Страница 63 из 73
- Спешу обрадовать, госпожа, - ноздри архимага алхимии раздуваются, речь чеканная, - ковен старца старцев найден! Согласно фортификационным планам трёхвековой давности, это крепость Сурьма, но теперь от неё лишь подземные уровни - там-то логово и устроено.
Смерть Дарлина Регана использовала, чтобы нанести удар по бесформенным, развернуть общемировую кампанию по их истреблению. И кампания развернулась, как только Внутренний круг изучил материалы по схватке в башне Баркантур, причём первой с предложением решить проблему бесформенных раз и навсегда выступила Каванга. Регана на это и рассчитывала, хотя имелся, конечно, и запасной вариант: не прояви инициативу Каванга, её бы проявила Стелла и была бы поддержана большинством голосов. А так приняли единогласно и по узору бесформенных, как по дереву, заструился огонь. Первыми сгорели ветви, затем ствол, теперь пришла очередь корней.
- Как и следовало ожидать, система тоннелей расширена и преобразована, - продолжает Алинда, - но сектор мы ограничили полностью, начата обработка магией Тверди.
Обозреватель перемешивает свет и тень, меняет изображение: теперь перед Реганой подробная карта сектора, на карту наложены фильтры чар. Вот заклинание просмотра Тверди, делает стены и своды подземных ходов прозрачными, другой фильтр отмечает живое, высвечивает оранжевыми искрами, обрамляет же карту рамка из маленьких окошек, в каждом из которых действия группы Златы. Вот она сама, похожая среди своих магов на былинку меж булыжников, вызывает направленные землетрясения, в другом оконце маги Тверди перекрывают подземные ходы сталактитами и сталагмитами, в третьем уничтожают заклинанием коррозии металлические перекрытия.
- Мы их выкурим, госпожа Регана, - Алинда ударяет кулаком о кулак, - до единого на поверхность выжмем!
Корпус "барракуды" покрывает краска-хамелеон, делает одним с водной гладью, а гладь то оттенками синего, то зелёного, то серыми клочьями пены. С изнанки же Сущего другое море, серое сплошь - Эфир. Архимаг некромантии Триптофан шагает по этому морю, шагает неспешно, на эфирном плане имеет вид скреплённых с оружием ржавых доспехов, особенно выделяются шипастая булава на месте головы и костяные зазубренные ножи на месте пальцев рук. То опуская ладонь в серую круговерть, то вынимая, проверяет саркофаги, которыми заполнено основное отделение трюма. Пробы зомби-солдаты, что называется, наивысшей, пробуждение до срока возможно лишь в рамках ничтожной погрешности, однако Триптофан не был бы Триптофаном, если бы не учитывал и её.
Перед Реганой сотканная из света и тени Злата, прижимает к кровоточащему носу кружевной платочек, тонкого голоска за воем и грохотом канонады почти не разобрать:
- Стелла и Алинда ударили... Переключаю на обозреватели, укреплённые на наплечниках мехоморфов...
Теперь Регана в гуще боя, будто сама бьёт с шестиствола по фанатику, тот оказывается не человеком, а саламандрой - извивается, изменяется. На мгновение всё становится белым - заклинание вспышки, одно из простейших заклинаний пантеона Пламени, но мгновения этого достаточно, чтобы кристальная нить срезала бойцу Маналита голову вместе с наплечником. С минуту Регана наблюдает мельтешение ног, затем длиннообозреватель раздавлен.
- Поднимайте валы!.. - ещё одной вспышкой белого перед Реганой возникает Злата, бледная как полотно. - И дайте уже кто-нибудь мне новый накопитель, этот закончился...
Снова игра света и тени, снова переключение, снова вид с наплечника мехоморфа. С этим бойцом Регане везёт больше: проскальзывает вместе с ним между идущих навстречу друг другу огненных стен, поливает бесформенных струями жидкого пламени, однако же и его в конце концов настигает смерть, разрывает клинками-косами, в которые превратились руки одного из фанатиков.
- Вынуждена прерваться, - из-за чёрных клуб дыма Злата едва различима, зато странным образом прорезался голос, перекрывает свист и скрежет баталии, - слишком жарко...
"Барракуда" скользит между синим и синим - между морем и небом, Сарагон стискивает в пальцах синюю пирамидку, стискивает до боли. Он на корме, но следит при этом за капитаном, голоса нашёптывают: "Забери, забери его разум, ведь он твой, твой по праву..."
