Страница 3 из 7
– Ось, поисковое устройство!
Он высыпал на столешницу из ячейки десяток крохотных радиомаячков, снабжённых магнитами и крючками вроде рыболовных.
– Ось, смотри, – один из маячков он нацепил на лацкан своего изрядно вылинявшего френча. – Это у меня, согласно маркировки, номер первый. Маяк активизируется согласно сигнала с центрального пункта слежения.
Нечипоренко склонился над компактным, почти плоским монитором с рядами разноцветных кнопочек на расположенной под экраном панели. Близоруко сощурился, пошевелил губами:
– Ось, вначале кнопка включения… так… теперь номер первый. Элементами питания, соответственно, укомплектована. Радиус действия на автономном питании до двадцати километров – проверено. Возможен выход на супутниковую связь. Но это, сам понимаешь… О! Я пишов, а ты дывысь.
На экране вспыхнула яркая зелёная точка. Нечипоренко, шаркая ногами, но довольно живо, выполз в коридор, и шелестящее эхо его шарканья быстро утихло где-то под сводами лабиринта. Точка на экране поползла вначале вверх, затем вправо, влево, снова вправо. И над каждым прямым отрезком тотчас высвечивались цифры – расстояние в метрах и ярдах. А на каждом повороте дополнительно обозначался угол и буковка – Н, О, В. Норд, ост, вест – ориентировка на части света. В правом верхнем углу экрана для удобства и контроля пульсировал постоянно маячок-компас.
Зелёная точка заложила ещё несколько крутых виражей, вычертив замысловатую фигуру, и приблизилась вплотную к исходной. Послушное эхо старательно передразнило нечипоренковскую поступь. Грохнула дверь, и на пороге возник прапорщик собственной персоной:
– Ну як?
– Класс! Фантастика! – деланно восхитился Емельянов. Прибор слежения и поиска искренне восхитил его, но… шесть лет назад, когда он впервые столкнулся с подобной штукой, притом получив её из рук того же старшего прапорщика.
– Ото ж, контролирует перемещения объекта… – тянул свою волынку Нечипоренко.
– Также и в вертикальной плоскости, – быстро закончил за него фразу Емельянов.
– Точно. Распишитесь. Шо ещё? Ага… Прибор аудиоконтроля.
– Ага, только, дядь Вов, побольше мне жучков, побольше.
– Два десятка хватит?
– Вполне.
– Распишись. Так, пишлы дальше.
Дальше «пишлы» диктофоны, парочка миниатюрных фотоаппаратов, видеокамера «Самсунг» – всё это Нечипоренко классифицировал почему-то как средства связи и хранил соответственно. Ну, да то было его личное дело – куда что сунуть, – и никакие ревизии и проверки ему не грозили.
– Усё. Больше ничего не нужно из средств связи?
Емельянов пожал плечами. Как ни смешно, в данной ситуации бессменный ключник и эконом Нечипоренко гораздо лучше него знал, что именно может понадобиться.
– Ну, если что и забыли, то дополним опосля, – успокоил прапорщик полковника.
Журнал, где Емельянов оставил, может быть, сотый автограф, Нечипоренко упрятал в сейф, вмурованный в стену, смешал, согласно инструкции, цифры на замке.
– Ну, теперь в оружейную.
Очередной электронный замок, по которому прапорщик залихватски чиркнул пропуском-ключом, открыл взору выставленные и вывешенные боевые сокровища. Нечипоренко с любовью и гордостью оглядел свой арсенал, оглянулся на полковника, поскрёб в замешательстве бритый по уставу затылок. Шмыгнул носом:
– Ну, а шо тоби, собственно?.. Разве шо патроны. Табельное оружие у вас всех имеется, и бронежилетки в прошлом году выдавал – экспериментальные фирмы «Витязь», пять штук. На выдачу снайперского комплекта приказа не имеется. Разве шо патроны.
– Два «КЕДРа» выдай, дядь Вова, – тихо, но твёрдо потребовал Емельянов и попытался поймать взгляд прапорщика – у того сразу забегали глазки. – На меня и на Робин Гуда.
– Шо? – Нечипоренко, казалось, не расслышал.
– Два «КЕДРа», говорю, выдай.
– А дэ ж я их тебе возьму?
Вкрадчивостью старший прапорщик стал походить на старого, сугубо домашнего кота.
– А вон в том ящичке, – ткнул в угол пальцем Емельянов.
