Страница 64 из 73
- Вот и наш черёд вступить в бой, - Лим вскидывает руку, - разворачиваемся!
Корабль становится к острову бортом, много времени манёвр не занимает, но там, где был элементаль, успевает вырасти коралловый риф. В дыры между кораллами просовываются хоботы, выплёвывают шары, похожие на комки лягушачьей икры, те прилипают к воздушным щитам "барракуды", разъедают, во все стороны рвутся шквалы. А следом уже летят изменённые астральными чарами кристальные ежи, разрываются на огонь и осколки, холод и яд.
- Ух, ты, лютые, хорошо подготовились! - Лим хохочет, - но мы ещё лучше!
"Барракуда" бьёт по рифу свитым в упругие ядра ветром, раздирает когтями молний, вонзает острия небольших смерчей.
- Эй, некромант, твоих там не пора поднимать? - грохочет капитан. - А то смотри, всю потеху пропустят же!
Ответить Триптофану недосуг, как раз руководит отправкой мёртвой воды за борт. Зомби-солдаты переворачивают цилиндрической формы резервуары и по водной глади расползается маслянисто-серое, устремляется к рифу. Как только дорожка проложена, зомби спрыгивают на неё, скользят, словно по льду, а вот уже и карабкаются по кораллам. Одни пушки-хоботы зомби-солдаты вырывают, к другим присасываются, повисают гроздьями, в третьи забираются, чтобы взорваться вместе с орудием, когда выстрелит. Вскоре риф кишит мертвецами, в мгновение ока выпивают, вытягивают из него жизнь.
- Вот это я понимаю! - Лим доволен, - вот это по-нашему!
Берег тем временем заполняют аборигены, тела их покрывает узор в виде чешуи, головы похожи на рыбьи - лоб скошен назад, нижняя губа оттопырена. В зомби они мечут не колья копьероста, а ледяные стрелы, что говорит о высокой способности к магии Плазмы. Да только зомби-солдатам всё едино, что лёд, что копьерост - соскакивают с рифа один за другим, мчатся к живым приливной волной...
- К переносу готова? - обращается к Регане Сарагон, перебрасывает над сражением мостик мысли. - Твоя знаменитая тётка как раз к переносу готовится, намерена улизнуть. Мог бы и сам с ней потолковать, но зачем лишать тебя удовольствия? А если честно, схватка с Мо отняла слишком много сил, только на перенос их теперь и достанет, больше ничем помочь не смогу.
- Ты прав, не стоит лишать меня удовольствия, - отвечает Регана, - с Кавангой мы поговорим один на один.
- Хорошо, тогда переходим к деталям...
Сарагон показывает панораму места, куда будет осуществлён переход, показывает точку выхода, затем синяя вспышка.
- Ох!..
Оказывается Регана близ круга мандалы, что зияет проплешиной в густых зарослях. Звуки морского сражения досюда почти не доносятся, увязают в густом влажном воздухе и густых зарослях. Внутреннее пространство круга расчерчено линиями лабиринта, Каванга в центре, у алтаря из обрубка живодрева, с торчащими во все стороны кольями. Часть кольев уже занята: подобием неких ужасных плодов на них пронзённые насквозь островитяне, стонут, корчатся. Крови при этом нет - алтарь забирает всю, не даёт пролиться и капле. Те из дикарей, что ещё живы, сбились у края мандалы группкой, тянут к волшебнице руки, покачиваются, гомонят. Каванга спешит, работает как заведённая - вот схватила очередного рыбоголового, вот начертала крючком-ногтем на его груди символ, завела в узор заклинания, вот подняла лёгким мановением руки в воздух, бросила на чёрный кол алтаря. Вскрик, довольное урчание живодрева, а от мандалы цилиндром поднимается голубой свет, вьются оранжевые и жёлтые искры.
С полгода назад, когда пришло время фигуру Каванги с доски убрать, было нечто подобное: исчезла в самый последний момент, обвела всех вокруг пальца. Внутренний круг столько обличительных фактов собрал, такой грандиозный процесс низложения подготовил, но всё в пустоту, пришлось выводить астрального архимага из состава ложи заочно. Потому теперь Регана не медлит, отправляет в полёт Волчицу. Трёхгранный клинок без труда пронзает кисею голубого света, но до горла не добирается, задержан - ногти-крючья впились, скребут по металлу.
- Вот и ты, неблагодарная тварь... - шипит Каванга, - явилась, отродье...
