Тайный искуситель

Она схватила его за протянутую к ней руку, дернула вперед, лишая его равновесия. Ее колено врезалось ему между ног, сильным и быстрым ударом. Он взвыл, но лишь на мгновение. Захира захватила его шею локтем, использовала другую руку, как рычаг, и свернула ему шею. Труп с глухим звуком рухнул у ее ног. Обернувшись к его компаньону, Захира увидела только воздух, мужчина сбежал, дробно топоча ногами уже в конце улицы.

Внезапно за ее спиной раздался шорох и из темноты вынырнула рука. Захира повернулась, готовясь встретить любую проблему с той же жестокостью.

— Не бойтесь, госпожа. — Это был бродяга, которого она переступила на дороге к таверне. Он вышел на свет, и теперь она заметила, что он не просто пьяница. Он был из ее клана, фидаи, поставленным на посту наблюдать за улицами под прикрытием. Если он здесь, значит отец тоже где-то неподалеку.

— Отведи меня к нему, — приказала она сородичу. — Я должна немедленно увидеть отца.

Он провел ее по прилегающей улице, невыносимо смердящей отбросами. Здесь света не оказалось, она могла рассмотреть лишь случайные проблески луны и тень очертаний ее проводника фидаи, который помогал ей не оскользнуться в кромешной тьме. Она закрывала нос рукавом, второй рукой удерживала равновесие на узкой дорожке, казавшейся слишком мерзкой для человеческого существования.

Захира мгновенно поняла, почему ее отец выбрал это место в качестве своей штаб-квартиры в Ашкелоне — никто, кроме самых отчаянных посетителей, не стал бы забираться в этот отстойник нижнего города. Синан здесь так же неуязвим, как жук в самом центре навозной кучи.

Впереди, в десятке шагов от нее, улица заканчивалась неприметной покосившейся хижиной. Крошечное здание, похожее на крышку котла, возвышалось над улицей грудой камней и обвалившейся черепицы. Сородич Захиры остановился у криво сколоченной из гнилых досок двери.

— Быстрей, госпожа, — прошептал он, приглашая ее вперед, отодвинув доски от входа.

Она поднырнула под его руку и направилась в непроглядную тьму за ним. Ни ламп, ни звуков, лишь черная тишина. И застыла на месте, размышляя о том, не завели ли ее в очередную ловушку, но тут голос фидаи раздался совсем рядом.

— Сюда, госпожа. Совсем скоро будет светлее.

Осторожно, не зная, есть ли у нее выбор, она проследовала за шорохом его одежды в темную бездну. Раздался мягкий скрип кожаных петель, затем он повернулся и взял ее за руку.

— Сейчас мы начнем спускаться, мистрис. Держитесь ближе и осторожно ступайте.

Они спускались по бесконечной лестнице, все вниз и вниз, пока воздух вокруг не стал холодным и влажным. Откуда-то издали доносился низкий вой ветра. Звуки походили на сильный шторм.

Глаза Захиры понемногу привыкли к недостатку света. Она видела, как предметы начинают приобретать форму: арка грубо отесанных каменных стен, плоские ступени под ногами, слабое очертание плеч ее проводника, скрытых рваньем его маскировки. Впереди и выше, очень далеко, виднелись проблески серебристого света.

Где-то там горел факел, его оранжевое пламя служило им маяком. Они проследовали на этот свет, и по мере приближения Захира начала различать голоса. Низкие раскатистые голоса говорили на арабском. Она расслышала голос отца и содрогнулась от ужаса, думая, как сообщит ему о провале.

Лестница резко обрывалась, выходя на ровную утоптанную площадку. Сандалии Захиры слегка проваливались при каждом шаге, и она сообразила, что идет по песку. И, следуя за сородичем к конечной точке своего пути, она поняла, что звуки, которые она приняла за вой ветра, на самом деле были грохотом волн. Они очутились возле океана. И чем глубже входили в пещеру, тем сильнее становился запах водорослей, резкий, навязчивый, пропитавший весь воздух. Она чихнула, и бормочущие голоса резко замолкли от этого звука. Внезапная тишина прервалась шипением оружия, которое покидало ножны.

— Кто идет? — с угрозой спросил мужской голос на арабском.

— Джалил, — отозвался ее сопровождающий. — Я привел дочь господина.

Он завел ее за широкий отрог скалы, и перед ними оказался Синан, трио его телохранителей и несколько других мужчин, державших оружие наготове. Фидаи, все фидаи, и нервный мусульманин, который, судя по всему, стал патроном короля ассасинов в городе.

Синан смотрел на Захиру, но заговорил с Джалилом.

— Тебе было приказано стоять на страже и убедиться, что сюда никто не придет. Помнишь подобный приказ?

Фидаи, стоявший рядом с ней, нервно переступил с ноги на ногу.

— Да, господин.

Захира почувствовала, как холод ползет по спине, когда ее отец обернулся к своим людям. Двое телохранителей, стоявших за спиной Синана, вышли вперед и стали по обе стороны от господина. Один из них вынул кинжал.

— Н-но, господин… — запнулся Джалил. И вскинул руку, словно стараясь остановить приближение стражей Синана. — Она ваша дочь. Она была в опасности. Я думал…

— Да, — с ледяным спокойствием прошипел Синан. — И в этом твоя ошибка.

Он взглянул на двоих фидаи, и они шагнули к Джалилу.

— Отец, — вскрикнула Захира, — отец, нет!

Слишком поздно и тщетно. С эффективностью, ради которой она сама тренировалась долгие годы, ассасины бросились к Джалилу и перерезали ему горло. Его кровь хлынула на песок, когда он упал, пятна казались черными в слабом свете фонаря.

— Сбросьте его с обрыва, — скомандовал Синан. — Пусть река отнесет эту рвань к морю.

Телохранители подняли обмякшее тело Джалила и отнесли его на несколько метров вперед. В темноте казалось, что к темной каменной стене, но затем Захира поняла, что у стены находился глубокий провал. Стена возвышалась над пропастью, расколом в камне. Люди Синана остановились и бросили тело Джалила вниз. Оно упало в воду, раздался далекий всплеск, тут же затерявшийся в реве океанского течения.

Захира поморгала, чтобы утишить ярость, и уставилась на чудовище, бывшее ей отцом. Она была в ужасе от увиденного, но его она боялась больше. Он прожег ее взглядом, и она попятилась, отчего в его угольно-черных глазах блеснуло веселье.

— Скажи, что ты здесь с хорошими новостями, Захира. Франк мертв?

Она не могла ответить, язык словно приклеился к нёбу. Синан захихикал в ответ, тонко и злобно.

— Я должен был знать, что тебе не хватит сил, — продолжил он едва слышным шепотом. — Ты слаба. Ты женщина. Ты мне отвратительна.

Было время, когда Захира ощетинилась бы в ответ на такие слова, она была выращена, чтобы уметь защитить себя, она объяснила бы, как прошла ее миссия, как она старалась, настаивала бы, что не слаба и не заслуживает его отвращения. Но куда больше ее сейчас беспокоило то, что в ее жилах течет его кровь, что она может быть похожа на него. И то, что она так долго хотела одобрения от этого жестокого человека, готова была на все, чтобы заслужить его. Ей было больно оттого, что она боялась его настолько, что решилась предать любимого человека — рискнуть потерять его навсегда, — только бы не столкнуться с яростью Синана. В этом была ее слабость. Это было отвратительно.

— Отец, — сказала она, и слово горечью осело на языке, — я никогда ни о чем тебя не просила, но сегодня я умоляю тебя о милости. Я пришла просить тебя освободить меня от судьбы клана и дать клятву, что ты не тронешь Себастьяна.

Лицо Синана не выказало ни малейшей реакции на ее просьбу. Он смотрел на нее без выражения, сжав губы в тонкую линию, которая терялась в седой бороде.

— То и другое было почти что в твоих руках, сделай ты то, за чем мы тебя послали. Ты не смогла, Захира. Ты знала, что на кону, ты понимала, какой будет цена провала. И эту цену заплатит твой франкский любовник.

— Мне неважно, что будет со мной, — сказала она, упав перед ним на колени. — Отец, я умоляю тебя. Прошу, не воплощай своей угрозы Себастьяну.

— Я никогда не грожу впустую, Захира. Тебе стоило это знать.

— Так ты убьешь его? — задохнулась она, сходя с ума от отчаяния. — Неужели я никак не могу тебя переубедить? Неужели ничто не заставит тебя передумать?