Страница 6 из 17
Николь огляделась по сторонам. Высокие горы, упирающиеся в край небес, пышные кроны вековых елей и сосен, рокочущий говор бешеной реки, заглушающий все звуки внешнего мира – более подходящего места для уединенных раздумий, пожалуй, не найти. Марк поманил Николь к отвесной скале, в которой она заметила резную дверь. Николь невольно залюбовалась причудливой чеканкой, сверкающей на солнце, восхитилась изяществом тонких линий.
Марк тронул дверь. Она легко распахнулась, пропуская Николь в мир тишины. В первую минуту Николь показалось, что она оглохла, так непривычно было слушать вековое молчание серых скал после веселой болтовни водного потока. Несколько минут Николь стояла у двери, издали рассматривая внутреннее убранство грота Венеры. Мягкий свет проникал сюда через стеклянный купол, расположенный на такой высоте, что Николь пришлось запрокинуть голову, чтобы увидеть его. На полукруглых стенах грота были вырезаны пальмовые ветки, распускающиеся цветы, плоды гранатов и херувимы с распахнутыми крыльями. И пол и стены были покрыты позолотой, скрывающей от глаз каменный остов. Вдоль стен стояли кресла и диванчики, обтянутые пурпурным бархатом. Высокие зеркала отражались друг в друге, создавая эффект бесконечности. В центре грота, в золотой чаше, похожей на цветок лилии, журчал хрустальный фонтан.
Николь показался, что пульс фонтана совпадает с ее сердечным пульсом, то учащающимся, то замирающим. Она сделала несколько шагов и тронула хрустальные струи. Они отозвались мелодичным звоном.
– Часто здесь бывает господин Питер? – спросила Николь, вслушиваясь в мелодию фонтана.
– Господин Питер? – удивился Марк. – Простите меня, фройлен Николь, я не знаю никакого господина Питера.
– Не знаете? – воскликнула Николь, испуганно взглянув на Марка. – Но… но разве хозяина замка зовут не Питер Палмер?
– Нет, – рассмеялся Марк. – Хозяина замка зовут король Людвиг Баварский!
– Король Людвиг? – переспросила Николь.
– Да, да, да. Все, что вы видите – воплощенная в жизнь мечта Людвига Баварского. Это он нанимал лучших живописцев, скульпторов, резчиков по дереву, мастеров чеканки, стеклодувов, чтобы создать в Нейшванштейне настоящую сокровищницу искусств, которой любовались, любуются и будут любоваться люди, – проговорил Марк и, распахнув резную дверь, вышел из грота Венеры.
– А ведь он прав, – подумала Николь. – Действительно, кто такой Питер Палмер? Простой человек, который не сделал ничего сверх того, что уже сделано королем Людвигом. Да и нужно ли что-то делать здесь, в Нейшванштейне? Нет. Здесь надо просто дышать, чистейшим альпийским воздухом, и размышлять о неизменной красоте природы, вдохновляющей поэтов, художников, музыкантов на создание новых произведений.
Николь задержалась в дверном проеме и, увидев в зеркальном пространстве свое отражение, подумала:
– Если бы меня сейчас увидел король Людвиг, то он наверняка бы принял меня за снежного человека, спустившегося с гор.
– Пойдемте, фройлен, – поторопил ее Марк. – Подниматься в гору намного сложнее, чем спускаться с нее. Идите вперед, а я буду подталкивать вас сзади.
– Подталкивать? – усмехнулась Николь. – Надеюсь, до этого не дойдет.
Но Марку действительно пришлось несколько раз поддерживать Николь, чтобы она не съехала вниз.
– Благодарю вас, господин Марк, – смущенно проговорила она, усаживаясь в санки. – Если бы не вы…
– Что вы, фройлен, – смутился Марк. – Не стоит благодарить слугу за его работу. Хотя не скрою, мне очень приятно слышать, что вы называете меня господином. Я многое повидал на своем веку, но никто не был со мной так любезен, как вы, фройлен Николь. Позвольте, я дам вам один совет? – Николь кивнула. Марк наклонился и зашептал ей на ушко:
– Когда Гюстав поведет вас выбирать платье, не берите женский наряд.
– Почему? – спросила Николь.
– Скажите, что вам хочется почувствовать себя рыцарем.
– Рыцарем на белом лебеде, загадочно появившемся в замке грустной принцессы Эльзы? – улыбнувшись, спросила Николь.
