Игра

То что мастер хотел со мной поговорить, было понятно сразу. Правда, я была удивлении тем, что здесь и таким образом.

- Нет лучше места для разговора или встречи, чем толпа, занятая своими заботами, Миели. - сказал он, угадав мои мысли. - Как тебе праздник?

Я улыбнулась самой светлой и восторженной улыбкой и ответила:

- Не скажу, что я это лучший день моей жизни.

- Привыкай. Теперь это твоя постоянная жизнь. - сказал мастер. - А как впечатление от придворных?

Я окинула взглядом кружащиеся пары.

- Свора трусливых псов, мастер. Каждый из них скрывает свои пороки, за улыбками и красивыми словами. Но стоит присмотреться...

- А разве ты не такова?

- Надеюсь что нет. Иначе мне будет не по зубам сделать то, что Вы мне поручили и еще поручите.

Мастер довольно улыбнулся.

- А что ты думаешь о короле?

Я бросила опасливый взгляд из-под ресниц, проворачиваясь под рукой партнера.

- Этот человек властен, силен и жесток. Я бы не хотела, стать предметом его интереса.

- Это амулет, дорогая. Мой, кстати, подарок. На самом деле, кроме как жестокость, ни одно качество не присуще Его Величеству.

- Для чего Вы мне это говорите?

- Чтобы ты не обольщалась, встретившись с Тегдардом. Он гораздо лучший король, чем Ледмарт. Более хитер, изворотлив, молод.

Я хмыкнула.

- Мастер, приглядывать за принцессой - это ведь не основное мое задание, не так ли?

Лицо герцога стало каменным и я пожалела о том, что задала этот вопрос. Забылась? Устала? Это не оправдание. Мне не следует забывать, кто я на самом деле и что меня ждет, если мастер решит... Демоны!

Я очаровательно улыбнулась и опустила глаза.

- Простите, мастер. Я не должна была...

- Лезть не в свое дело? Миели, я буду откровенен, - очень смешно. Вы не можете быть откровенным. - У меня действительно будет для тебя поручения. Но об этом ты узнаешь со временем.

Я кивнула. Не доверяете мне? Не удивлена. Разве такой человек, как Вы можете себе позволить такую роскошь, как доверие? Нет. Ведь даже я не могу ее себе позволить.

- Всего хорошего, моя Миели. Я буду ждать от тебя вестей в первую полную луну после Вашего отъезда Сменледер.

И раскланявшись, мы разошлись в разные стороны, мило улыбаясь, будто и небыло этого разговора.

***

Осень. Я никогда не любила осень. Она наводила на меня уныние и чувство обреченности. Такое, которое бывает, когда что-то теряешь. Или кого-то.

Я теряла в этой жизни многих. Маму, которую почти не помню. Да простят меня боги, но все эти годы я только то и делала, что гнала от себя те немногие воспоминание о женщине, которая меня родила. Иногда казалось, будто все то, что иногда приходило ко мне во снах, было с другой девочкой. Ту другую обнимали заботливые руки и шептали на ухо слова утешения. Та другая стирала с мокрых щек женщины, черты лица которой стерло время, слезы. Та другая держала за холодную руку посиневший труп своей матери, умоляя ее подняться...

И только осень всегда напоминает мне, что та другая и есть я.

Все эти годы я старалась избавиться от этих воспоминаний. Затолкать их поглубже. Заглушить насущными делами. Но перед образами, которые преследовали меня из года в год, осталась беззащитна. Они всегда приходят в одно и то же время. Будто караулят. Напоминают, как больно может быть.

Я провела пальцем по стеклу, очертив дорожку проложенною капелькой дождя. В детстве мне казалось, что это плачут боги. Я верила, что они смотрят на нас, видят наши беды, боль, страдания. Сочувствуют и оплакивают нашу участь. И обязательно помогут. Стоит только попросить от всего сердца. Как же я была наивна. Нет. Жизнь научила меня, что если боги и существуют, и даже слышат кого-то, то точно не тех, кому это действительно нужно. Они слышат сильных, жестоких и самоуверенных. Не стоит падать на колени в Храме, если ты не готов сделать все, чтобы получить желаемое.

- О чем задумалась?

Я отвернулась от унылого пейзажа и подхватила протянутый Лайной бокал с вином.

