Арабские сны

— Голову склони, немедленно! — прошипела мне Арзу-калфа, и сама согнулась пополам в чересчур любезном поклоне.

Я быстро склонилась, рассматривая теперь пол под своими ногами и слушая с замиранием сердца стук его ровных тяжелых шагов. В голове вертелся вопрос — если это не евнух, то как он попал в гарем, куда мужчинам ход заказан? И, словно услышав мои мысли, Арзу-калфа решила заговорить.

— Повелитель! — елейным голосом пропела она, склоняясь еще ниже.

Сердце в моей груди кувыркнулось и подпрыгнуло почти до самого гипоталамуса. Была бы возможность — вообще бы вырвалось под потолок и ускакало галопом, прочь от этого сказочного, невероятно привлекательного и сексуального самца, спасая и себя, и хозяйку (меня то есть).

«Вот это да! — подумала я. — Сам шахиншах Джахан Великолепный пожаловал в гарем, дабы утешить дружеским поцелуем взбесившуюся от ревности фаворитку».

Звук шагов затих, и я увидела носы его кожаных, натертых до блеска черных сапог. Сердце выскакивало из груди, выдавая перебои. Он остановился возле меня и молчал. Тишину пронзало его глубокое дыхание, а воздух заполнил аромат терпких мужских духов с запахами мускуса и сандала, приправленными едва уловимыми нотками мандарина. Я могла бы бесконечно вдыхать этот воздух!

Моя кожа уловила почти незаметный ветерок, как от взмаха руки или поворота тела, и вдруг его ладонь обхватила мой подборок. От неожиданности я вздрогнула и вся сжалась в комок. Зачем ему понадобилось хватать меня за лицо? Он рассердился на мой бесстыжий, наглый взгляд?

— Подними голову, хатун! — где-то совсем рядом со мной прозвучала прекрасная музыка его голоса, сотканная из глубоких низких интонаций с властными короткими гласными. Он говорил, как искусный гипнотизер, который одним только голосом порабощает целые народы.

Я медленно подняла голову и впилась взглядом в его синие глаза. В них проскользнули интерес и легкое превосходство. Его взгляд говорил мне — «знаю, знаю, можешь ничего не объяснять. Еще ни одной женщине не удалось устоять перед силой моего магнетизма и природной сексуальностью».

— Хм… — прозвучал ответ моим мыслям.

Затем его рука опустила мой подбородок, и он, не оборачиваясь, пошел дальше, в объятия рыжей бестии Дэрьи Хатун.

В эту минуту я ее возненавидела.

«Су-у-учка!» — пронеслось у меня в голове, в то время как мои глаза провожали его широкую прямую спину.

Потом, словно обухом по темечку, в ушах зазвенело его короткое «хм». Что еще за «хм»? Это все, что я заслуживаю со своими огромными зелеными глазами, грудью четвертого размера и бархатной кожей?! Чертов падишах!

Я думать ни о чем другом не могла, кроме как поскорее забраться к нему в постель и хорошенько оттрахать. Уж наверняка местные одалиски, воспитанные в скромности и покорности мужчине, мне в подметки не годятся по части сексуальных утех.

И вновь меня как громом поразила очередная мысль — Лерка! Эта плутовка, заслужившая статус «уста» своими длинными ногами да красивым животом, будет сегодня танцевать для него!

Я занервничала, всеми силами пытаясь согнать со своей шеи вторую жирную жабу по имени Зулейка.

Ну нет, подруга. Он мой!

ГЛАВА 10

Я старалась идти спокойно и медленно, но на мои ноги кто-то словно сапоги-скороходы надел. Они сами несли меня вперед. Сердце в груди колотилось, как у зайца, а на висках выступили капельки пота. Я вся словно собралась в единое целое, чтобы начать борьбу за свое счастье. Не знаю, судьба ли подстроила мне встречу с Ахмедом, или это случайность, но я больше не злилась на него и не хотела отвертеть ему голову. Напротив — мне хотелось обнять и расцеловать его в обе загорелые щеки.

Мне казалось, что после предательства Олега я нескоро смогу открыть кому бы то ни было свое сердце, что месяцами буду горевать об ушедшей любви и томно вздыхать, вспоминая наши редкие встречи. Но жизнь распорядилась иначе.

Слетев по лестнице на первый этаж, я чуть не упала в объятия Зейнаб-калфы.

— Куда несешься, хатун? Тебя что, ходить не учили? — она гневно сдвинула брови, пригвоздив меня своим зловещим взглядом к стене.

