Страница 61 из 73
- Кто ты? - спрашивает он, когда Регана подходит, сверкает синими глазами.
- Та, что тебя поймала, - отвечает она, - та, что хочет поговорить...
- Кто у Райгады победил? - гаркает Лим, по правой щеке, обезображенной шрамом, пробегает тик. - Ваша треклятая армада, да? Ух, как же я вас ненавижу!..
Следует обильный поток брани, подобный чернильному пятну, что выплёскивают головоногие моллюски.
- Спокойно, не горячись, - Регана касается уничтожителя чар, изготовленного из жемчужины, усиливает заклинание. - Никто не победил, все проиграли.
Сошлись флотилии Маналита и пиратов у острова Райгада - важном для последних, поскольку на острове кустарный лабиринт. Когда-то южных пиратов с попугаями сравнивали в шутку, теперь отличительный знак, и пиратская эскадра подобна пёстрой стае: ярко раскрашены борта и снасти, носовые надстройки подобны загнутым вниз клювам, палубные - хохолкам, кормовые - пышным хвостам. Из кораблей преобладают вытянутые "барракуды", тоже нестандартные, как и лабиринт. Со стороны Маналита преобладают "касатки" - усиленные "киты", они-то и наносят первый удар: из орудий с тихими хлопками вылетают витаморфированные большероты. Большерот - глубоководная рыба, известная способностью, растягиваясь и растягиваясь, заглатывать добычу, превосходящую себя размером. Витаморфинг, как и положено витаморфингу, способность эту усилил, возвёл в степень.
- Чпок! Чпок! Чпок! - врезаются большероты в борта и палубы пиратских кораблей, а врезавшись, тут же начинают расширяться, стремясь поглотить корабль целиком.
- Гу-у! - поют с пиратских кораблей морские рога, - го-у-у!
На зов приходят гиппокампы, морские кони, выныривают из воды. Существа с большим ментальным откликом, они и похожи, и не похожи друг на друга: тела одних оканчиваются рыбьим хвостом, тела других - пуком щупалец с присосками, у одних на голове плоский клинок, у других - ядовитый шип, у третьих - хобот со спиралью зубов-лезвий внутри. Свистя, скрипя, пощёлкивая, гиппокампы спешат на помощь призвавшим людям: пока большерот не замкнулся пузырём, он уязвим, можно разорвать на части, и гиппокампы рвут, режут, пилят...
- Нас не победить, не одолеть! - грохочет Лим. - Мы - ветер!
- Да, с вами мы просчитались, - кивает Регана, - недооценили величину проблемы. Полностью вас не уничтожить, тут ты прав, пират, однако, выход есть. Теперь есть.
- И какой же?
- Охотники на пиратов из самих пиратов, так называемые птицеловы, - в пальцах Реганы появляется синяя пирамидка. - Пока они слабы, ничто против пиратской вольницы, но всё изменится, когда у птицеловов появится лидер, настоящий лидер.
- Ха, ну и насмешила! - Лим хохочет, по щекам катятся крупные слёзы. - Стать мразью, вроде Ирама из Жако, вроде Балина из Несторов - это ты мне предлагаешь, да?!
- Это, совершенно верно, - отвечает Регана с полуулыбкой, - соглашайся.
- Да скорее Блуждающий остров остановится, - жилы на шее пирата вздуваются, брызжет слюна, - чем на такое соглашусь!..
- Ты и не представляешь, - пирамидка в пальцах волшебницы принимается мерцать, - как Блуждающий остров к тебе близко...
Близ острова Райгада сплело узор побоище, центральными его элементами "дракон", многопалубный флагманский корабль, и кракен, подобный выросшему из воды вулкану. На главной палубе флагмана Култар, архимаг Ветра, направляет молнии, что сводят с чёрных небес другие маги, в одну точку, в уязвимое место на алом панцире океанского исполина. Туда же бьют кулаки смерчей, туда же бьют орудия, туда же бьёт всё, что только может бить. Панцирь кракена раскалывается, хлещет похожая на лаву кровь, обращает воду паром. Исполин ревёт, исполин повержен, но перед тем, как уйти на дно, дотягивается клешнёй до флагмана, пробивает воздушные щиты, крушит борт, изрыгает в зазор плазму. Та, будто разумная, устремляется к главной палубе, накрывает Култара, архимага Ветра, сжигает в один миг...