Вот уже неделю мы жили в королевском дворце. Рассаднике интриг, подлости и предательства. Кто сказал, что если на короля никто не покушается, то этого нет? Очень даже наоборот. Каждый стремиться оказаться поближе к венценосной особе любыми доступными и зачастую нечистыми методами.

- Принесла новости?

- Ничего необычного.

Лайна намазала паштетом кусок хлеба и принялась интенсивно жевать. За эти дни привычный для нас обеих образ жизни был немилосердно истоптан. Мне пригодилось трижды в день спускаться с принцессой к общему столу и делить его с фальшиво улыбающимися лордами и леди. Спорить могу, спрашивая о том, нравиться ли мне во дворце, или о том, подобрала ли я уже платье для представления королю Смелендера, каждая из них готова была разорвать мне горло голыми руками. Лайна же трапезничала на кухне со слугами. Часто тем, что оставалось от королевского стола или и того хуже, похлебкой, которую готовили специально для слуг. И даже не знаю, кто из нас страдал больше.

Несомненно, ко всему прочему в том, что теперь мы были в разных сословиях, плюсов было гораздо больше. К примеру, все новости и сплетни Тилайна узнавала первой. А я второй. Мало кто из тех, в жилах кого текла благородная кровь, обращал внимания на тех, кто находился столь близко. А ведь истинно зря. От поваров, горничных, служанок, пажей, зависит не только удобство высокородных, но и безопасность. Мне ли не знать, как просто с помощью одного пузырька и мешочка золота отправить к, любимому Нейторией, Еаатхару любого в этом дворце. Нет ничего проще. А тайны. Конечно заклинания-ключа от королевской сокровищницы они не знали. Но вот кот в чьей постели ночевал, кто где был, что говорил, что любит пить и как отдыхать. А ведь это для меня важнее того, метко ли тот или другой мужчина стреляет из лука, или как хорошо орудует мечом... А вот то, что маленькая рабыня-южанка, всем сердцем ненавидит некоего герцога Левиэнтара... и кстати я ее понимаю. Этот старый урод, уже не первый год пользует малышку. И если у меня будет время, а старый урод еще останется жив, то уж я постараюсь сделать так, чтобы он даже смотреть перехотел на женщин.

Уф, что-то я раскисла. Наверное, все же мое рабское прошлое дает о себе знать. Это плохо. Это слабость. А слабости, как любит говорить мастер, нас убивают. Как-то не возникло у меня за мою не слишком долгую жизнь повода усомниться в этом утверждении. А если я и пыталась, то одно упоминание о тех, кто уже перешел за черту, тех, кто рос со мной рядом и уходил одна за другой, отрезвляет достаточно. Всегда нужно быть настороже. Всегда.

Подруга запила вином свой поздний ужин. И начала рассказ. Сначала все обо мне. Я должна была знать, что думают обо мне те, кто уже завтра станут единственными соратницами. Что говорят те, чьи слова заслужено или нет, но достигают королевских ушей. И имеют немалый вес. Глупо думать, что только благодаря поручительству лорда де Наахара, я стану одной из самых уважаемых и близких к принцессе, а уже скоро и королеве, фрейлин. К тому же Сельминда все эти дни держалась холодно-вежливо. И даже насторожено. И с этим однозначно нужно что-то делать. Ведь врядли кто-то поверит, что она взяла меня с собой исключительно по собственной воле. Итак. Как там моя слава?

Что ж, ничего нового. Сплетни при дворе носились с невероятной скоростью, обрастая при этом неимоверными фактами, как снежный ком, который толкнули с вершины Нихальвах. Говорят, что на эту гору поднимаются один раз, потому что чтобы вернуться назад, нужно прожить еще одну жизнь. Похоже, что чтобы переслушать все слухи о своей, без сомнения коварной и, о боги, корыстной особе, и этого времени не хватит. Мое феерическое появление при дворе в компании самой стервозной и самолюбивой леди, произвело фурор. Еще бы, старуха уже давно заработала себе репутацию затворника. А то, что помнили старожилы этого, без сомнения, прекрасного места никак не вязалось с образом любящей и заботливой тетушки. Странно, но поначалу я этого не заметила. Но стоило поползти первому слуху о том, что герцогиня околдована, как тут же за моей спиной начали звучать обвинения в самых ужасных преступлениях, на которые не все люди то способны.