Господа Магильеры

Потом он сидел и слушал море. Море едва слышно бормотало, и в его голосе Кронбергу слышалась то укоризна, то одобрение. А может, и то и другое. Он никогда не знал языка моря, несмотря на то, что много лет был с ним знаком.

Утро восьмого дня в Хайлигендамме выдалось хмурым, холодным, совсем не летним. «Виндфлюхтер» с самого рассвета заволокло жидким туманом. Этот туман колыхался у его подножья, отчего отель выглядел маяком в призрачном зыбком море. Эта перемена погоды обеспокоила Кронберга. Штрассер мог изменить своим привычкам.

На террасе в рассветный час никого не было, и Кронберг, накинув плотную куртку, обосновался там, вглядываясь в едва видимое море. Но беспокоился он, как выяснилось, напрасно. Содрогаясь от зябкого утра, в клочьях тумана показался Штрассер в купальном костюме. Не замечая Кронберга, он отважно двинулся к морю и почти без колебаний погрузился в него, на поверхности осталась лишь хорошо заметная голова с залысинами.

Голова эта медленно двинулась вперед, прочь от берега, Кронберг рассеянно наблюдал за ней, облокотившись о перила. Телохранителей Штрассера на пляже видно не было. Быть может, они наблюдали за купанием изнутри, но Кронберг предполагал, что те дрыхли в своих кроватях, рассудив, что опасность их шефу на утреннем пляже не угрожает. Если так, они допустили серьезную ошибку. Иногда опасность приходит с той стороны, откуда ее ждешь меньше всего.

Кронберг вспомнил полицейского офицера, которого пришлось устранить тремя или четырьмя годами раньше. Вечно настороженный тип, который никогда не расставался с оружием, считался тертым парнем и не без оснований был уверен в том, что враги до него так просто не доберутся. Он просто недооценил своих врагов. Когда за тобой охотится вассермейстер, твоими врагами становятся все жидкости. Полицейский погиб, когда возле него взорвался примус – Кронберг лишь немного вмешался в механизм подачи керосина.

Кронберг всегда знал, что за водой стоит невероятная мощь, но лишь начав работать на Мартина, осознал все многообразие той силы, которой он так непринужденно повелевал. Он никогда не учился в университете и не видел в этом смысла, но постепенно стал открывать для себя науки, находя в них великое множество полезных вещей. Он учился избирательно, везде и понемногу, урывками, лишь в той степени, в которой это позволяло облегчить его работу. И в скором времени добился весьма впечатляющих результатов. Оказалось, в каждой науке жидкая среда играет особую роль и везде, умея воздействовать на нее, можно достичь очень многого.

Одного не в меру хитрого парня из дрезденских депутатов Кронберг убил тем, что на торжественном ужине у местного промышленника воздействовал на жидкость в его стакане. Требуется недюжинный опыт, чтоб заместить в воде атомы легкого изотопа водорода на тяжелые, но Кронберг посвятил много времени практике, а его образование при всей своей обрывочности, позволяло разбираться в теории. Конечно, одного стакана было мало, Кронбергу пришлось воздействовать почти две недели на всю жидкость, что вливал в себя этот парень, но результат окупился. Тот вскоре умер – прямое следствие дейтеризированной воды в его теле.

Некоторое время Кронберг уделял самое пристальное внимание медицине, полагая, что ее изучение таит в себе невообразимое количество возможностей для его специфической работы. Действительно, штудирование медицинских трудов не раз позволило ему удачно выступить. Простейший инсульт, инфаркт, эмболия легочных сосудов, водянка, анемия, тромбогеморрагический синдром, внутренние кровотечения, асцит – все это было танками и аэропланами невидимой войны, бушующей внутри человеческого тела, войны, в которой Кронберг одерживал одну блестящую победу за другой. Эти победы никогда не окажутся на страницах учебников истории, но они грели душу.

