Страница 36 из 39
— И хорошая это была жизнь?
— Нет.
— Вот и я так думаю, — сказал Мейсон.
Фигура, лежащая на полу, промычала нечто нечленораздельное и отрицательно замотала головой.
— Он убьет меня, если я хоть что-то расскажу вам, — сказала девушка.
— Делайте как знаете, — ответил Мейсон. — Сейчас у вас есть шанс. Карлин не может перебить вас. У него кляп во рту. И если вы расскажете все сами, лейтенант Трэгг, возможно, поверит вам.
— Я уже говорила вам, что это убийство тут ни при чем.
— Которое убийство? — спросил Мейсон.
— Как — которое?.. Я знаю только об одном.
Карлин снова попытался освободиться от пут.
— Не глупите, — сказал Мейсон. — Было два убийства.
— Да, я знаю, но одно… но ведь одно.
— Вы о ком это?
— О Фарго, — сказала она.
— А, понятно.
— Нет, нет, я не это имела в виду…
— Что вы имели в виду?
— Ничего.
— Вы лучше все-таки оденьтесь, — сказал Мейсон.
Она подошла к гардеробу, но вдруг обернулась.
— Ладно, — сказала она. — Будь по-вашему. Это вовсе было не убийство. Это похищение детей. Вымогательство по старому способу, только на новый лад.
Карлин, лежа, принялся дубасить каблуками по полу.
Мейсон подошел к нему и, ткнув ему в бок носком ботинка, сказал:
— Не перебивайте даму, Карлин. Я из вас душу вытрясу, если вы будете невежливы. Продолжайте, Селинда.
— Старый способ шантажа на новый лад, — повторила девушка. — Карлин привозил откуда-то незаконнорожденных детей. Откуда он их брал, я не знаю, наверное, имел хорошую агентуру. Дождавшись, когда приемные родители привяжутся к ребенку, он устраивал так, чтобы до них дошел слух, якобы настоящая мать ребенка работает в «Золотом гусе». А дальше все шло как по маслу. Когда люди усыновляют чужого ребенка и привязываются к нему, им хочется взглянуть на мать, особенно если они считают, что могут сделать это незаметно. И вот они приходят в «Золотой гусь», а тем временем Карлин договаривается с Питером. Питер, проходя между столиками, незаметно делает знак, и после этого к столу подходит Элен Хемптон, предлагая сигары и сигареты. Потом она вдруг начинает плакать и, рыдая, выкладывает всю историю о том, как у нее был ребенок, которого украли, и что она японка.
— А в ней и правда есть японская кровь?
— Еще чего! Она такая же японка, как и вы, но скулы у нее высокие, темные глаза, ну а остальное — это просто грим. Поглядеть на нее внимательно при ярком свете, сразу видно, что она очень ловко и умело сделала себе раскосые глаза.
— И что же потом? — спросил Мейсон.
— А потом эти простаки решают, что усыновили его незаконно, и тогда из них уже нетрудно выкачивать деньги.
— А не случается ли так, что приемные родители отказываются от ребенка, узнав о его происхождении?
— Был лишь один случай. Понимаете, все это очень тщательно продумано, приемным родителям говорят, что у ребенка только небольшая примесь японской крови. Он на японца вовсе не похож. И если никому не говорить, никто бы не узнал. Вот они и боятся, что, если дело дойдет до суда, жизнь ребенка будет навечно испорчена. Они боятся, что Элен на суде сообщит о происхождении ребенка, и когда он вырастет, это может помешать мальчику жениться, а девочке выйти замуж, ведь не каждый захочет породниться с азиатом.
— Значит, все они платили деньги?
— Конечно. Большие деньги. Но особенно много они стали загребать после того, как допустили одну промашку.
— И что же это за промашка?
— Не на того напоролись. Четыре года назад Карлин попытался сыграть этот номер с Фарго.
— С Фарго?
— Да. Ведь у них приемный сын. Три года тому назад они попробовали шантажировать Артмана, но не тут-то было. Фарго не сообщил в полицию, но заставил Карлина взять его в долю, и с тех пор они работали вместе. Фарго, представляясь частным детективом, начинал рыскать в окрестностях, расспрашивая соседей об усыновленном ребенке, и родители решали, что настоящая мать выясняла, где ее ребенок. После этого Фарго и Карлин без труда вытягивали из приемных родителей огромные суммы, значительная часть которых якобы шла на адвокатов и детективов.