- Ты выбрал, - говорит Сарагон, возникший за плечом Реганы.
- О, ещё один на мою голову, - смеётся было Лим, но комнату заполняют голоса, заполняет синий свет, и смех отрезает как ножом.
Регане не по себе, вынимает из держателя жемчужину, отправляет Сарагону мысль:
- Если возможно, сильно не потроши, я бы из него со временем архимага Ветра вылепила...
- Как получится, - отзывается тот.
- Нет...не надо... - трясёт Лим головой, - отпустите меня!..
Сарагон не слушает, Сарагон берёт за виски и утягивает в бездны Ментала.
[2]
Тем, что по капсуле появилось и у Аристарха с Самшитом, дело не ограничилось.
- Нужно объединить все три в одну систему, - предложил Сарагон, - объединить через Ментал.
- Клянусь мудростью Страфедона, - поддержал Маска, - отличная идея!
- Ай, не знаю, - не согласился Самшит, - а смысл?
К ментальному магу эти двое относились по-разному: алхимик почти сразу признал за брата, некромант как с первых дней держался настороженно, так и продолжал держаться.
- Смыслов много, брат некромант, - заверил Сарагон, - к примеру, такой: отследить эфирный отпечаток проще простого, отследить встречу в Ментале, если у тебя нет ментальных способностей, практически невозможно.
- Вот-вот, - Самшит сжал и разжал деревянные пальцы, - если у тебя нет ментальных способностей...
Пока некромант ворчал, алхимик и контролёр соорудили блок, поставили рядом с хранилищем ноонита, на центральной станции. Пусть маленький, но и Регана свой вклад внесла, название для узла придумала: ментальный тройник. Тройник вскоре был дополнен усилителем, затем стабилизатором, и ещё чем-то, и ещё, пока каждый из членов троицы не стал чувствовать Ментал родной средой. На то время, конечно же, пока находились в капсулах, вне капсул всё возвращалось на круги своя, в русло врождённого дара. Теперь до того дошло, что поодиночке в Ментал почти и не выходили, предпочитали посещать втроём. Вернее вчетвером: Сарагону входить и выходить не требовалось - присутствовал на ментальном плане постоянно. Ментальный план использовал же и для отчётов, использовал во всей его полноте...
Дарлин в просторном зале башни Баркантур, одной из своих резиденций, Дарлин в западне. Через плечо его перекинуто на кожаной ленте орудие-самозародок, похожее на бугристый бурдюк, из бурдюка выходит шесть металлических стволов. Ещё один самозародок у архимага на голове, имеет вид сплетённого из проволоки ободка. Преследуют Дарлина люди в чёрных обтягивающих одеждах, лица скрыты масками.
"Предатели... - каждую его мысль Регана способна не только услышать, но зафиксировать и рассмотреть в подробностях, как застывшую в янтаре муху. - Оттраханные Дырой фанатики!.."
"Ошибаешься, Кит, - думает она, - но ответа тебе не увидеть, ибо скрыт под масками, и это камень, синий камень, сращённый с лобной костью".
Если бы не ободок, Дарлина давно бы смяли в кулаке ментальных чар, выжали разум, но сквозь призрачно-синий купол, что самозародок создаёт, убийцам не пробиться. Больше того, купол и на них воздействует, гасит магическую силу: вместо того, чтобы перемещаться рывками, телепортами, всего лишь перемещаются быстрее, на физическом плане это создаёт эффект призраков, следующих за телом, вырастающих один из другого.
- Крутись, стерва, - визжит Дарлин, - крутись!
Бьёт по бурдюку кулачком, стволы раскручиваются, приходят в движение. Сначала из них вылетают ледяные стрелы, потом струи кислоты, потом огненные шары, а потом уже не различить, всё вперемешку. Достаётся шпалерам на стенах, достаётся кристальным статуям в нишах, достаётся даже куполообразному потолку с богатой росписью. Убийцы скользят тенями, уходят от града выстрелов, хотя и среди них есть потери.
- А теперь ты, колечко, не подведи!.. - как только шестиствольное орудие остановилось, архимаг Тверди вскидывает правую руку, на мизинце сверкает синим перстень.