Страница 11 из 14
По завершении этих операций объект воздействия готов для использования в отношении него техники отождествления со статусными или иными ценностно заряженными образцами.
Результатом являются:
• дезорганизация и снижение ценности прежней картины мира или схемы взаимоотношений, таких как «человек-человек», «человек-коллектив», «коллектив-государство», «человек-корпорация», «человек-нация», «человек-Церковь» и т. д.;
• внедрение новых ценностно окрашенных конструктов;
• формирование на этой основе задач и соответствующих им форм поведения;
• появление носителей целей и ценностей («Вождей», «Учителей», «Мастеров»), к которым в условиях искусственно созданного информационного дефицита возникает безоговорочное доверие.
Защита от информационных воздействий как преодоление обусловленностей. ПН-практика влечет за собой различение: а) Сознания как такового; б) целенаправленного создания новых форм Сознания вследствие его активности и в) модификаций Сознания под воздействием различных факторов, в том числе информационно-психологического воздействия. ПН-практика приводит к пониманию причин тех или иных убеждений и некритического принятия тезисов, почерпнутых из СМИ или слов авторитетных авторов. С другой стороны, информационное воздействие создает предварительные предубеждения, и эти предубеждения влияют на ПН-практику, вводя произвольные трактовки происходящего. Этому же способствует и опыт внепсихонетических практик, часто внедряющих то или иное (как правило, достаточно экзотическое) понимание природы и строения человеческого существа. Реальная ПН-работа – это всегда борьба Свободы и Обусловленности. Любая техника, направленная на обретение Свободы, подвержена опасности формализации, формальные структуры (правила, истолкования содержания практик, критерии эффективности) легко включаются в новые контексты, которые задаются старыми или новыми обусловливающими факторами.
Фундаментальная защита от информационного воздействия и от последствий внепсихонетических занятий – перевод сознания в активный статус. Психонетика, кроме всего прочего, использует комплекс методов, направленных на разотождествление субъекта со всеми формами и содержаниями его сознания и выход в позицию волевой активности. Понимание того, «как это делается», становится хорошей защитой от внедренных в сознание практикующего интроектов.
Другой комплекс методов (йога, некоторые буддийские школы) основан на прекращении функционирования сознания (а значит, и на нейтрализации обусловливающих факторов), но эти методы исключают позицию активного действия в существующем Мире. Действие же в существующем Мире – это всегда действие в условиях непрекращающихся информационных воздействий. Это непрерывная борьба, и те, кто выбирает путь активности, должны это понимать. Хотя, еще раз подчеркнем, ПН-техники не предопределяют выбор пути.
Освобождению сознания от внедренных конструктов содействует и принятие конструктивной позиции – понимание того, что в основе Мира и Сознания лежат не какие-либо неизменные сущности, а акты создания новых реальностей. Эта линия должна последовательно проводиться на всех этапах ПН-работы, в противном случае отход от внедренных в сознание практикующего информационных конструктов, проистекающих из прежней жизни и прежнего опыта, создает благоприятные условия для вторжения новых конструктов.
Все остальные методы противодействия являются лишь контрманипуляциями – воздействиями той же манипулятивной природы, но в целях защиты данного сообщества от «чужих» влияний и укрепления своего влияния, столь же манипулятивного и эксплуатирующего (и укрепляющего) реактивный статус сознания. В этом случае контрманипуляция представляет собой манипуляцию на более глубоком уровне, чем внешнее информационное воздействие. От такой контрманипуляции следует освобождаться столь же решительно, как и от последствий манипуляции.
