Санктум

- Тебе не страшно оказаться здесь? – я была потрясена его спокойствием. Казалось, его совсем не волнует и не смущает, что он может умереть.

- Немного, - признался он, теперь подняв глаза и внимательно разглядывая меня. И снова его лицо показалось мне знакомым. И снова я не могла вспомнить, где видела его. Точно не здесь, не внизу – я бы запомнила такого красавчика. Может, где-то на материке, в доках, когда мы только грузились на судно? Хотя бледность его кожи свидетельствовала о том, что на Папуа он совсем недавно, не дольше пары дней.

- Откуда ты? – мне стало любопытно побольше о нем разузнать.

Эдвард нахмурился и отвел глаза, словно не очень хотел рассказывать что-либо о себе. Рассеянно он начал вертеть в руках фонарь.

- Я… путешествую налегке, - уклончиво ответил он. – Не задерживаюсь надолго в одном месте.

- А сюда-то тебя как занесло? – удивилась я. И, так как он молчал, я предположила: - Хотел подзаработать?

Некоторые мальчишки, прилетевшие на острова дикарями, зарабатывали в доках грузчиками или на других работах, чтобы продлить себе отдых.

Немного подумав, Эдвард нехотя согласился:

- Да, - и нахмурился, словно ответ ему неприятен.

- Ты обманываешь меня, - укорила я, не понимая, что он скрывает и зачем.

- Нет, правда, – кивнул он, но не поднял глаз. – Я хотел подзаработать… Устроился… только сегодня. Собирался приступить, а тут дождь… Не думаю, что меня кто-либо запомнил. Я тут новичок.

Теперь нахмурилась я. Что-то совершенно не вязалось в его рассказе…

- Тогда как ты узнал мое имя? – подняла я бровь.

- Ам… - он открыл рот, но не знал, что сказать. Мой вопрос застал его врасплох.

- Когда мы были внизу, ты назвал меня по имени, хотя я не представлялась, - напомнила я. – Если бы ты был новичком, ты не знал бы, как меня зовут.

- Я…

Он вдруг наклонился вперед, закрывая лицо ладонями, словно собирается заплакать, и показался мне глубоко несчастным человеком, переживающим горе. Его плечи и руки так напряглись, что я увидела играющие мускулы… везде под его гидрокостюмом. Когда он заговорил, я сразу поняла, что он лжет – придумывает на ходу:

- Сказали, что… вас внизу четверо, когда я изъявил желание спуститься и помочь. Майк, Росс, Джессика и Белла. Ты сказала, что Джессика не выбралась. Осталась только Белла. Я понял, что ты Белла.

- Что случилось? – мягко спросила я Эдварда, кладя руку на его ладонь, закрывающую лицо.

Ладонь была по-прежнему холодной, хотя не было заметно, чтобы он замерз. Гидрокостюм должен греть его. Когда Эдвард отнял голову от рук и посмотрел на меня, в его глазах был миллион эмоций, и самой главной эмоцией был страх.

- Что случилось? – повторила я, заставляя его опустить руки и смотреть на меня. – Почему ты мне лжешь?

- Белла, - он закрыл глаза и покачал головой. – Я не… лгу. Ах… - с досадой прорычал он и отвернулся. Его лицо стало злым, практически разъяренным.

- Ты злишься на меня? – удивилась я.

- Не на тебя, на себя, - прорычал он.

- Почему? – я ничегошеньки не понимала. Он вел себя странно. Странным было уже его появление здесь, и все остальное, что происходило, только добавляло этой странности новые оттенки.

- Потому что я не должен быть здесь, - прошептал он, не глядя на меня. А затем повернулся, его глаза пылали гневом: - Какого черта ты только полезла сюда!! – прорычал он с яростью.

Я невольно отшатнулась назад, насколько позволяла стенка камеры в замкнутом пространстве.

- Ну прости, – язвительным голосом произнесла я. – Это мой образ жизни. А тебя никто не заставлял идти никого спасать. Мог бы остаться со всеми наверху! – последнее получилось очень резко и раздраженно. Это было некрасиво с его стороны: заставлять меня чувствовать вину за то, что он оказался здесь. Его никто не просил.

Гнев в его глазах угас.

- Прости… - пробормотал он, опуская глаза и выглядя очень потерянным. Когда он сердился, я бы дала ему не меньше двадцати пяти. Но сейчас он снова стал похож на подростка, испуганного и оказавшегося в ужасном положении, запертым в пещере под землей.

- Я все понимаю, - ответила я мягко. Мы оба были испуганы, а люди в таких условиях проявляют не лучшие свои черты. Я прекрасно понимала, как ему трудно осознавать, что он пытался помочь, а вместо этого сам оказался в ловушке. Принять такое бывает очень тяжело.

- Все будет хорошо, - теперь пообещала я.

Протянув руки, я настойчиво заключила его холодную ладонь в свои теплые ладошки, чтобы согреть ее. Он выглядел странно, когда я это сделала, и сразу же напрягся… но руки не отнял. Просто смотрел, почти испуганно, как я положила наши сплетенные руки на свои колени.

Я хотела растопить эту стену отчуждения, которой не должно быть под водой. Мы оказались невольными партнерами, а значит, должны действовать сообща. Мы не могли позволить себе злости или недоверия, иначе в сложной ситуации, не имея возможности положиться на другого, могли погибнуть оба.

Медленно я гладила его кожу, растирая между пальцами, тщетно пытаясь согреть хоть немного. Она была неожиданно твердой, словно заледеневшей – впервые встречала такую. Хотя, мне вполне могло все мерещиться – это неудивительно после стресса, который я пережила.

И снова я заметила, как сильно Эдвард напряжен из-за моего прикосновения. Одну короткую секунду я видела в его глазах почти что ужас. Будто он боится меня или чего-то, что я могу сделать ему. А затем на его лице отразилось удивление, когда он поднял глаза, и… боль.

- Все будет хорошо, - повторила я настойчиво. – Мы найдем выход.

Бедный мальчик, мне так хотелось утешить его, но я уже поняла, что это не лучшая идея. Ему явно не нравилось, если я сокращаю между нами дистанцию, и я не собиралась слишком давить на него.

- Да, - ответил он шепотом, опуская глаза снова. Он неотрывно смотрел на наши руки, и теперь у меня появилась надежда, что ему нравится тот способ, которым я успокаиваю его. По крайней мере, он не выдернул руку… а в его глазах застыла печаль. Неужели никто никогда прежде не держал его за руку? По крайней мере, он выглядел именно так. Или его просто смущало то, что это сделала я – посторонний для него человек?