- Кровь от крови, - пожимает плечами Регана, - узор от узора.
Коснувшись элариевой накладки на левом предплечье, она отправляет к аборигенам воздушные нити, через мгновение дикари уже в невидимых коконах, трепыхаются выброшенной на берег рыбой. Регана подходит к краю мандалы, прикосновением к браслету на запястье начинает проталкивать Волчицу к горлу Каванги. Её магическая сила против силы тётки, цилиндр голубого света то охватывают кольца искр, бегут вверх и вниз, то оплетает спираль.
- Теперь тебе от меня не уйти, не скрыться, - говорит Регана, - пришло время завершить нашу партию...
Захваченная противостоянием, она едва успевает заметить проблеск белого слева, от места, где лежат аборигены. Коснуться собранными в жест пальцами кольца на запястье, вот и всё, что успевает, а этого, увы, недостаточно, чтобы отвести удар ледяной глыбы полностью. Регану сбивает с ног, тащит, ломает в нескольких местах руку, ломает часть рёбер. Уцелевший правой она судорожно шарит по поясу, ищет скляницу с хаомой, вместо этого касается заклёпки с заклинанием определения узора. Заклинание срабатывает, представляет в трёх плоскостях Сопряжения того, кто сбил ледяной глыбой. Вот он, полюбуйтесь! Совсем молодой ещё парень, больше похож на жабу, а не на рыбу - глаза выпучены, кожа лоснится, меж растопыренных пальцев выставленных вперёд рук большие перепонки. Цирц - такое у парня имя, магическая сила огромна, да и узор славный, правильный во всех плоскостях. "Такого бы я и во Внутренний круг не побрезговала взять, - думает Регана отстранённо, - как раз с низложением Мо место освободилось, вот только взять, похоже, уже не получится..."
- Да, вот так! - смех Каванги. - Убей её, мой милый, убей быстро!
Цирц, пошатываясь, приближается к Регане, выразительный жабий рот в постоянном движении - то ли пытается сложить заклинание, то ли просто кривится.
- А тебе, отродье, последний урок! - кричит Каванга племяннице. - Что бы ты там себе не напридумывала, мир всегда будет разделён на профанов и посвящённых, на тех, кому жить по принципу "делай, что должен" и тех, кто живёт по принципу "делай, что хочешь". Посмотри, внимательно посмотри на того, кто тебя сейчас раздавит: он же пустой, полый внутри! Такие только и ждут, чтобы наполнила чья-нибудь воля, направила, сказала, что делать. Мир нельзя перестроить, нельзя изменить, можно лишь заместить один элемент узора другим, но суть от этого не изменится - власть останется властью, стадо останется стадом. Вот и вся премудрость, моя дорогая, вот и вся истина.
Цирц тем временем останавливается, смотрит, потешно хлопая глазами, то на одну женщину, то на другую. Регана же смотрит на его узор, а в том перемены: морок наваждения прорезают лучи понимания, поднимаются огоньки ярости.
- Да, вот так... - шепчет она, - убей её, убей быстро!..
Мучительный миг равновесия, в течение которого ничего не меняется - Цирц всё так же хлопает глазами, всё так же вертит головой - но вот встряхнулся, повернулся к мандале, сделал выбор. Ведомая жестом и голосом, с руки его срывается лента холода, дотягивается до Волчицы, обвивает, впивается в пальцы Каванги. Вскрик, трёхгранный клинок входит в грудь волшебницы, затем вместе летят на остриё алтаря. Живодрев довольно урчит, но недолго: избыток силы разрывает его на части, кровь бьёт вверх мощной струёй.
- Говоришь, мир нельзя перестроить, нельзя изменить? - Регана улыбается окровавленными губами, - это мы ещё посмотрим...
А потом приходит боль, опрокидывает в пустоту беспамятства, потому что с Кавангой погибает и Волчица.
[3]
Прижав палец к губам, Утли подзывает, раздвигает осторожно пики копьероста, показывает. Она и сама подобна пике - худенькая, гибкая, коленки да локти. Как и Регана, затянута в комбинезон с элариевыми накладками, как и у Реганы, голова выбрита наголо. Глаза у Утли чёрные и немножко раскосые, кожа смуглая - чистая южная кровь - язык был раздвоен, но теперь сросся, хотя девушка всё равно предпочитает молчать. Регана подходит, смотрит в указанном направлении, отвлечься от мыслей, что она против Утли, как вековое, с наплывами, древо против крепкого молодого деревца, выходит не сразу.