Страница 14 из 25
Руководивший приемом элегантный Нот широким жестом пригласил пришельцев следовать за собой в здание Верховного Синклита, где было непривычно для марсиан тепло и влажно, что в какой-то степени напоминало условия жизни на планете Икс.
Возникла непринужденная беседа между пришельцами и аудиторией. "Розовый" уже оживленно болтал с женой Нота - Ин.
Пришельцы выглядели существами неопределенного возраста, где-то между тридцатью - тридцатью пятью годами. Обращал на себя внимание пришелец в бело-серебряных крыльях с повязкой такого же цвета, в черных кудрях. Почему-то казалось, что именно он и есть, говоря по-земному, глава делегации.
Не сдержав любопытства, кто-то из толпы обратился к Среброкрылому с вопросом о его возрасте.
- Я имею в виду,- сказал он, - сколько вам марсианских или земных лет.
Многим вопрос показался неуместным, даже бестактным. Но ответ, произнесенный каким-то совершенно обыденным голосом, потряс марсиан:
- Я вступил в мой стотысячный двести тридцать четвертый год.
Аудитория пришла в необычайное волнение.
- Мы не ослышались? Правильно ли мы вас поняли? Правильно ли перевели вашу мысль на марсианский язык? - Вопросы сыпались за вопросами.
- Во избежание недоразумений, - сказал Среброкрылый, - я выпишу цифру на доске. - И на черной доске аудитории появилась четкая запись: 100234.
Наступила тишина. И вдруг раздался резкий неприятный голос:
- Ложь... я утверждаю - это ложь! - Голос принадлежал старому Ню.
- Ложь, ложь, еще раз ложь! С какой целью нас вводят в заблуждение? Я требую ответа.
Назревал скандал.
Маленький безобразный Ню привычно вскочил на кафедру и продолжал исступленно: "Я посвятил двести с лишним лет изучению физиологии живого организма. Я утверждаю со всей категоричностью: у живого организма нет таких жизненных резервов и не может быть".
Ню встал в картинную позу и простер правую руку по направлению к Среброкрылому, как бы делая первый выпад шпаги в начавшейся дуэли.
- Нам известны все ваши работы, глубокоуважаемый коллега, - спокойно начал свою речь Среброкрылый. - Мы их очень ценим. В результате ваших работ достигнуто предельно возможное для организма долголетие. Я имею в виду живого организма как такового, состоящего из живых клеток. Но беда в том, что ваши работы не касаются самого существенного в строении организма. В отличие от вас мы поняли, что процесс старения запрограммирован в материале самой живой клетки и задача истинной геронтологии не только обнаружить механизм программирования старения, но и изменить эту программу. Только активное изменение этой программы во всех клетках живого организма обеспечило нам успех. Вы правы, дорогой коллега, в попытках продлить жизнь организованной материи, не нарушая сложившейся в клетках схемы программирования, нельзя добиться большей продолжительности жизни, чем сделали это вы. На вашем пути вы сделали действительно все, что было возможно.
Ню слушал речь Среброкрылого с каким-то исступленным вниманием. Вдруг из груди его вырвался истерический крик:
- A... A... A! Я же знал! Я же знал! - кричал Ню... Он исступленно бил себя кулаком по голове и, продолжая голосить, выбежал из помещения.
Среброкрылый еще долго говорил о научных работах на планете Икс, приведших к таким блестящим результатам.
- У нас нет научных секретов, - закончил свою речь Среброкрылый. - Мы охотно расскажем вам о наших работах в конкретных деталях. Мы принесли вам неограниченное долголетие. Это и есть дар планеты Икс Марсу, о котором упоминалось в радиограмме.
Последние, слова Среброкрылого вызвали долгие, нескончаемые аплодисменты:
- После двухдневного отдыха, в 10 часов утра, мы начнем день циклом лекций по основам геронтологии, - объявил Среброкрылый.
Еще долго после ухода иксян шумела толпа в коридорах Дворца Великого Синклита и на улицах Вечного города.
На другой день выяснилось, что, когда Ню поспешно сбежал с собрания, он вихрем помчался по улицам Вечного города по направлению к своей лаборатории, непрерывно выкрикивая одну и ту же фразу: "Я знал! Я знал!.." Известно, что Ню провел целую ночь за работой в своей лаборатории и днем появился каким-то совсем другим Ню. На его лице появилась какая-то умиротворенность, спокойствие. Исчезла резкость и неприятная желчность в разговорах, он только загадочно улыбался. Улыбался впервые за последние сотни лет.