— Простите, Зейнаб-калфа. Арзу-калфа послала меня к Ле… Зулейке, помочь ей с приготовлениями к празднику.

— Ну так иди, чего стоишь?

— Слушаюсь.

Я слегка присела в реверансе и уже спокойным шагом пошла мимо обедающих джарийе. Девушки сидели вокруг низеньких круглых столов с деревянными мисками. Их недоверчивые взгляды прожигали мне спину. Некоторые начали перешептываться и провожать меня едва уловимыми смешками.

— Лекси! — услышала я знакомый голос гречанки.

Я обернулась и помахала ей рукой. Девушка воровато осмотрелась, и убедившись, что Зейнаб-калфа ушла наверх, встала из-за стола и подбежала ко мне. Она с любопытством смерила меня взглядом с головы до ног и приподняла в завистливой ухмылке уголки рта.

Ее простецкий наряд, состоящий из длинной льняной рубахи, бордовой жилетки и зеленых шаровар разительно контрастировал с моим. Дэрья Хатун передала мне весь гардероб своей покойной помощницы, который, за некоторым исключением, пришелся мне впору.

На мне была вышитая разноцветными нитями синяя рубаха из тонкого шелка, легкие, почти воздушные шифоновые шаровары и бархатная тюбетейка. Я, конечно, была бы не прочь нарядиться в дорогое платье — чтоб с золотой тесьмой да атласными вставками и широкими рукавами, как у Царевны Лебеди, но все же выглядела приличнее своих бывших подруг.

— Элена! — я натянуто улыбнулась, памятуя о ее мечтах касательно падишаха.

— Вот же ты везучая. Сама Дэрья Хатун тебя заприметила, — с сарказмом заметила Элена, но тут же вновь улыбнулась и положила руку мне на плечо, — ну как она тебе? Говорят, что у нее изо рта воняет, как с помойки, а живот уже такой огромный, что никакие платья его скрыть не могут. Наш повар, Омар-ага, сказал, что она съедает по двадцать куропаток в день, а еще и пахлавы целый чан!

Я поморщилась — еще одна завистница. Простая джарийе, а все туда же метит — в постель к падишаху.

Я осмотрелась вокруг и поняла, что завистница тут вовсе не одна. Остальные девушки словно замерли, искоса бросая на нас недобрые взгляды и вслушиваясь в наш разговор. Нечего сказать — дружный женский коллективчик. Террариум, проще говоря.

— Омар-аге этому язык надо отрезать за такое вранье! — сказала я как можно громче, чтобы все услышали, — Дэрья Хатун прекрасна, как солнце! Она умна, красива, добра. Лучшую хозяйку и желать трудно! Да вот только не сильно ее в гареме любят, завидуют. Была одна такая хатун, вздумала на ее месте оказаться, да в хамаме поскользнулась и темечком о мрамор стукнулась. Нет больше ее, а Дэрья Хатун есть.

Элена вытаращила на меня свои коровьи глаза, а сзади послышался тихий гул возмущенных «ахов» и «охов». То-то. Не суйтесь, куда не следует. Мне и без вас конкуренции хватает.

Я сделала пару шагов по направлению к комнатам уста, как вдруг Элена вновь подала голос:

— Смотри, как бы на месте этой бедняжки ты не оказалась! Дэрья Хатун опасная соперница.

Меня словно пронзили насквозь огромной сосулькой. Гречанка была права — эта рыжая бестия обид не прощает. У нее все — власть, деньги, положение, падишах. А у меня что? Только наполеоновские планы да диплом учителя физики.

Я поежилась, представляя, как какой-нибудь евнух накидывает мне ночью петлю на шею или толкает с каменной лестницы. Зрелище, честно говоря, малоприятное.

Я сделала над собой усилие и с натянутой улыбкой обернулась к своей недавней подруге, превратившейся в самую настоящую змею-завистницу.

— Когда-то и Дэрья Хатун была простой джарийе, не так ли? — я игриво приподняла бровь и усмехнулась, — да только ума у нее было побольше, чем у вас.

Элена повела плечами и скорчила в презрительной гримасе лицо.

— Это мы еще посмотрим! — она бросила мне эти слова, словно перчатку, вызывая на дуэль.

«Посмотрим!» — подумала я про себя и поспешила к Лерке. Любопытство снедало меня изнутри. Несмотря на мое внезапное помутнение разума от встречи с падишахом, я по-прежнему пребывала в неведении — какая сила нас сюда занесла, и можем ли мы как-то отсюда выбраться.