3.5.1. Осознание культурных нормативов. Культурные нормативы обычно представляются безусловными. Их разрушение кажется фатальным для существования культуры как таковой. Культурные нормативы определяют, что является идеальным для человека (образы гения, святого или героя, например), что считается нормальным, извращенным или выходящим за рамки человеческого. Культурные нормативы превращают неопределенное сознание ребенка в организованную психику, и с этой точки зрения культура – наша вторая мать. Но эти нормативы не порождаются нашей свободной волей изнутри сознания, а приходят к нам извне, из социокультурной среды. Идеальным было бы положение, при котором культурные формы порождаются свободной волей, но это иной тип существования, нежели наша обычная, обусловленная множеством факторов жизнь.
3.5.1.1. Нормативы не могут быть отвергнуты, они составляют основу организованной жизни, но их наличие и происхождение должны в рамках ПН-практик осознаваться. Должна осознаваться и их необходимость. У К. Кастанеды есть термин «контролируемая глупость». Я бы заменил его в ПН-контесте выражением «контролируемая нормативность». Стремление к прозрачности ПН-методик естественным образом распространяется и на идеологические убеждения, и на принимаемые или отвергаемые нормативы. Вопрос не в том, чтобы (и как) от них избавиться, а в том, чтобы (и как) сделать их прозрачными, понятными и изменить их статус: превратить хозяина в инструмент или в партнера. Здесь возникает одна тонкость, отражающая одну из проблем ПН-подготовки. Когда о свободе и необусловленной активности говорится в среде обычной жизни, наполненной многими неосознаваемыми ограничениями и принудительными взаимосвязями, тема Свободы легко подменяется образом подчиненности случайным желаниям и порывам. Как только нормативы, служившие малосознаваемой основой текущей жизни, начинают осознаваться, появляются альтернативы, столь же обусловленные и принудительные, как и те, от которых освобождается практикующий. Это тоже элемент борьбы Свободы и Обусловленности.
3.5.1.2. Преодоление языковых ограничений. Язык во многом определяет формы восприятия Мира и ориентации в нем. Развертывание новых психических функций и модальностей восприятия предполагает и конструирование языковых форм, их отражающих и позволяющих оперировать ими. Можно принимать или не принимать гипотезу Сепира – Уорфа в отношении естественных языков, но она, безусловно, обладает конструктивным потенциалом. В естественном языке всегда присутствуют и проявленные, допускающие формализацию элементы, и фоновые составляющие, которые не находят своего выражения в наборе и структуре слов, а также в строении предложений. То, что не проявлено в виде слов, выражается в интонациях и фоновых контекстах. С одной стороны, мир составлен из того, что может быть названо (а что не названо, то и не существует для мышления), с другой – в нем и в действиях людей есть то, что остается смутным, неопределенным и неоднозначным. Есть две стратегии прояснения этих смутностей.
Одна – построение искусственных языков, таких как ифкуиль или ложбан, в которых все подразумеваемое и нечеткое выражено в четких организованных формах. Так, в ифкуиле и илакше, разработанных Дж. Кихадой,[14] наличествует около 80 падежей и целый ряд грамматических форм, отсутствующих в естественных языках. Дж. Кихада вводит такие грамматические категории, как конфигурации, соотношение, перспектива, распространение и т. д. Это дает возможность выразить в организованной форме смыслы, в первую очередь контекстуальные, которые лишь подразумеваются, но не отражаются в знаковой структуре известных естественных языков. Более того, языки, подобные ифкуилю, на основе введенных грамматических категорий создают новые языковые фигуры, которые выявляются или создаются присущими искусственным языкам правилами.
Опыт построения и использования искусственных языков позволяет выявить подразумеваемое, но вместе с тем лишает неявное и подразумеваемое его фоновой специфики. Вторая стратегия как раз и заключается в сохранении фоновых компонентов в их собственной форме, но с прояснением их смысловой специфики. Однако это может быть сделано лишь при использовании особых процедур развертывания фоновых реалий в ходе волевой медитации. Тогда порождается некий «пред-язык», отражающий фоновый аспект перцептивного опыта, но не членимый на отдельные «слова» и грамматические формы.
14
Quijada J. A. Grammar of the Ithkuil Language, 2012.