— А миссис Фарго?
— Она ничего не знала. Когда Фарго сообразил, в чем дело, он не проболтался жене. Она до сих пор думает, что у ее сына есть примесь японской крови. Это один из крючков, на которых он держал ее.
— Так вот оно что! — вырвалось у Мейсона. — Так вот почему она не хотела говорить. Но ведь она, наверно, знала, что ее муж связан с Карлином.
Селинда пожала плечами.
— Я думаю, она знала, что он замешан в темных делах, а в каких, ей было неизвестно. — Ее глаза вдруг сузились. — А может быть, она все выяснила! Что ж, если вам нужен мотив, узнайте, зачем Миртл убила мужа.
— Нет, он вовсе мне не нужен, — мрачно ответил Мейсон. — А вы действительно были любовницей Фарго или только сообщницей?
— Сперва была только сообщницей, — сказала она, — а потом… черт, такая уж я, видно, дура.
— Так это вы были в доме Фарго утром двадцать второго сентября?
— Не болтайте чепухи.
— Сидели вы в спальне на втором этаже, которую он не хотел открыть, когда я заходил к нему?
— Вы что, рехнулись?
— Вы это были или не вы?
— Нет, не я, — ответила она, — и кончим этот разговор. Не знаю, что вы собираетесь пришить мне, но мне это вовсе не нравится. И вообще мне пора одеваться.
22
— Что это у вас здесь? — спросил лейтенант Трэгг.
— Еще один труп, — ответил Мейсон, указывая на связанную фигуру с кляпом во рту.
— Э, да труп-то, по-моему, живой! — воскликнул Трэгг.
Мейсон развязал кусок простыни, удерживавший кляп на месте.
Карлин тут же выплюнул его и выругался:
— Сукин сын!
— Кто это? — спросил Трэгг.
— Наш уважаемый друг мистер Медфорд Д.Карлин, — ответил Мейсон.
— Я, наверно, должен удивиться? — сказал Трэгг.
— А вы не удивились?
Трэгг только ухмыльнулся. Помолчав немного, он сказал:
— Я о вас очень наслышан, мистер Карлин, если вы и вправду мистер Карлин.
— Возьмите у него отпечатки пальцев, — сказал Мейсон.
— О, чрезвычайно вам благодарен, — насмешливо ответил Трэгг, — я никогда бы не додумался до этого, если бы вы не посоветовали.
— Вы ни черта мне не пришьете, — сказал Карлин. — У меня есть доказательства.
— Не сомневаюсь, — сказал Трэгг, — но только объясните нам, чье обгорелое тело было найдено в вашей спальне?
— Почем мне знать? Спросите Мейсона, это все его затеи.
— И какое отношение к делу имеет эта девица? — спросил лейтенант Трэгг, указывая на Селинду Джилсон.
— Какое отношение к делу имеете вы, Селинда? — повторил вопрос Мейсон.
— Никакого, — сказала она.
— Вы не будете против, если вам придется совершить небольшое путешествие? — спросил Мейсон.
— Так-то вы расплачиваетесь за мое гостеприимство!
— Только путешествие, — пояснил Мейсон, — и больше ничего… Пока.
— Мне бы хотелось внести некоторую ясность, — сказал Трэгг. — Этим делом все же занимаюсь я.
— Да, конечно, — сказал Мейсон, — но ведь вы заинтересованы в том, чтобы выяснить все до конца?
— Я сейчас еду в Управление. Давайте снимем со старика эти тряпки и наденем ему наручники.
— Не спускайте с него глаз, — предупредил Мейсон. — Мне кажется, он может выпрыгнуть в окно.
Трэгг надел Карлину наручники и чуть смущенно сказал:
— Я обычно этого не делаю, но раз уж Мейсон говорит…
— Он вам еще и не то наговорит, — сказал Карлин. — А вы слушайте его побольше. Почему вы слушаете только его и ни о чем не спросите меня?
— Я вас спрашивал, — сказал Трэгг, — но вы ведь ничего не говорите.
— Это потому, что Мейсон не дает мне сказать ни слова.
— Мейсон рассказывал мне о деле, — возразил Трэгг.
— Конечно, — саркастически заметил Карлин. — Мейсон старается вовсю. Он только и мечтает вам помочь. Вам, а вовсе не своей клиентке, которая наняла его, чтобы спастись от виселицы.