Агнесса среди волков

Не успела я сказать вслух, что мы остаемся здесь до лучших времен, как ситуация изменилась: почти над нашими головами раздался грохот, потом кто-то спустился в подвал по той самой лестнице, что и мы, и луч света стал шарить по стенам. На мгновение мы с Виолеттой оцепенели: шаги стали отдаляться от нас, и тогда я снова потащила за собой Виолетту — на этот раз в глубь туннеля. По счастью, бетонными были лишь стены его и потолок, пол же оставался земляным, поэтому мы передвигались сравнительно бесшумно, тем более я прошептала Виолетте, чтобы она старалась бежать на носочках. Мы уже отдохнули и поэтому бежали легко. Я молилась про себя, чтобы те, кто за нами охотился, не увидели свет моего фонарика. Наконец подземный ход свернул под прямым углом направо, а затем метров через десять от основного туннеля шло более узкое ответвление, похоже, в сторону реки. Может быть, где-нибудь в пойме этот лаз открывается наружу? Но, очевидно, я слишком начиталась готических романов: никуда этот ход не вел, а заканчивался тупиком, забитым какими-то досками. Мы вынуждены были повернуть обратно, и я ругала себя, чувствуя, что мы теряем драгоценное время.

Мы снова побежали по основному подземному коридору, и он привел нас в еще один подвал — то ли столовой, то ли одного из флигелей. Но перед входом в подвал туннель расширялся, и, судя по всему, эта часть его служила кладовой. Там стояли какие-то бочки и ящики, и я поняла, что в них — наш шанс на спасение: между бочками и стеной было небольшое свободное пространство. Я поволокла туда сопротивлявшуюся Виолетту, и мы спрятались за ними. Шепнув моей спутнице: «Молчи», я погасила фонарик — со стороны главного здания уже слышался отдаленный звук шагов, еще один поворот — и наши преследователи увидели бы свет. От бочки прямо перед моим носом шел сильнейший селедочный дух. Если меня и на этот раз пронесет, меланхолично подумала я, то во второй раз за две недели мне спасет жизнь обыкновенный мусор.

Шаги постепенно приближались. Артем и его приятель не спешили. Наконец мы услышали их голоса совсем близко от себя; луч фонарика скользнул по стене над нашими головами, прошелся по закрывавшим нас бочкам, но нас они не заметили.

— Даже если они и здесь, мы их и за несколько часов не найдем, — произнес тот, которого мы так и не видели, только слышали. — Пора сматываться.

— Пора. Эта девка, которая пришла на подмогу моей пьяной стерве, очень мне не нравится. Видно, профессиональная телохранительница. Боюсь, что она не одна, а привела за собой еще кого-то. — Это уже был голос Артема.

— Да, давай двигать отсюда. Бриллианты у тебя?

— Да. Но я не взял ее сумочку, а там столько «зелени»! Надо снова зайти в номер и захватить ее.

— Нет! Нечего было зевать, олух царя небесного! Если хочешь, возвращайся, но я тебя ждать не буду — мне еще моя голова дорога. — И старший (по тону чувствовалось, что он в этой парочке старший) повернулся и пошел обратно. Через мгновение за ним последовал и Артем — его шаги были более мелкими, какими-то семенящими.

Не двигаясь, мы просидели за бочками еще минут десять, пока не затихли все звуки, доносившиеся из туннеля. Наконец мы выбрались из своего убежища и молча принялись разминать затекшие руки и ноги. Наконец кто-то из нас сказал: «Пошли, пожалуй», — и мы пошли, пошли медленно, не торопясь, чтобы злоумышленники успели уйти как можно дальше, а еще лучше — и вообще отсюда уехать. Обратный путь показался нам намного короче; Виолетта все еще шарахалась в сторону, заслышав шорохи и шуршание, но я уже не обращала на крыс никакого внимания — подумаешь, безобидные создания, куда им до человека! Добравшись до ставшего уже знакомым и близким подвала, я стала искать запасной выход — это было не так просто, батарейка умирала на глазах, и бледный, тоненький луч еле-еле рассекал мрак.

И тут Виолетта снова отчудила. Воспользовавшись тем, что я сосредоточилась на поисках, она вдруг повернулась и побежала вверх по той самой лестнице, по которой мы совсем недавно спасались бегством, бросив мне на прощание:

— Агнесса, жди меня здесь! Я должна вернуться за сумочкой!

