нападающие начали атаку на внутреннюю стену крепости. Без своего вождя, убитого Харальдом, поморяне действовали не так слаженно. Но их было так много! Немногие из лучников, защищавших внешнюю стену крепости, успели вовремя отступить. Почти все погибли, сраженные мечами поморов и германцев.
Внутренняя стена продержалась до вечера.
Уцелевшие защитники крепости забились в вежу. Стрелки - на верхние этажи. Те, кто мог сражаться на мечах, объединились для защиты башни на втором этаже, там где был вход в башню. Сразу стало тесно.
- Княгиня, поднимись, прошу тебя, на верхний этаж, - с мольбой прошептал Сольмир. - Сейчас лестницу втянут наверх, и станет поздно. Больше туда никто не поднимется.
- Я останусь здесь, - непреклонно ответила Предслава. - Я предпочитаю смерть плену. Больше я в плен не попаду.
Сказитель бросил на нее отчаянный взгляд, но, понадеявшись на то, что в вежу врагам проникнуть не удастся, что бой будет прекращен из-за темноты, что ночью подойдет подкрепление - да мало ли еще что может случиться? - поднялся вместе с остальными лучниками на верхний этаж. Именно они сейчас были основными защитниками башни.
Но надеждам Сольмира было не суждено сбыться. Когда в сумерках гаснущего дня под ударами боевых топоров рухнула дверь в вежу, Любава стояла рядом с трудом севшим на скамье Рагнаром у самой стены, там где был небольшой забитый сейчас лаз наружу. На верхние этажи существовала еще и внешняя лестница, помимо внутренней. Рослые германцы впрыгнули в башню. Лязг мечей, хриплая ругань, глухой стук падающих тел. Теснота, темнота, запах крови и пота.
- Любава! Сзади!
Это голос Всеслава. А значит, еще не конец. Подкрепление подошло. Нужно сражаться.
В маленький лаз, осветив темную вежу сумеречным светом, снаружи вдвинулся силуэт воина в кольчуге. Ей удалось ранить его сразу же, пока глаза воина не привыкли к темноте. Движения воина замедлились. Удары сердца. Секунды уходящего времени. Она отражает и атакует двумя руками, мечом и кинжалом, скользит, уворачивается и прыгает.
Рагнар неожиданно отбрасывает ее в сторону и падает сам, пронзенный мечом воина и меткой, пущенной сильной рукой, сулицей, пробившей ему голову. Сулицей, от которой он ее защитил ценой своей жизни.
Воин-германец падает убитый.
- Любава, ты здесь?! Милая, ты жива? Да что же это? Любава!
Она поднимает от тела своего убитого отца взгляд темных пустых, ничего не выражающих глаз.
ГЛАВА ОДИННАДЦАТАЯ
Подоспевшие воины подкрепления смогли до конца уничтожить всех пришедших на их родную землю захватчиков. Они не спали всю предыдущую ночь, скакали в темноте с факелами, потом, после краткого привала, спешили на подмогу днем. И почти не опоздали.
В той последней схватке в веже и погибла княгиня Предслава.
Творимир был тяжело ранен, без сознания, но еще жив, когда к нему наклонилась Любава.
Негорад лежал поодаль, и тоже был еще жив.
Сольмир не был даже ранен.
Добровита оглушили еще во внутреннем дворе крепости, но он быстро пришел в себя и так же, как и Сольмир, принялся помогать Любаве, перевязывать своих друзей и других раненых воинов.
Рагнара похоронили на общем кладбище недалеко от крепости.
И Харальда похоронили рядом. Два варяга были так не похожи друг на друга, но их жизненный путь закончился на далекой польской границе, в бою, может быть, с потомками своих соплеменников, потому что много скандинавской крови в жителях побережья Варяжского моря.
Остальных новгородцев, раненых и тех, кто за ними ухаживал, Всеслав отправил во Вроцлав под защитой людей из своего личного отряда. Они, те, кто пришли с подмогой, почти не пострадали. Основной удар приняли на себя защитники Старгардской крепости. Он был твердо уверен, что ни Любавы, ни княгини Предславы в крепости в момент боя не будет. А они там были. И вот княгиня мертва, а его Любава... Он даже не уверен, что она его видит, когда смотрит ему в глаза.
Самому Всеславу пришлось направиться в Гнезно, объясняться с королем. Он не был намерен ничего скрывать от Болеслава. Король принял его сразу же, в зале со сверкающими золотом гобеленами, в том самом, в котором поручал ему в свое время, выведать правду о новгородском посланнике у панны Катарины. Кстати, приказ о том, чтобы освободить панну из-под стражи, Всеслав чуть не забыл отдать. По чистой случайности вспомнил. Болеслав уже знал в общих чертах обо всем произошедшем. Пока уцелевшие защитники крепости и воины, пришедшие им на подмогу, хоронили павших товарищей, гонцы с известиями уже скакали к королевскому двору.
- Ты пытаешься рассказать мне, что позволил противнику попасть в крепость, зная, что там находятся моя княгиня и твоя невеста?! - мрачно прервал Болеслав повествование своего рыцаря.
- Ну подкреплением командовал не я, а пан Сташек. Он куда более опытный воевода, чем я. Я в основном прикидывался твоим гонцом.
- Пан Всеслав! Не знаю, легковерна ли твоя невеста, но я - не слишком. Ты вполне в состоянии исподтишка повлиять на любого опытного воеводу. В крайнем случае, состряпал бы еще одну "королевскую грамоту". Не серди меня. Я и так еле сдерживаюсь.
Всеслав опустился перед своим королем на одно колено. Тот стоял рядом с тронным возвышением, держась рукой за прямую спинку своего кресла-трона, сурово глядя сверху вниз на Всеслава.
- Прости. Я был уверен, что женщины покинули крепость вместе с новгородским послом. Я предупредил Любаву, что бой будет не на жизнь, а на смерть. Но пан Тшебек решил, что за пределами крепости они попадут в руки поморянских лазутчиков. Пан погиб при штурме крепости, но был опытным воеводой приграничником. Не думаю, что он принял решение, оставить княгиню в замке из-за неприязни к ней.
- Нет, в этом его подозревать не стоит, ты прав. Те земли еще так недавно были поморянскими, эти варвары знают там каждую канавку. Так и что дальше? Как получилось, что Предслава погибла, а твоя Любава - нет? Встань уж с колена. Неудобно поди тебе так шею гнуть. Непривычный ты...