- Убирайтесь, - голос Сарагона глухой и усталый, - оставьте меня в покое!..
Нехотя, но голоса затихают, отступают перед его волей, вот только надолго ли её хватит? Сарагон смотрит на диск Игнифера через пирамидку ноонита, просит:
- Поддержи, Светоносный, укрепи.
Дать какой-либо знак Игнифер и не думает, увлечён игрой с водной гладью - то обратит россыпью самоцветов, то отрезом булатика...
Перед Реганой сотканная из света и тени Стелла - доспех покрыт копотью, в протянутой руке голова Хиамаса, отсечённая кристальной нитью.
- Ковен старца старцев уничтожен, - говорит хладовладица, - как и он сам. Выжгли эту треклятую мерзость, под корень выжгли!
- От этой мерзости не избавиться, пока есть Дыра, - качает головой Регана, - но время мы выиграли - покуда ещё новые ростки пробьются, покуда наберут силу...
- Победа! - Стелла опьянена боем, слышит едва ли, - это победа!
Спустя несколько минут передача окончена, Волчица перестраивается, принимает свою обычную форму.
- Теперь дело за нами, - говорит ей хозяйка, - схватка с последним Китом. Знала бы ты, бабочка, как мне страшно, но тебе не понять, а кроме тебя сказать некому - замкнутый круг.
[2]
Из-за угольно-чёрных туч, заполнивших небо, день кажется ночью, влага из туч изливается голубая, Регана её узнаёт - лазурный ливень. Сначала сыпал кислотными жабами, теперь мечет в "барракуду" ледяные копья, но воздушные щиты держат, нависли над кораблём подобием радуги. Щиты же разрезают и волны, что обрушиваются на "барракуду" сошедшими с гор лавинами. Одна из волн так и застывает между кораблём и островом, выгибается, выпячивается медузой.
- А вот, кажется, и кракен, - Лим потирает ладони, с ладоней срываются искры.
- Нет, не кракен, - говорит Сарагон, - гораздо хуже.
- Точно! - понимает и капитан, - элементаль Плазмы...
Создание элементаля, то есть наделение стихийных чар жизнью, самое сложное в стихийной магии заклинание, верх мастерства. Пусть живут такие сущности недолго, бытие своё оправдывают сполна. И вот, начинается, Плазма перетекает из одной формы в другую: вода, жидкий огонь, ледяной вихрь, камень тороса.
- Хочу поговорить с Мо, - обращается Регана к Сарагону мыслью, потому что какофонию стихийной магии уже не перекричать, - сможешь до него дотянуться?
- Смогу, - отзывается тот, - но долго канал не удержать - слишком большие искажения от элементаля.
- Долго и не потребуется, - отвечает Регана, - управимся за минуту.
Следует небольшая пауза, Сарагон удивлён:
- Хм, а неплохо он от меня защитился, да ещё и на элементаля своего основные узлы завязал...
- Так что, не получится?
- Нет, почему же, получится, - ещё одна пауза, более длинная, - есть канал, говори.
Регана представляет Мо - вот он, типичный ундинионец: невысок, коренаст, лицо плоское, желтоватый оттенок кожи. Из нетипичного усы - роскошные, длинные, тянутся вниз, как у сома.
- Мо, это Регана, - обращается она со всей убедительностью, - советую принять мой голос за голос своего рассудка. Признаюсь, ты мне симпатичен, потому последний шанс: просто отойди в сторону, не мешай, и, обещаю, будешь помилован. В ином же случае уничтожу вместе с той, кому предоставил убежище.
Он не ответил. Вернее ответом было всё большее разрастание элементаля Плазмы, ответом однозначным.
- Я к нему, на остров, - Сарагон принял вызов. - Медлить нельзя, а отсюда мне его защиту не сломать.
- Конечно, - согласилась Регана, - действуй.
Схватка между контролёром и магом Плазмы началась сразу же, как только Сарагон перенёсся, о чём сообщила фигура элементаля: то увеличивалась, принимая человеческие очертания, то уменьшалась, возвращаясь к состоянию бурлящего кома. В какой-то момент стихийное существо принялось рвать само себя - вода бросалась на жидкий огонь, лава плавила лёд тороса - выросший перед "барракудой" горб оплыл, просел, разлетелся на клочья.