Впрочем, по зрелому размышлению он решил отказаться от использования одной лишь медицины. Среди людей, имевших неосторожность разозлить Мартина, встречались едва дышащие ветераны мировой мясорубки, смерти которых от естественных причин не удивился бы ни один врач, но хватало там и молодых, пышущих здоровьем, молодцев новой формации – тех, что пересидев войну за письменными столами, рвались обустраивать счастливое будущее Германии. Такие редко умирают от невидимых тяжелых болезней, а Кронберг не хотел, чтоб об эпидемии смертей среди политиков поползли какие-нибудь слухи. Кто-то из не в меру подозрительных ребят может задаться вопросом, что же творится со здоровьем у всех этих господ?.. Кронберг стал разнообразить свои методы, стараясь не повторяться, его арсенал к тому моменту позволял это.

Героя войны, прославленного воздушного аса, не вовремя попытавшемуся вклиниться в политику и не совсем верно понявшего, кого надо держаться, устранить было проще простого. Воздействовать на жидкости в теле аэроплана еще легче, чем на кровь в человеческих венах. Перебой подачи топлива, и красивый, сверкающий свежей краской «Альбатрос», врезался в землю, превратившись в груду трухи и развевающиеся лохмотья. Пилот в катастрофе не выжил, и про его раннюю смерть писали все газеты.

Другим интересным делом стал депутат Рейхсрата, излишне несговорчивый и тоже имевший неосторожность проявить себя врагом магильерской партии. Выпив стопку шнапса, он сел за руль своего мощного американского автомобиля, и уже через несколько минут превратился в окутанный огнем мешок фарша, а его автомобиль – в догорающий стальной каркас, смятый каменной стеной. Достаточно было лишь позволить алкоголю лучше впитаться в кровь, вызвав у водителя алкогольную интоксикацию такой степени, что это привело к частичному параличу. Медики не сомневались в том, что он сел за руль смертельно пьяным. Последняя выпивка едва ли сделала его счастливым.

Кронберг наблюдал за тем, как голова Штрассера удаляется от берега, периодически делаясь невидимой в тумане. Плохая видимость его не беспокоила. Зная примерно местоположение объекта, он чувствовал тот объем, который тот выдавливает из окружающей его жидкости. Говорят, похожим образом люфтмейстеры чувствуют на больших расстояниях движущиеся аэропланы…

Кронберг ждал, когда Штрассер удалится от берега метров на тридцать. Тогда можно будет закончить работу одним коротким жестом и вернуться в теплый номер. Промочить горло горячей настойкой, которую в «Виндфлюхтере» отлично умеют делать на можжевельнике и травах, собрать без спешки вещи. Штрассер станет восемнадцатым его клиентом. И, конечно, не последним. Приближается пора выборов, а значит, у Мартина и его приятелей из партии появится много работы для него.

Позади него хлопнула дверь террасы. Кронберг резко обернулся, пальцы правой руки сами собой собрались вместе, напряженные, точно между ними была зажата оружейная сталь. Стали не было, как не было и нужды в ней. Его пальцы способны были разорвать человека быстрее, чем самый проворный стрелок вскинет оружие. Вода – это жизнь. Повелевающий водой, повелевает и жизнью.

Но это был Франц. Бледный после бессонной ночи, он несмело вышел на террасу. Кронберг сперва напрягся, но потом вздохнул с облегчением. Это хорошо, что мальчишка нашел его именно здесь и сейчас. Можно будет покончить с делом одним махом. Сперва Штрассер, и сразу за ним – Франц. Не нужно будет искать повода для встречи, мучиться ожиданием, придумывать оправдание… Раз – голова Штрассера скрывается в волнах. Два – маленький Франц беззвучно падает на пол. «Три, - мысленно закончил Кронберг, - господин вассермейстер навечно покидает Хайлигендамм. Аминь».

- Вы здесь… - пробормотал Франц, - Я искал вас по всей гостинице с самого утра.

- Люблю дышать воздухом пораньше. Что у тебя стряслось?

- Те господа… Ну, за которыми вы просили чуть-чуть последить. Помните? Которые со второго этажа…

Кронберг нахмурился. Он не приказывал Францу следить за ними, попросил лишь держать ухо востро, подмечать, о чем те говорят, и вообще немного пооколачиваться рядом. Свое мнение о профессионализме телохранителей Штрассера он уже составил, но никогда не следует недооценивать возможности противника.