– Та шо ты, хлопче, там обычные «акаэмэсы».
– Да? Ну покажи тогда из любопытства.
Глаза прапорщика метались, словно он потребил в один присест кило зелёных абрикосов. Он открыл рот, потом захлопнул и махнул рукой:
– Чёрт с тобой. Може, и вправду сгодятся, бери. Патронов сколько?
– Сотни две.
Нечипоренко только грустно покачал головой и буркнул:
– Никак ты, Николаич, снова дворец Амина штурмовать собрался?
– И для моего «майера» пачку поищи, – проигнорировал вопрос Емельянов.
– А дотащишь усё? – усомнился прапорщик.
– Ничего, я в два захода, – заверил Емельянов.
Да и что ему оставалось делать? «Автономка», как говорят подводники, есть «автономка». И за каждой нужной мелочью на главный склад Управления шастать не станешь. Тем паче, когда тебя в остановке особой секретности выдернули из провинции и сразу окунули в столичную помойку. «Нет уж, – сразу решил Емельянов. – Если придётся попыхтеть и подраться, то лучше всё необходимое иметь под рукой, на «тыловой» базе. Неизвестно ещё, как дело повернётся. Может, придётся и в подпол на время занырнуть.»
– Ладно, распишись…
Емельянов, пачкая руки свежей заводской смазкой, упрятал смертоносные машинки в специальные чехлы-карманы под крышкой чемодана. Пачки с патронами и рожки аккуратно уложил в отведённые для боеприпасов отделения.
– Гранаты?
– С «черёмухой» дай парочку.
– Всё?
– Всё.
– Пошли на вещевой… Так… Согласно штатного комплекта… нижнее бельё, носки хлопчатобумажные, туалетные и бритвенные принадлежности, одеколон…
– Дядь Вова, – прервал поток Емельянов. – Трусы и носки возьму. За остальное – распишусь. Одеколон, небось, «Русский лес»?
– Есть «Арамис» и «Олд Спайс», – Нечипоренко обиженно приподнял на лоб очки.
– Ладно, флакон «Олд Спайс» один выдай.
– Как знаешь, – безразлично пожал плечами Нечипоренко.
На этот раз Емельянов, чтобы не ставить прапорщика в неловкое положение, сам придвинул журнал-ведомость и расписался напротив ещё не заполненных граф. И на «продуктовом» он даже не стал заслушивать перечень причитавшихся на группу деликатесов, а сразу уточнил:
– Коньяк хороший?
– «Юбилейный», кизлярского завода.
– Беру две бутылки и палку сухой колбасы. За остальное распишусь.
– Как знаешь…
В конце концов, все люди – как люди. У каптенармусов сверхсекретных складов тоже есть жёны, дети и внуки. И Емельянов за грех почёл бы лишить их хоть не последнего, но куска хлеба, тем паче, что у него самого под мышкой угнездился пакет, туго набитый валютой, которую он был волен расходовать по собственному усмотрению.
– Ну, теперь в контору, решим с транспортом.
Емельянов, пыхтя, проволок чемодан и спартаковскую сумку обратно по лабиринту, ярко освещённому люминесцентными казарменными лампами. Дотащившись до «конторы», рухнул с облегчением на казарменный же табурет с прорезью на сидении и потянулся к графину с водой. Нечипоренко занял свой командный пост за столом, густо залитым чернилами ещё со сталинских времён, потянул к себе очередной гроссбух. Емельянов демонстративно, как тремя часами раньше генерал Долганов, глянул на циферблат, протянул многозначительно:
– Дядь Вова…
– Га?
– Адмиральский час.
Прапорщик почесал многострадальный затылок и, словно нехотя, махнул рукой:
– А… чёрт с тобой…
Он покопался в тумбочке и извлёк два гранёных стакана. Придирчиво оглядел их в свете лампы, выдул пылинки. Емельянов меж тем выдрал перочинным ножом пробку из бутылки, отхватил от палки «московской» несколько массивных кружков. Набулькал сразу по полстакана остропахнущего янтарного зелья.
– Ну… За удачу!
Нечипоренко в два движения кадыком принял дозу, нюхнул рукав френча, с благородной слезой в голосе выдохнул: «Ххэ… Хорош, подлец» и размял заскорузлыми пальцами сигаретку «Ява».
– Так шо, Николаич, на повышение, говоришь, пошёл?
– Я говорю? – промычал Емельянов, вгрызаясь в колбасный монолит крепкими ещё резцами.