Когда ему сообщили, что Среброкрылый начнет через два дня курс лекций по геронтологии, то получили неожиданный ответ в прежнем заносчивом тоне:
- Чему эти цыплята могут меня научить?.. Я знал все это сто пятьдесят лет тому назад. За ночь я восстановил в памяти все свои открытия... Лишь случайно увлекшись другими направлениями в физиологии, я не использовал их практически... Цыплята прилетят и улетят... А я - я подарю вам истинное бессмертие!..
Два дня гости с планеты Икс отдыхали в Вечном городе и его окрестностях. Они посещали музеи, театры, встречались с известными писателями, художниками. Но с самым большим удовольствием гости посещали частные дома гостеприимных хозяев, в особенности хозяек. Гости оказались очень любвеобильными, да и марсианки не отличались строгостью поведения. Муж и жена нередко с большими подробностями обменивались свежим опытом. И на этот раз Ин встретила Нота оживленным рассказом о Розовом.
- Ты знаешь, Нот, он очень мил, этот розовый крылатый мальчик... Кстати, ты знаешь, что он сказал?.. Он сказал, что они действительно подарят нам бессмертие. Он говорил что-то относительно Ню. "Будьте осторожны с его идеями", - сказал он... Он говорил, что Ню был когда-то очень близок к открытию возможности бессмертия, но его идеи несовершенны и даже опасны. Этот розовый мальчик... - Не успела закончить свою фразу Ин, как увидела непривычно искаженное лицо всегда деликатного Нота.
- Розовый мальчик, говоришь? - злобой звучал голос Нота. - Мальчик, которому, вероятно, сто тысяч лет! Хорош мальчик!
На этот раз Нот не собирался слушать излияния Ин.
- Но все же он мальчик! Нежный мальчик! - не сдавалась Ин.
- Не знаю, что хорошего ты нашла в этом ископаемом цыпленке!
- Цыпленке? - взвизгнула Ин. - Да знаешь ли ты, что этот цыпленок...
- Что? Что ты хочешь сказать?! - гремел Нот. Назревал скандал, какого еще не бывало в этой семье.
- Я хочу сказать... Я хочу сказать... - рыдала Ин, - мне надоело класть с собой в кровать бубенцы и будильник...
Нот стукнул кулаком по столу так, что посыпались на пол осколки великолепной вазы, стоявшей на столе, вазы, которой дорожили в этом доме и так восхищались знакомые. Нот выбежал из дома, хлопнув дверью с такой силой, что осколки разбитого стекла осыпали Ин с ног до головы. Дело в том, что Ин была относительно молода, а организм Нота в сильной степени изношен, и требовались различного рода стимуляторы, имплантированные в разные части его тела. При движении металлические вводные концы стимуляторов иногда слабо звенели. К тому же Нот был очень сонлив, и один из аккумуляторов имплантаторов действительно питал подвешенный микроскопический будильник. Упоминание о "бубенцах" и "будильнике" в прошлом всегда звучало милой шуткой в интимных обстоятельствах. Но в разыгравшемся конфликте прежняя шутка стада язвительным упреком, оружием нападения, больно ранившим Нота.
К тому же он опаздывал на Командный Пункт, где должен был закрепить сигнал отбоя.
- Бубенцы! Будильник! - механически повторял Нот всю дорогу до Пункта.
В Строго Секретной Комнате на столе пульта две клавиши. Нажатие одной из них - команда "отбой", другой - "атака". "Бубенцы! Будильник! - продолжая все более и более возбуждаться, повторял Нот. - Розовый мальчик! Я тебе покажу такого Розового мальчика!" - зарычал Нот и ударил кулаком по розовой клавише. Это была команда "атаки".
Поняв, что случилось непоправимое, Нот решил, что у него остается лишь один выход: "малая заноза". "Малая заноза" - так мрачные шутники называли способ приведения в исполнение приговора к смертной казни за тягчайшие антигосударственные преступления путем слабого укола ядовитой булавкой в большой палец левой руки... Даже старожилы не помнят, когда в последний раз на планете возникла необходимость в "малой занозе". О ней упоминалось лишь в старинных легендах и полузабытых сказках. Нот сделал себе роковой укол.