Тайный искуситель

В задней части здания, вдали от отдельных комнат и уборной, был выход, открывавшийся в переулок. Слуги через него выносили мусор; Захира с его помощью начала свой побег. Толчком распахнув небольшую дверцу, она выскользнула из купальни и подбежала к углу здания, после которого начиналась широкая многолюдная улица. Она заглянула за угол, где Абдул покорно ждал ее возвращения, затем, чувствуя некоторую вину, влилась в поток толпы и позволила ему себя унести, полностью скрыть среди множества людей, спешащих к мечети в сердце города.

Она даже не видела Халима, пока он не схватил ее за руку и не вытащил из собравшейся толпы верующих.

Он оценил взглядом красоту ее новой одежды и фыркнул:

— Он хорошо тебя одевает. У тебя, должно быть, больше талантов, чем я в тебе оценил, о непорочная дочь Синана.

И прежде чем она успела дать отповедь на его пошлый намек, Халим взял ее за руку и повел через широкий двор мечети к тихому местечку под навесом большой галереи. Люди толпились вокруг, но основная масса проходила мимо, не обращая ни малейшего внимания на приглушенный разговор, все мысли людей были заняты лишь тем, чтобы достичь молельного зала для джумы.

— Тебе не стоило рисковать, отправляя послание во дворец, — выпалила Захира, понизив голос почти до шепота. — Его с легкостью могли перехватить прежде, чем оно до меня дошло бы. А когда дошло, капитан франков едва не застал меня с ним.

Халим пожал плечами.

— Я рисковал, но, надеюсь, ты знала, что делать.

Его ничуть не беспокоило, что такие действия могли поставить ее — и ее миссию — под удар, Захира поняла это по отблеску безразличия в его жестком взгляде.

— Ты говорил, что у тебя есть информация, Халим. Давай покончим с этим.

— В доках ходят слухи о поставке продовольствия Львиному Сердцу. На днях судно прибудет в порт, после чего груз передадут каравану, чтобы доставить английскому королю. Рашид ад-Дин Синан не хочет, чтобы эти припасы достигли своего пункта назначения.

— Значит, засада? — предположила Захира.

Халим кивнул.

— Двадцать воинов Масиафа нападут на караван, как только тот пройдет Газу. Армия Ричарда устала. Если он не получит этот груз, то будет вынужден немедленно вернуться в Ашкелон. Туда, где ты уже готова и ждешь.

Захира нахмурилась, обдумывая свое недавнее желание оставить дворец — и Себастьяна — позади.

— Я решил, что эти новости тебя ободрят, — заметил Халим. — Разве ты не стремишься выполнить свою миссию?

— Стремлюсь. Но возникли некоторые… трудности. — Она выдержала подозрительный взгляд Халима и продолжила: — Капитан франков, он… он не дурак. Он почти все время следит за мной. А когда он занят, его слуга постоянно неподалеку. Когда сам Себастьян рядом, он не дает мне возможности думать… почти… душит. Я не могу туда вернуться, Халим. Риск быть раскрытой слишком велик.

Подозрительный взгляд Халима из вопросительного стал обвиняющим.

— Ты боишься его, этого Себастьяна? — Он произнес иностранное имя как ругательство. — Ты боишься его больше, чем подвести свой клан? Больше, чем ты боишься того, что я пообещал тебе в тот день, когда оставил с франками?

Да простит ее Аллах, но это было так. Она боялась Себастьяна больше всего остального, вместе взятого. Она боялась того, что он с ней делал, боялась того, что он заставлял ее чувствовать. Больше всего она боялась отдать ему свое сердце, риск, который она себе не может позволить, и позор, который она никогда не сможет вынести.

— Я приняла решение, — сказала она Халиму, вложив в эти слова всю свою решимость. — Я придумаю другой план, чтобы выполнить свою миссию, но во дворец я не вернусь.

Когда она начала уходить, Халим потянулся и схватил ее за руку.

— Ах ты, наглая тварь. Решила, что все так просто? Считаешь, что у тебя есть право голоса?

— Отпусти мою руку, Халим.

Она вырвала ее, но фидаи сделал два шага вперед, оттесняя ее и прижимая к одной из колонн аркады в мечети. Муэдзин воззвал к четвертой молитве, отвлекая ее от чесночной влажной вони в дыхании Халима. Протяжные крики призывов эхом разнеслись по двору и отразились от плоских крыш города, зовя верующих на джуму, пока Халим не спускал с Захиры убийственного взгляда. Внезапно к ее груди прижалась холодная сталь, и Захира вдруг познала миг истинного страха.