Марк кивнул, легко вскочил на козлы, щелкнул кнутом и запел свою веселую песню.
Лошади дружно рванули с места. Санки легко заскользили по укатанной дороге. Николь подставила лицо ветру и, прикрыв глаза, подумала:
– Интересно, откуда вы, господин кучер, знаете про наш разговор с Гюставом? И почему, почему, почему вы советуете мне надеть мужской костюм?
Николь открыла глаза, посмотрела не широкую спину Марка и сказала сама себе:
– Наверное, лучше мне об этом не думать, а просто принять добрый совет рыжебородого кучера.
Николь улыбнулась и принялась вслушиваться в слова веселой песенки, пытаясь понять, о чем поет кучер. Но ветер подхватывал его слова и уносил высоко-высоко в небеса, не давая возможности уловить их смысл.
В комнате с театральными костюмами Николь провела несколько часов, пока, наконец, не выбрала то, что нужно: белый, шитый золотом наряд рыцаря Лоэнгрина. Гюстава ее выбор ничуть не удивил.
– К этому наряду не хватает усов и золотой бороды, – сказал он и протянул Николь набольшую коробочку. – Надеюсь, ваше появление произведет на гостей неизгладимое впечатление.
– Как знать, – пожала плечами Николь, покидая костюмерную.
Оставшись одна, она аккуратно разложила костюм Лоэнгрина на кровати, вынула из коробочки усы, бороду, парик и села к зеркалу. Несколько минут она внимательно разглядывала свое лицо, решая, что надо сделать, чтобы быть похожей на юного рыцаря. Потом аккуратно стерла всю косметику и, глянув на свое отражение, похолодела. Из зеркальной глади на нее во все глаза смотрел мужчина с бородой и усами. Николь отскочила от зеркала и, увидев разложенный на кровати костюм, вспомнила свой сон про юношу в стеклянном саркофаге.
– Нет, нет, нет, – замотала она головой, отгоняя дурные мысли. – Юноша был темноволосым, а мне дали светлый парик и золотую бородку. Но ведь я же могу не надевать этот наряд, а…
В дверь тихонько постучали.
– Войдите, – поспешно спрятав костюм, крикнула Николь.
– Добрый вечер, фройлен Николь, – проговорил Питер Палмер, входя в комнату. Сегодня он показался Николь менее уродливым чем вчера. Лицо было не таким землисто-желтым, губы не такими синими, а глаза не такими бесцветными.
Питер улыбнулся, по-хозяйски уселся в кресло и, предложив Николь сесть напротив, проговорил:
– Гюстав сказал, что вы выбрали костюм Лоэнгрина. – Николь кивнула. – Тогда вы непременно должны появиться на белом лебеде.
– Неужели, господин Питер, в вашем реквизите есть механическая ладья? – усмехнулась Николь.
– Разумеется, – ответил он и поднялся. Николь показалось, что он стал выше ростом. – Пойдемте со мной, я покажу вам лебедя.
Питер Палмер крепко сжал руку Николь и, глядя ей в глаза, строго спросил:
– Вы боитесь меня? – а потом чуть мягче добавил: – Вы ужасно боитесь меня, милая Николь.
– Да, прошептала она.
– Зря, – улыбнулся он. – Я не причиню вам вреда. Вы нужны мне, милая моя.
Николь удивленно глянула на него, не решаясь задать вопрос.
– Вы потом все-все узнаете. Потом, милая Николь. А сейчас я прошу только одного, послушания. Умоляю, выполните все, о чем я порошу вас.
– Надеюсь, ваши просьбы не выйдут за рамки приличия, господин Питер? – проговорила Николь.
– Клянусь, – приложив руку к сердцу, пообещал Питер Палмер.
– Я слушаю вас, Питер, – прошептала Николь.
К полуночи собрались все гости. Замок наполнился звуками человеческих голосов и словно ожил, пробудившись от летаргического сна. Николь шла по длинному коридору, отражаясь в стеклах картин, окнах, зеркалах и квадратиках сверкающего паркета, мысленно повторяя:
– Я – главная героиня, то есть герой, сегодняшнего праздника. Мое появление должно поразить всех, а особенно…
Николь остановилась, глубоко вздохнула, пытаясь унять дрожь и успокоиться. Но волнение не хотело отступать. Тогда Николь закрыла глаза и сказала сама себе: