Дверь в...

- Да уж… - согласилась я не без содрогания.

- Более того, они не хотели бы, как и ты, чтобы об этом месте узнали вампиры с моей стороны. Представь, что будет, если все восемьсот тысяч окажутся здесь, на невозделанных угодьях? Наведут свои порядки, установят лимит…

- Боже, прекрати, невыносимо слышать это, - когда Эдвард так говорил, я чувствовала себя куском мяса, за который уже назначена цена.

- Извини, если тебя задевает это, - невозмутимо ответил Эдвард. – Правда состоит в том, что так и есть.

- С тех пор, как ты начал общаться с этой троицей, тебя не узнать, - рассердилась я, в этот момент чувствуя себя некомфортно в холодных объятиях. – Где тот робкий и культурный вампир, которого я впервые встретила?

Эдвард тихонько рассмеялся.

- Он исчезает, - пожал плечами он.

- Почему же? – недовольно поежилась я, сердце заболело от того высокомерия, которое нет-нет да и проскакивало в интонации Эдварда.

- Изобилие и доступность корма, человеческая глупость развращают меня, даже если я не пользуюсь своими преимуществами. Трудно не поддаться искушению. Безнравственность и распущенность здешних вампиров, если не смотреть в глубину, выглядят очень соблазнительно. Такая жизнь очень привлекательна для моего рода. Полная свобода воли! Они не понимают, почему я отказываюсь от подарка, который приплыл мне в руки сам.

Я чувствовала, как кровь отливает от моего лица. Сердце же, напротив, испуганно заколотилось.

- Что же тебя удерживает? – прошептала в ужасе.

Я думала, он признается мне в любви, но он лишь сказал:

- Сам не знаю.

Будущее пугало меня. Эдвард стал чаще исчезать, торопился вечером на встречу с «друзьями». Когда возвращался, всякий раз я видела его чуточку другим. Глаза горели ярче, черты становились более хищными, движения – опасными.

Во время занятий любовью, целуя мою шею, Эдвард начинал дрожать и постанывать, и клянусь, я видела в этом жажду, а не сексуальное влечение. Иногда он останавливался и напряженно закрывал глаза на несколько секунд, после чего приходилось начинать все сначала.

Дважды он просил меня позволить ему выпить моей крови, не на шутку пугая черными, как смоль, глазами, раздражался, когда я не соглашалась. Решив, что если я продолжу ему отказывать, то он не выдержит и сорвется во время ночной прогулки, я уступила. Когда он озвучил просьбу в третий раз, я молча его поцеловала и обреченно сходила на кухню за ножом. Усадила на кресло и потребовала, во избежание последствий, чтобы Эдвард позволил мне контролировать процесс.

Он трясся от возбуждения, широко раскрытыми глазами наблюдая, как я сажусь на него верхом, поднося к запястью нож.

- Ох, Белла, что же ты со мной делаешь… - простонал он, когда я прикрикнула ему держать руки от меня подальше. Дрожал, задыхался, нетерпеливо сглатывал, поглядывая то на меня, то на нож. Он выглядел обезумевшим алкоголиком, когда я резанула свою кожу и поднесла окровавленное запястье к его губам. Закатил глаза и урчал, словно голодный зверь, ловя каждую капельку.

- Прижми, - прорычал он яростно, - или я схвачу тебя.

Кресло хрустнуло под его руками, и я послушалась, плотно прижимая к жаждущим губам порез. Я сразу почувствовала это: движение крови внутри меня, нарастающее давление, когда он тянул и глотал, обхватив губами очень плотно. Несмотря на то, как сильно это меня пугало, процесс продолжал завораживать.

Я почувствовала легкое головокружение и резко отняла руку. Несколько капель пролилось вниз, на грудь Эдварду, он зарычал, распахивая пустые черные глаза, его заколотило крупной дрожью.

Я соскочила, пятясь от него назад, но он через секунду вырос передо мной, нависая, словно коршун над добычей.

- Нет… - попыталась я остановить его, выставляя здоровую руку вперед. – Хватит!

- Белла! – непроглядная ночь мерцала в его ледяном взгляде, он втянул носом воздух, вытаскивая из-за моей спины кровоточащее запястье и снова прижимая к своим холодным, жестким, совсем не нежным губам.

- Пожалуйста, не надо больше, - умоляла я, дергая руку, но это было то же самое, что пытаться сдвинуть с места груженую фуру. Я – как мотылек в его руках, хрупкая и беспомощная.

Эдвард застонал, закатывая глаза от наслаждения, мое запястье пронзила боль, так что я вскрикнула. Затем она исчезла, и снова меня поразило тягучее, пугающее ощущение движения внутри меня, словно моя сила перетекала в Эдварда, а сама я исчезала. Слабость увеличилась. Ноги отказали, и я начала терять сознание.

Удара я не ощутила, только мягкость за спиной. Холодные подушки под головой, тошнота. Эдвард ходил по комнате взад-вперед, что-то раздраженно выговаривая. Я услышала только конец фразы:

- Ты должна стать вампиром, иначе в один прекрасный момент я выпью тебя до дна…

Он развернулся и ушел, я слышала, как он хлопнул входной дверью. Затем он вернулся – так быстро, что я даже не успела испугаться. Наклонился надо мной, целуя в губы.

- Мне нужно чаще охотиться. Я вернусь, как только смогу. Я все приготовил для тебя. – Я повернула голову и увидела на столике рядом с кроватью воду и замечательно пахнущие, горячие спагетти, обильно политые соусом. Хлеб и фрукты. Протянула руку за водой, удивилась, увидев на запястье аккуратную повязку.

- О, - сказала я, тронутая заботой. Ну, как на него было можно злиться? Он же не виноват в своем происхождении.

- Чуть не убил тебя, - он помог мне приподняться, чтобы я смогла напиться. Вода показалась слаще меда. – Ты не должна так больше дразнить меня.

- Но ты же сам попросил, - напомнила я укоризненно.

- Да, - прошептал он, - но ты должна позволить мне самому это контролировать. Когда ты отдернула руку, я просто обезумел. Еще никогда так не сходил с ума. Мне нужно домой, Белла. Здешнее окружение превращает меня в кого-то другого, кого я не знаю. И я не могу остановить это.

Он уложил меня на подушки и снова наклонился поцеловать. Зарычал, когда я ответила.

- Мне надо уйти. Срочно, - бросил на меня черный взгляд и пулей вылетел наружу, снова хлопнув дверью.

Все эти маленькие происшествия постепенно меняли что-то в нас. Словно весы, на которых чаша со злом переполнялась и потихонечку перевешивала чашу с добром.