Проклиная все на свете, я помчалась следом за ней вверх по ступенькам с криком:

— Остановись! Там могут быть они!

— Нет, ты же слышала, они смотались. Не беги за мной, ничего со мной не случится, я сейчас!

Как я могла оставить ее одну? Телохранительница — так меня назвал один из бандитов… Вбегая вслед за Виолеттой в номер, я все еще улыбалась, Но, улыбка быстро испарилась: пока Виолетта подбирала с пола свою сумочку, в комнату ворвались Артем с приятелем и застали нас врасплох. Видимо, либо жадность пересилила благоразумие, либо тот разговор они затеяли специально, чтобы заманить нас в ловушку.

Артем с криком: «Ага, попалась, стерва!» — бросился к Виолетте и попытался отобрать у нее сумочку, но не тут-то было: банкирша изогнулась, прикрывая собой сей ценный предмет, и в красивом прыжке заехала жиголо каблуком прямо в пах. Тот с воем согнулся и обеими руками схватился за низ живота. Вдохновленная ее успехом, я пошла на своего противника, вернее, это он на меня пошел. Я наконец-то его увидела: высокий здоровенный бугай, с глазами навыкате и крупным ртом, черноволосый, с черными же бровями и бакенбардами — из-за них нижняя часть его лица, гладко выбритая, казалась странно голой. Он приближался ко мне с рычанием, высоко подняв правую руку; мне показалось, что он держит в ней кастет. Но у меня реакция оказалась лучше, и мне удалось избежать соприкосновения этого неприятного предмета с моим носом: схватив стоявший на прикроватной тумбочке графин с водой, я его разбила о его голову. Это слегка оглушило бугая, но не свалило: он остановился и покачнулся, вид у него был обалделый. По лицу его и шее текла розовая жидкость — кровь, смешанная с водой.

Виолетта между тем не дала своему противнику очухаться: ока вскочила на стоявший у окна письменный стол и с этой удобной позиции нанесла блондинчику, который начал было разгибаться, сокрушительный удар ногой по зубам. Я довершила ею начатое: пока наш основной неприятель еще не пришел в себя, я схватила стоявший на телевизоре бронзовый подсвечник и ударила им Артема по голове. Жиголо охнул и сполз на пол. Теперь я могла сосредоточиться всецело на бугае. Он с каким-то гортанным рычанием протянул ко мне руки и схватил меня за шиворот; думаю, он бы меня удушил, если бы я не успела за то мгновение, когда он был в состоянии грогги, вытащить из кармана туники баллончик с газом. Я прыснула из него прямо ему в лицо; он закашлялся, выпустил меня и закрыл лицо руками.

— Агнесса, сюда, ко мне! — крикнула мне со стола Виолетта; она уже открывала окно.

Я одним прыжком вскочила на стол. Если бы стол был на метр выше, я все равно бы на него запрыгнула с места, мне казалось тогда, что я все могу, даже летать. Сама схватка длилась всего несколько секунд, но время для меня как бы остановилось: казалось, что жиголо и его сообщник движутся, как при замедленной съемке, в то время как действия мои и Виолетты были быстрыми и точными. Пережитые сегодня унижения и страхи, ужас панического бегства — все вылилось в ту ярость, с которой я вступила врукопашную. Я была счастлива, нанося удары; сейчас я понимала фурий, терзавших тела своих жертв и наслаждавшихся видом крови.

Я посмотрела на Виолетту и увидела, что ее лицо пылает, а глаза горят боевым огнем. Она была в этот момент прекраснее, чем когда-либо. Я почувствовала, что она наслаждается схваткой точно так же, как и я.

«Есть упоение в бою…»

…И в таком виде нас и застали наши защитники, которые наконец пришли нам на помощь. Когда они ворвались в комнату, мы с Виолеттой стояли на столе в боевых позах, с оружием в руках: она держала наготове бутылку из-под шампанского, а я бронзовый канделябр, в то время как наш поверженный противник перегруппировывал свои силы, готовясь к новой атаке. Видимо, на наших мужчин это зрелище произвело неизгладимое впечатление, потому что они долго еще вспоминали, как мы с Виолеттой, в развевающихся свободных блузах и с растрепанными волосами, как амазонки из древних мифов, стояли плечом к плечу, сражаясь с презренными представителями низшего пола.