Но она не желала сдаваться. Ее рука скользнула под тунику к рукояти ее собственного кинжала. Она встретит его лезвие своим, если придется.

— Если я умру, Халим, обещаю, ты тоже умрешь.

— Тогда достань свое оружие, — усмехнулся он, — если думаешь, что сможешь достать меня прежде, чем я тебя выпотрошу.

— Госпожа, все в порядке?

Захира резко повернула голову и потрясенно осознала, что Абдул стоит в нескольких шагах от того места, где она и Халим замерли в безвыходном противостоянии. Слуга переводил взгляд с нее на фидаи, который держал кинжал, направленный в ее сердце.

— Глупая девчонка. Я говорил тебе приходить одной, — Халим зарычал на Захиру.

Абдул сделал шаг вперед, явно намереваясь помочь ей.

— Госпожа, не волнуйтесь. Я не позволю ему навредить вам.

— Абдул, уходи! — приказала ему Захира, слишком глубоко увязшая в ситуации, чтобы беспокоиться о приличиях. — Умоляю тебя. Уходи, сейчас же!

Он не обратил внимания на ее предупреждение. Абдул смело подошел к Халиму, безоружный, но невнимательный.

— Отпусти эту женщину. Теперь твоя сестра принадлежит моему господину. Навредишь ей, навредишь ему, а этого я не позволю.

Халим издевательски фыркнул.

— Моя сестра. Ах да. Я едва не забыл.

Абдул нахмурился, явно растерявшись. Он вопросительно посмотрел на Захиру. Он чувствовал ложь. Сомнение, которое промелькнуло в этих добрых, умных глазах, заставило ее сердце сжаться.

— Абдул, — сказала она, покачав головой, — пожалуйста, ты не знаешь, что делаешь.

— Я поклялся защищать вас, госпожа, — ответил он, и по выражению его лица было видно, что сейчас он это делает не ради своего господина, а ради нее самой. Он повернулся к Халиму и шагнул вперед, потянувшись к его руке.

Все произошло в мгновение ока, но для Захиры, неспособной ни на что, кроме как предупредить криком об ударе Халима, события разворачивались, как во сне: медленно, заменяя один мучительный образ другим.

Когда Абдул приблизился, Халим развернулся с кинжалом в руке. Абдул потянулся за ним, ударяя по его руке, словно собирался отбить оружие в сторону. Несмотря на худобу, Халим был сильнее и намного лучше тренирован. Он легко защитился от удара, тенью повторил дугу, по которой двигалась рука Абдула, нырнул под нее и сам ответил яростной и неотвратимой атакой. Кинжал в его руке казался не более чем вспышкой полированной стали, пятном света, которое рассекло воздух перед тем, как вонзиться в беззащитную грудь Абдула.

Захира пронзительно закричала и побежала к нему, но было слишком поздно. Халим выдернул свой кинжал, и в ту же секунду Абдул упал на колени. Из раны хлынул темно-красный поток, река крови залила пальцы Абдула, когда он кашлял и сжимал грудь, чтобы остановить кровотечение.

— Будь ты проклят, Халим! — закричала Захира, бросившись к умирающему слуге. — Тебе незачем было это делать!

— Я велел тебе прийти одной, — сказал он с убийственным спокойствием. — Возможно, в следующий раз ты будешь лучше выполнять мои приказы.

— Клянусь, за это ты заплатишь жизнью! — кричала она на него, но, подняв глаза, увидела, что Халим исчез, и она осталась одна с ужасными последствиями того, что по неосторожности навлекла на Абдула.

— Госпожа, — сказал он, глядя на нее с потрясенным неверием, и его голос был отрывистым, таким болезненно слабым. — Я умираю, госпожа.

— Нет, — сказала она, запнувшись, зная, что это ложь. — Абдул, прости меня, пожалуйста. Мне жаль. Мне так жаль.

Она положила его голову себе на колени, в ужасе глядя, как содрогается его грудь, как слышится хрип при каждом его вздохе. Смерть начала искажать его добрые черты. Захира натягивала ткань его туники, как могла, пытаясь заткнуть его рану, пытаясь остановить кровь, которая все текла и текла.