Молчание золота

Мантикора. Мантикора, уважаемый Арбен, — это такое мифическое существо, у которого тело льва, человеческая голова, крылья летучей мыши и хвост скорпиона, которым мантикора способна жалить. Мне его дали за… гибкость, что ли. За способность работать, скажем так, сразу в нескольких сферах…»

— Ай да Радоев! — воскликнул майор Джалилов, когда Леон Ламбер перевел содержание этого разговора. — Интересно, где это он, не выезжая из Узбекистана, умудрился нарыть запись разговора между Густери и этим таинственным Мантикорой? К тому же говорят по-французски? Что, Мантикора — француз? Вот ведь история! А ведь именно представители французских спецслужб больше, всех возмущались тем, что Энн Ковердейл погибла в Москве. А оказывается, их собственные соотечественники…

— Я, между прочим, тоже по национальности француз, господин майор, — сухо выговорил Леон Ламбер и стал тереть свой лоб, на котором проступили крупные капли пота. Кажется, у него снова был приступ той предательской слабости, каким он после той аварии стал время от времени подвержен, губы вон побелели, руки затряслись. Его, конечно, можно понять — он из-за Густери, Эмира и его подручных столько претерпел.

Я поднялся из-за стола и произнес:

— Ну что, Шах, организуешь нам транспорт и оружие?

— А… людей?

— Не нужно. То есть пока не нужно. Мы же хотим только предварительно разведать, что к чему, посмотреть на эту виллу Эмира вблизи. Так что хватит нас троих — вот я, Док и Артист. Ну и, конечно, вертушку нам выделить бы.

— Ну, ребята, хорошо еще, что не «боинг» просите, — сказал Шах. — Я тут, в Самарканде, тоже на чужой территории… Ладно, договоримся с местными, только нужно будет немножко подсуетиться.

— А что с теми? — спросил Леон Ламбер быстро.

— С кем — с теми? — отозвался Джалилов.

— С задержанными в доме Радоева. Их же, я так понял, завтра выпускать нужно будет наверно; их прямо у дверей люди Эмира и встретят, чтобы порасспрашивать, что к чему.

Мы помрачнели. Артист пробормотал себе под нос, что он об этом как-то и думать забыл. Джалилов проговорил:

— Да, мне это тоже в голову не приходило. А ведь один из них, не исключено, убийца. Точнее, тот, кто устроил Юнусу и Рашиду Радоеву такую веселую кончину.

— Да уж, веселее некуда, — отметил Артист. — Ну что же, тогда действуем по намеченному плану…

Джалилов обеспечил нас вертолетом и оружием не менее оперативно, чем славный Тахир-ака достал машину и раскопал фирму, торгующую археологическим оборудованием. Правда, для этого пришлось ехать за город, на военную базу, и договариваться самим. Командир базы, больше похожий на вороватого цыгана — торговца ворованными лошадьми, попытался даже сначала потребовать у Джалилова чуть ли не денег, ссылаясь на плохое денежное довольствие и отсутствие жизненных перспектив. Однако тут Шах пообещал командиру базы, что, если он будет продолжать разговор в том же духе, его жизненные перспективы станут совсем уж неутешительными, зато государство возьмет его на полное довольствие. Правда, плохое. Тюремная баланда все-таки… Командир базы все понял и уже не настаивал на том, чтобы ему заплатили. Так или иначе, но мы получили в свое распоряжение старенькую, но довольно надежную армейскую вертушку, а также четыре АКМ. Почему четыре? Мне, Доку, Артисту — три? А вот четвертый достался Леону Ламберу. Французский археолог, за которым я продолжал наблюдать, кажется, никак не мог прийти в себя после ознакомления с документами из сейфа Радоева. Быть может, он обнаружил нечто такое, что ничего не говорит нам, зато для него, Ламбера, означает очень много?.. Обнаружил и нам не сообщает? Так или иначе, но он в категорической форме потребовал, чтобы его тоже взяли на вылет и снабдили оружием. Он напомнил мне о нашем разговоре во дворике дома Тахира-ака. Он сказал, что у него не меньше, а даже куда больше оснований наведать Эмира. Кончилось тем, что я напрямик спросил его:

— Знаете, Ламбер, почему-то мне определенно кажется, что вы в чем-то темните? Вы вспомнили что-то определенное, что-то важное, не так ли? После того как прослушали этот разговор Арбена Тусеницы с Мантикорой? Вспомнили, нет? Или я ошибаюсь? Да говорите же, черт побери, ведь речь идет о жизни и смерти дорогих мне людей!

Тот ответил:

— Вот что. Договоримся следующим образом. Я действительно вспомнил небольшую, но важную деталь. Нет, не о местонахождении пресловутого клада. Хотя мне кажется, что я близок к решению и этой загадки. Тут другое. Но скажу я вам все только после того, как мы вычислим местонахождение Эмира и, быть может, даже Густери. Ведь вы вполне допускаете, что Арбен Гусеница уже приехал в Узбекистан?

— Да, допускаю.

— Ну вот.

— Что — вот? — не выдержав, вскипел я. — Вы предлагаете мне взять вас с собой на вылет в горы, на розыски этой чертовой виллы Эмира по записям Радоева? Предлагаете мне рискнуть вашей жизнью?..

— Ну, вы же рискуете своей?

— Так это моя работа, и без этого нельзя! А вот вас отпустили сюда, в окрестности Самарканда, под мою ответственность, между прочим!.. И цели вашего пребывания здесь совсем, совсем другие. Вы не думали над тем, что ваша гибель может испортить нам все планы? Ведь мы уже удостоверились, что вы им ОЧЕНЬ нужны! Вы не опасаетесь, что смешаете нам все карты?

Вот тут уже вспылил Ламбер. Он закусил нижнюю губу, сжал пальцами виски, а потом разразился следующей тирадой:

— Смешаю все карты? Можно подумать, будто у вас все идет без шума, без пыли, по заранее намеченному плану! Да все ваши планы давно уже сорваны двумя этими проколами, смертью Радоева и тем, что вашего Боцмана узнал… узнал этот бородатый Гвидо, охранник Арбена Густери! И теперь вам приходится отбросить все планы и действовать по обстоятельствам, а обстоятельства те складываются ну совершенно непредсказуемо! Так что теперь, чтобы спокойно насторожить все ваши ловушки, вы в абсолютно форс-мажорной ситуации вынуждены действовать на свой страх и риск! Что, не так, нет? Будете продолжать говорить о каком-то там возможном срыве планов, капитан Пастухов? Или все-таки примете к сведению все то, что я вам тут сказал?.. Нет?

— Но ведь вы, Ламбер, кажется, даже не умеете стрелять. А что, если понадобится?..

— Вы ведь только на разведку, — вдруг сказал умоляюще Ламбер. — А?

— Да берем его, командир, чего уж, — встрял в наш разговор подоспевший Артист. — Он у нас уже пуганый воробей. Так что помехой не будет. Тем более мы не собираемся ввязываться в позиционный бой, и…

— Мы много чего не собирались, — сурово ответил я. — Да вот только в эту командировку все получается совершенно иным, чем мы ожидаем. Ну что ж, месье Ламбер, будь по-вашему… Только и вы отвечайте за свои слова.

— Я-то отвечу, — отозвался он. и в его странном, наполовину парализованном лице мелькнуло что-то такое, что заставило меня на секунду насторожиться и бросить в сторону француза быстрый тревожный взгляд.

Пастухов

Плыли, плыли под нами предгорья, отроги Зеравшанского хребта, но даже не стану перечислять все эти красоты, описывать великолепие, которого я просто не воспринимал. Чтобы испытывать эстетическое удовольствие и любоваться панорамой, нужно являться в эти горы совершенно в другом настроении. И уж точно не с тяжелым сердцем, в котором глухо саднит тревога. Я не столько смотрел в иллюминатор, сколько сверялся с картой местности, по которой мы достаточно точно определили квадрат, в котором расположена конечная цель нашего перелета. Док склонился над картой вместе со мной, Ламбер вяло рассматривал дуло АКМ, а Артист управлял вертолетом.

Плыли, плыли склоны…

— Радоев точно указал данный квадрат, — сказал я, — и потому предлагаю произвести высадку вон на том плато. Будет куда хуже, если, мы вынырнем прямо над домом Эмира. Уж он-то, конечно, сообразит связать наличие вертолета в воздухе над собой и захват Боцмана и Мухи.

— Пастух прав. — Док кивнул. — Координаты Эмирова гнезда указаны достаточно точно, так что нам пока не следует активно вести себя в указанном квадрате. Я тоже за немедленную высадку. И плато, на которое обратил внимание Пастух, как раз подойдет. Уверен, что спуск с него приведет нас к каньону, за которым и находится дом Эмира. Кстати, Джалилов навел справки об этом строении и сказал, что раньше на месте, где сейчас обживается Эмир, находился какой-то крупный заготовительный пункт. Скотину там на мясо забивали, что ли. А потом гражданин Рустамов выкупил недвижимость и теперь строится. Заготовительный пункт… скотобойня. Хорошие традиции у домика…